Приглашение (СИ) - Форст Мира

Гюнтер разделся, улегся на кровать, клон той, что стояла в комнате по соседству. Заложил руки за голову. Он уже успел принять душ, сразу после того, как закончил возиться с пьяной Анастасией.

В голове беспокойным ульем метались вопросы, страхи и желания. Что, если эта ночь навсегда отпугнет от него Тосю? Получится ли не поранить ее? Может быть и не стоит пробовать? Но выдержит ли он сам иметь возможность прикасаться, но не обладать? Он уже почти решил навсегда отказаться от физической близости с ней, но Тося все осложнила.

Она появилась перед ним обнаженной. Полностью. Даже в полотенце не завернулась. Он уже видел ее голой. Однажды. Но тогда она была истерзана, окровавлена, бесчувственна.

А сейчас… белая кожа, совершенные изгибы, робкий взгляд прекрасных глаз.

Он же мужчина. Разве можно добровольно отказаться…

Гюнтер капитулировал. Не нашлось у него силы воли. Подмял девушку под себя. Постарался выровнять дыхание, хотя бы немного успокоить отчаянное желание, что напрочь отбивало разум.

− Тося, умоляю, останови, если сделаю больно или неприятно.

− Не волнуйся, родной мой, − прошептала она тихо. — Я люблю тебя. И у нас все получится.

Соприкасаясь с ее обнаженной кожей, да после таких слов, Гюнтер больше не мог думать. Желание обладать вытеснило все сомнения.

Тося не кричала, не плакала, не молила о пощаде. Она была права — все у них было хорошо. У нее не имелось опыта интимной близости. Жуткое изнасилование пятью мужчинами она воспринимала именно, как насилие, которое не имело ничего общего с тем прекрасным, что она испытывала сейчас в объятиях Гюнтера.

Он пытался быть нежным с ней, но получалось не очень, слишком уж она хрупкая, а он… Зверь. Не отпускал ее губ. Целовал-целовал. Двигался очень быстро, сходя с ума от девичьего тела под ним. И он почувствовал, когда Тося выгнулась от сладостной судороги, почувствовал, как сжалось все у нее внутри от удовольствия. Никогда еще Гюнтер не испытывал такого кайфа от секса. Никогда.

Ее руки продолжали обнимать мужскую спину. Она не пыталась отгородиться от него и не скулила от боли, как делали другие женщины. Но он все равно испугался, словно очнулся.

− Тося? Я тебя не обидел?

− Я чувствую себя ужасно, − выдохнула она.

− Ужасно!?

Гюнтер подскочил с кровати, бросился к выключателю. Одеяло и простыни не являлись помехой, сбились в сторону от танца любовной горячки. Так что Гюнтер хорошо видел девушку. Никаких синяков или крови.

− Ужасно счастливой, − улыбнулась она.

Наутро Гюнтер отправился в указанный ресторан.

Он узнал бы мужчину и без книги в зеленой обложке. Узнал, несмотря на измененную внешность. Но и объект под номером два его узнал. Узнал, несмотря на рыжие волосы. Бывший телевизионный магнат Благовестов Максим Петрович резво подскочил с диванчика, на котором ожидал шифровальщика с информацией и бросился бежать, но не к выходу, уже перекрытому сотрудниками спецслужб.

Максим Петрович не желал, чтобы его поймали и всегда готовил пути к отступлению. Вот и сейчас, он выбрал для встречи ресторан в мансарде высотного здания. Занял столик, ближайший к кухне. Столик у самых дверей кухни не пользовался популярностью, он был занят лишь в периоды наплыва гостей. Благовестову же подходил идеально. Мужчина знал, что через кухню можно попасть в коридор, где имелась лестница на крышу. А там его ждал вертолет и летчик, готовый в любую минуту поднять вертушку в воздух.

− Выходит, Благовестов вернулся и интересуется засекреченным городом, − побарабанил пальцами по столу главный дознаватель. — Гюнтер, ты уверен, что это он?

− На сто процентов.

− Что ж, им занимаются власти на материке. Пусть он будет их головной болью. А мы свою работу выполнили.

− Объекта под номером один вычислили? — спросил Гюнтер.

− Да. Благодаря дамочке связной. За ней от ресторана был хвост. Этот хвост и привел наших людей к объекту. Не кто-нибудь. Мужик оказался из правительственного аппарата, сливал информацию на сторону за нехилые гонорары.

