Приглашение (СИ) - Форст Мира

− Что же она выдумала?

− Лучше, я дам Вам послушать историю в изложении самой девушки. На первом сеансе, когда она рассказывала о вымышленном городе, я записей не вел. Обычно, пациенты пугаются, если сразу начать записывать их слова и могут в дальнейшем не идти на контакт. А вот на втором сеансе, с согласия Анастасии, я ввел ее в гипнотический транс, чтобы она могла расслабиться.

Некоторое время на аудиозаписи никто не говорил, затем пошли небольшие помехи, щелчок и зазвучал голос Анастасии.

− Я запуталась, схожу с ума, люблю и ненавижу, радуюсь и горюю. А все из-за Тоси и Гюнтера. Я люблю их обоих. Но Зверь выбрал Тосю. Он вообще не замечал меня. Смотрел только на нее. А почему? Ведь мы с ней одинаковые. Не понимаю, почему он выбрал ее. Они всегда были вместе. Даже за руки держались, хотя у эквивалентов так не принято. Дальше больше — она переехала к нему. Они зажили, словно семья. Я больше не могла выносить их счастливые лица. И у меня зародился план, как сделать так, чтобы Гюнтер разлюбил сестру и полюбил меня.

Как раз намечалось задание у нечистого на руку психиатра. И все прошло гладко. Всего-то и потребовалось — ублажить объект настолько хорошо, чтобы он согласился выписать рецепт. Когда мы возвращались на острова, попросила водителя притормозить у аптеки. Мне без труда продали нужное лекарство. Конечно, полной уверенности в том, что препарат подействует на Тосю, у меня не было. Но она у меня такая слабенькая и хрупкая, поэтому я надеялась — психотроп спровоцирует побочный эффект от подсаженных искусственных клеток.

У меня все получилось! Побочная реакция проявилась, и Тосю отселили на остров некондиционных. Я так радовалась. Не сомневалась, что Гюнтер теперь мой. И что вы думаете? Он любил ее даже некондиционной. А меня по-прежнему не замечал. Как такое могло быть? Почему он не отказался от нее? Вот ведь я — нормальная и так похожая на его обожаемую Тосю!

Как-то я заметила, что сестра становится нормальной, она даже стала что-то вспоминать из жизни на другом острове. Тогда, стоило мне увидеть такой проблеск, я подсыпала ей лекарство. Но однажды, Тоська отпила воды, куда был добавлен препарат, совсем чуть-чуть, а остальное выплеснула прямо мне в лицо и убежала. Я настигла ее на крыше дома, где некондиционные вроде как занимаются творчеством. Там еще вся крыша расписана граффити. Сестра лежала на примитивном рисуночке с радугой.

− Тося, что случилось? — спросила я.

− Уходи, − попросила она.

− Почему ты гонишь меня?

− Ты пытаешься украсть у меня Гюнтера.

Я испугалась. Понимаете, у нее наступил период просветления, а лекарства она выпила слишком мало. Нельзя было допустить, чтобы Гюнтер увидел улучшения. Он тогда решит, что ее можно вернуть. Что тогда делать мне? Опять смотреть, как они счастливы? И я наконец поняла, он заметит меня, только если Тоси не будет совсем.

− Вон, идет твой Гюнтер, − сказала я ей.

− Где? — наклонилась она над поребриком.

Я толкнула ее. Тося так смешно летела, раскинула руки, как будто она птица. Когда она упала, мне вдруг стало страшно. Что-то щелкнуло в моей голове, ведь теперь у меня нет сестры. Как я и хотела. Но разве я хотела этого? Я не могла ее убить, не могла лишиться своей кровиночки. Кто-то страшный надвигался на меня, кричал. Знаете, так кричат тяжелораненые звери. И я узнала его. Зверь. Зверь был на крыше. Это он толкнул мою Тосю, мою кровиночку.

Ненавижу его. Сделаю все, чтобы эта мразь сдохла. Зверь задумал сбежать с острова. Но я хитрая, придумала, как его наказать. Выкрала важный био-контейнер из лаборатории, а все на него подумали. За кражу его казнят. Я еще и дядю Зверя законникам сдала. Вот потеха была, когда его за пособничество убили.

Теперь я здесь, на материке. Открыла охоту на Зверя.

− Боже, что было у этой девушки в голове! Она же натурально свихнулась. А как умело притворялась, — изумилась Неля. — Не удивительно, что психиатр поставил ей диагноз раздвоения личности и не поверил в правдивость исповеди.

