Приключения в шхерах - Юзеф Чельгрен

Дундертак вскочил на ноги.

— Сядь! — закричал Вальтер. — Держи весла! Не перевернись!

Последний прыжок — и Вальтер перевалился через борт. После сумасшедшего бега с препятствиями он был потный и мокрый с головы до пят.

— Б-болыной Сундстрем… — проговорил, запинаясь, Дундертак. Его голос потонул в грохоте ломавшегося льда и вое ветра. — Где Большой Сундстрем?

— Люди гибнут!.. — выкрикнул Вальтер, простерев руку к морю. Казалось, этот жест наполнил весь мир страхом и отчаянием. Опомнившись, Вальтер проговорил уже обычным, деловым тоном: — Спокойствие, дружище! Лодку надо вывести к воде!

— Понятно!

— Помогай как можешь. Надо ее вытащить! Сундстрема унесло на льдине в море.

— Понятно!

Вальтер упрятал понадежнее ружье на дне лодки, вылез на лед и уперся обеими руками в борт, стараясь протолкнуть лодку к воде. Но в этот момент словно гигантская коса прошлась по льду и рассекла его на две половины, открыв темную воду, широким клином уходящую далеко в сторону берега.

Вальтер не успел вскочить обратно в лодку и ушел под воду по самые брови. Над черной водой торчала только его старая кожаная зюйдвестка.

Дундертак в мгновение ока перегнулся через борт и ухватил поляка за кожаную куртку. Когда лед раскололся, Вальтер не отпустил рук и остался висеть, держась за борт лодки. С помощью Дундертака он подтянулся и перелез в лодку, мокрый с головы до пят.

— Уфф! — Вальтер вытер рукавом мокрые, печально повисшие усы. — Никогда в жизни не опускался так низко!

Тут он увидел, что лодка оказалась как бы в узком канале, уходившем далеко в сторону открытого моря.

— Живо весла! Гребем, пока можно!

Дундертак вставил весла в уключины. Каждый взял по веслу и приналег что было силы.

Малыш Христофор устроился на корме, с озабоченным видом облизывая лапки.

Через некоторое время они нагнали Большого Сундстрема. Он плыл на большой льдине, кружившей на свободной воде. Сундстрем похож был на длинноногого аиста, одиноко торчавшего среди безмолвной водяной пустыни.

Вальтер подогнал лодку бортом к медленно плывшей льдине.

— Смотри-ка, и Дундертак тут! — воскликнул Сундстрем, перепрыгнув в лодку. — Значит, ты уже в норме?

— Ага.

— Отлично! Тогда пойдешь с нами на опасное дело.

— Ага.

— Быстро на корму и ставь руль!

— Ага.

— Смотри в оба!

— Ага.

Вальтер с тревогой взглянул на Большого Сундстрема:

— Где другие?

Большой Сундстрем показал в сторону открытого моря:

— Я следил за ними, пока мог. Но потом мою льдину течением стало относить к берегу.

— Гребем! — сказал Вальтер, берясь за весла.

— Их жизнь на волоске. Как началась эта чертовщина, они сразу очутились в воде.

Большой Сундстрем уселся на весла рядом с Вальтером:

— Держи руль, Дундертак! Глаза у тебя молодые, смотри хорошенько, пока не увидишь парусник!

Проход был почти свободен ото льда. Лишь кое-где течение медленно несло к берегу небольшие льдины. Немного погодя они встретили на пути тюленью стаю. Несколько самцов высунули из воды круглые головы, украшенные длинными, торчащими в разные стороны усами, и с бесцеремонным любопытством рассматривали проходившую мимо лодку.

Вдруг Дундертак вскочил на кормовое сиденье и всмотрелся в даль. Он был без шапки, и короткие волосы ежиком торчали кверху.

— Прямо по носу вижу у большой льдины парусник! — доложил он.

И через несколько секунд:

— У них одна мачта. Кажется, они перевернулись. Большой крен в сторону льдины.

— Ты не видишь, сколько там человек?

Дундертак ответил не сразу. Парусник был слишком далеко.

— Трое, — сказал он наконец.

— Садись, Дундертак! Держи прямо на парусник!

Сундстрем с Вальтером гребли, ни на секунду не сбавляя темпа. Лодка, оставляя за собой пенный след, быстро шла, лавируя между льдами. Дундертак вцепился в руль. Держать прямо на парусник и в то же время избегать столкновений с плавающими вокруг льдинами — не очень это просто!

Через семь минут такой гонки они подошли к паруснику.

Трое мужчин вскочили:

— Ура, мы спасены!..

Дундертак мягко развернулся, и лодка, скользнув к борту парусника, остановилась.

У одного из потерпевших крушение из-под обычной брезентовой робы виднелась форменная одежда. Это был почтальон.