− Он жив?

− Пока да. Показания дает. Пытается сотрудничать с властями.

После этого задания Тося переехала к Гюнтеру.

Он наслаждался каждой минутой, проведенной с ней. Раньше Гюнтер и не предполагал, что счастье можно осязать. Попросил Генриха из лаборатории проверить, почему они так совпали с Тосей. Как так получилось, что других женщин он калечил, а именно эта девушка ему идеально подошла?

− Я сопоставил данные ваших анализов и мутаций, − сообщил ему через несколько дней Генрих. — И нашел фактор совпадения. Одна, подсаженная Тосе клетка, совместима с твоей клеткой, той, которая повлияла на твердость костей. Могу составить для тебя списочек всех женщин, у кого имеется клетка, как и у Тоси.

− То есть, со мной совместимы и другие женщины?

− Однозначно. Просто тебе не везло раньше на таких. Но ты же не знал, пока на Тоську не наткнулся. Кстати, Настя тебе не подойдет. Им с сестрой разные клетки подсаживали.

− Она меня и не интересует.

− Да? — удивился Генрих. — Мне вот, наоборот, от этой кошечки крышу сносит.

− Каждому свое, − философски заметил Гюнтер.

− Так что, списочек составить?

− Не надо. Я Тосю люблю. Не нужен мне больше никто.

− Понял. Но, если передумаешь, обращайся.

Гюнтер не собирался обращаться, он собирался сделать Тосе предложение руки и сердца, но… не получилось. Идиллия продлилась недолго. Месяц счастья и Тося… Тося стала некондиционной.

Однажды он вернулся с задания. Доложился руководству и поспешил домой.

Тося сидела на полу, страшно вращая глазами.

− Родная, что с тобой? — испугался Гюнтер, но еще не настолько, когда понимаешь, что, как раньше, больше не будет.

Тося реагировала на его голос, но не узнавала.

У Гюнтера тряслись руки, когда он вызванивал медиков.

− Побочный эффект проявился двадцать три года спустя. Такого никогда раньше не случалось, − сообщил ему через два дня профессор генетики, заведующий лабораторией. — К сожалению, девушка никогда больше не станет прежней.

− Не станет прежней?

Два дня Гюнтер жил надеждой, не сомневался, Тосе помогут. А теперь сообщают — сделать ничего нельзя. Ему сделалось жарко. Жар сменил озноб. Под кожей что-то сжималось в тугую пружину и мешало дышать.

− Ее переведут на остров некондиционных. Мне очень жаль.

Врач ушел. А Гюнтер еще долго стоял в вестибюле стационара.

Напиться и разрушить квартиру ему не дали Александр с Анастасией. Дядя взял на службе отгул, как только узнал. А сестра Тоси так сильно рыдала, что двум мужчинам пришлось утешать ее. Возня с Настей и контроль дяди не позволили Гюнтеру с головой погрузиться в свое горе. Первая, неконтролируемая ярость Зверя была купирована. Александр знал, теперь племянник не учинит погром в доме и пить уже не станет.

Тосю поселили на другом острове, в одном из общих корпусов для некондиционных эквивалентов. Ей выделили отдельную, совсем небольшую комнатку, где почти ежедневно бывал теперь и Гюнтер.

Он подолгу разговаривал с ней, сопровождал на прогулках. Иногда ему казалось, она вспоминает, узнаёт его. Но это был самообман. Тося его не помнила. Он подметил, что девушка существует теперь как будто в двух ипостасях. Первая, когда она спокойна, расслаблена, с удовольствием слушает его, даже смеется. Вторая, невменяемая, когда она подолгу сидит на полу и вращает глазами.

Настя также часто бывала у сестры. Как-то приехала, никого не застала ни в комнате, ни поблизости во дворе.

− Они вверх по горе отправились, − подсказала санитарка.

Гюнтер и Тося гуляли на ферме альпак. Тосе всегда нравились эти добродушные и меховые животные. Они приезжали на ферму раньше, когда еще не случилось пакостной запоздалой побочной реакции, и Гюнтер, приведя девушку сюда сейчас, надеялся, что Тося вспомнит хотя бы свою радостную реакцию на зверушек. Он не знал, воспоминания это или нет, но Тося счастливо улыбалась, дотрагиваясь до кудрявистой шерстки детеныша альпаки.