− Я ведь сам ничего не заметил, хотя видел Анастасию почти каждый день, − сказал Гюнтер и вдруг напрягся.

− Кто-то идет.

Захар слышал лишь хриплое дыхание дознавателя.

− Видишь кого-нибудь? — спросил Гюнтер у Нели.

− Нет пока, но через бамбук сложно что-либо разглядеть.

Какой-то неправильный штрих не укладывался в голове Захара. Он уже в который раз глянул на мертвую Анастасию и наконец уловил, что его настораживает.

− А почему рыжая ехала в нашу сторону? — спросил он. — Если она хотела сбежать с острова, должна была проехать тем путем, по которому мы поднимались на гору. Разве нет?

− Да, − задумалась Неля. — Поехав за нами, она, во-первых, рисковала наткнуться на бандитов, во-вторых, удлинила себе путь. С другой стороны, мы теперь знаем, что у Настасьи было не все в порядке с психикой и ею владела навязчивая идея убить Гюнтера.

− У сумасшедших сильно развито чувство самосохранения, − высказался один из смотрителей, − вряд ли бы девушка погналась за Гюнтером, когда по округе бродит Благовестов с компанией. Она ведь не могла знать, что бандитов перебили.

− Она могла кого-то испугаться, − хрипло и с трудом произнес дознаватель.

− Кто же или что ее так напугало, что она выбрала длинную дорогу и неслась на большой скорости? — продолжал присматриваться и прислушиваться Гюнтер.

Ответ не заставил себя ждать.

Захар подскочил, чтобы помочь незнакомой совсем молоденькой девушке. Та вышла из бамбуковой рощи в разорванной, окровавленной одежде. Она закрывала рот рукой, как будто ее сейчас стошнит.

− Не подходи к ней, − закричала Неля. — Она притворяется.

Но было уже поздно. Захар приблизился слишком близко. Девушка убрала руки от лица. Из ее рта торчала трубка. А уже через секунду из нее летел дротик. Захар не сумел увернуться.

Она что, в индейцев играет? — пришла в голову глупая мысль.

Дротик впился в шею. Незнакомка начала заново заряжать свое оружие, да так и упала замертво, с трубкой во рту. Неля разрубила девчонку саблей.

Я люблю девушку-убийцу, — спокойно принял данный факт Захар. Он вытащил иглу, и из раны ручейком потекла кровь.

− Эта девушка из агрессивных некондиционных, − узнал погибшую Гюнтер. — Я видел ее несколько раз, когда к Тосе приезжал. Ее выводили на прогулку под охраной.

− И где сейчас эта охрана?! — с несвойственной ей нервозностью, взвилась Неля. — Она приложила к шее Захара марлевую салфетку. Движения ее были торопливыми, руки подрагивали.

− Неля, рана не глубокая, успокойся. Все со мной будет в порядке, − отвел ее руку от своей шеи Захар.

− Ты не понимаешь, − всхлипнула Неля. — Это яд. Девчонка выстрелила в тебя дротиком, начиненным ядом.

− Неля права, − неожиданно ровным голосом произнес дознаватель. — Скорее всего, наемники Благовестова перебили охрану острова и агрессивные эквиваленты выбрались наружу. У этой девушки раны, характерные, когда натыкаешься на колючую проволоку. Она перелезла через забор с проволокой. А такой на этом острове имеется только один — вокруг здания для агрессивных.

− Папа, сколько их?

− Двадцать три человека.

− Вот почему Анастасия развернулась, − сделал вывод Гюнтер. — Она увидела агрессивных.

− Неля, оставьте мне пистолет и уходите.

− Папа, мы не бросим тебя тут.

− Не спорь. Меня уже не спасти, а у Захара еще есть шанс. Бегите.

Неля быстро и неловко обняла отца, вложила ему в руку свой пистолет.

− Как только придет подмога, тебя заберут отсюда.

− Конечно, − улыбнулся дознаватель.

Такой же стойкий, как и дочь, − подумалось Захару. Сам он никаких изменений в своем организме не чувствовал, потому, как только они побежали, спросил:

− Почему ты думаешь, что в меня выстрелили ядом?

Ответила не Неля, Гюнтер.

− Такие трубки с дротиком есть у каждого смотрителя в зоне агрессивных эквивалентов. Дротик применяют в случае проявления враждебности. Яд парализует озлобленность эквивалента. Очевидно, девушка позаимствовала реквизит у охраны.