Большой Сундстрем убрал весло:

— Как дела? Пострадавшие есть?

— Нету!

У почтальона были кустистые брови и черная четырехугольная борода, разделенная на две половины.

— Можете взять мои мешки? — спросил он с места в карьер.

— Сколько?

— Семь.

— Сколько весят?

— Тридцать, а может, и сорок кило каждый.

— Невозможно! Мы и так перегружены.

— Это окончательно?

— Да.

— Хорошо, тогда я остаюсь.

— Ни в коем случае! Мы должны доставить вас на берег!

— Нет, я остаюсь здесь. Я проделал весь этот путь не для того, чтобы бросить почту на произвол судьбы.

— Вы ставите на карту свою жизнь, — заметил спокойно Большой Сундстрем.

— Семь мешков, даже если они сделаны из самой лучшей кожи, не стоят человеческой жизни, — сказал Вальтер.

— Если их можно спасти только такой ценой, ничего не поделаешь! Я остаюсь!

Решительный голос почтальона не допускал возражений.

Сундстрем с удивлением посмотрел на рослого человека в робе и зюйдвестке, готового пойти на такой риск.

— Может, эти мешки и вправду стоят человеческой жизни? Что в них за сокровища такие?

— Почта!

— Почта?

— Да, — спокойно сказал человек с разделенной надвое бородой. — Почта из Финляндии в Швецию. И я отвечаю за нее!

— Ага, — сказал Большой Сундстрем и почесал в затылке. — Это, конечно, меняет дело.

Дундертак с почтением посмотрел на смелого почтальона, заставившего Большого Сундстрема изменить свое мнение. Это случалось не каждый день.

Большой Сундстрем не знал, что такое нерешительность.

— У нас в лодке провиант и снаряжение. Мы перекладываем все это в вашу лодку, а мешки берем к себе.

Почтальон просиял:

— Замечательно!

— Вы, конечно, тоже перейдете к нам?

— Да, конечно.

— Вашу мачту и парус мы забираем, попробуем приспособить их на нашей лодке.

— Ага.

— И возьмем парусник на буксир.

— Может, он и пойдет, — поддержал его Вальтер.

— Поступайте как знаете. Мне главное, чтобы мешки были доставлены в целости.

Не откладывая дела в долгий ящик, принялись разгружать лодку и переносить в нее мешки с почтой. Волнение на море очень осложняло дело.

Большой Сундстрем вставил мачту в основание, выбрал ванты, закрепил их и поднял парус.

Из воды то и дело высовывались круглые головы тюленей, с интересом наблюдавших за всем происходящим. Казалось, хитрые животные прекрасно понимали, что люди им в данный момент не опасны.

Наконец все было готово к отплытию.

— Ветер, кажется, не собирается меняться. Можно считать, что нам повезло. Не придется крейсировать. Пожалуй, нам удастся доставить парусник целехоньким!

— Мне идти туда на руль? — спросил Дундертак, все больше начинавший понимать обязанности мужчины на море.

— Даже и говорить нечего! — запротестовал почтальон. — Слишком рискованно. Я пойду.

— Нет уж, — сказал Вальтер, — если я вас правильно понял, ваш долг быть там, где мешки. На парусник отправлюсь я. Вид у него, правда, довольно жалкий, да ведь мне не привыкать идти ко дну. Если понадобится, я плаваю как рыба!

На том и порешили.

Большой Сундстрем осторожно вытравил шкот — парус развернулся и наполнился ветром.

— Все по местам!

Буксирный трос натянулся, и пострадавший парусник медленно двинулся со льдины. На корме у руля сидел Вальтер и прилагал все старания, чтобы избежать резких толчков и поворотов.

Дундертаку Большой Сундстрем приказал:

— Бери багор и лезь на нос! Цепляй льдины и отводи их в сторону. Столкнемся со льдиной — пропадем!

Необычная процессия медленно продвигалась по направлению к острову.

— Вот ведь как бывает, — заметил почтальон, выжимая мокрую бороду. — Никто из нас уже не надеялся остаться в живых. Бац — и мы по горло в воде! А потом увидели, как вы удираете, — решили, что и вам крышка!

— Я и пальцем не успел пошевельнуть, как лед стал трещать и проваливаться, — сказал Сундстрем. — Правда, я слышал тревожные крики тюленей. Но, черт меня возьми, не сообразил, чем дело пахнет!

…Ветер понемногу выдохся и утих. Пришлось снова сесть на весла. Метрах в пятистах от берега свободная вода кончалась. Льдины становились все больше, напирали все сильней и вскоре совсем преградили путь.

Ничего не оставалось, как вылезти из лодок, вытащить их на лед и волочить до новой воды, а потом опять браться за весла, пока путь не преграждали новые льдины.