Сейчас или никогда - Элизабет Адлер

А когда отца не было дома, мать бесцельно бродила по дому как сомнамбула, постоянно курила и заливала горе крепкими спиртными напитками.

— Мама, — обратилась как-то к ней Мэри, когда отца, по обыкновению, не было дома, — почему бы нам не сходить в кино? В нашем кинотеатре, говорят, сейчас идет очень интересный фильм.

Мать подняла на нее осоловелые глаза, глубоко затянулась сигаретой, а потом понуро повесила голову.

— Нет, дочь, не хочу. А ты сходи. Деньги возьми в моем кошельке.

Мэри действительно пошла в кино и долго не могла забыть сверкающий мир голливудского экрана, красивых мужчин и женщин и красивую жизнь, которая для нее тогда олицетворялась прежде всего в беззаботности, отсутствии чувства голода и насилия над собой. Тогда она поняла, что на свете есть другая жизнь, лишенная тех трагических моментов бытия, которыми была наполнена ее собственная.

С того дня Мэллори старалась посмотреть практически все фильмы, которые показывались в их небольшом кинотеатре, а многие видела по два, а то и три раза. И лет до двенадцати она верила, что реальная жизнь действительно такая, какой она представлена в фильмах. И только ее личная жизнь складывается по-другому. Кроме того, она не верила в существование истинной любви между людьми. Не верила, что люди могут любить друг друга по-настоящему, могут смотреть друг на друга любящими глазами, с открытым сердцем. А когда они обнимаются, целуются и клянутся в любви, то это просто ложь, которая нужна для утешения других, не более того. Девочка была уверена, что родители ее не любят из-за того, что она такая гадкая и некрасивая. Она действительно была не очень привлекательной девочкой — худосочная, угловатая, с жидкими волосами и очками с толстыми пластиковыми стеклами, которые делали ее похожей на чудище с голубыми глазами. За все годы своей юности она не могла вспомнить ни единого случая, чтобы кто-то обнял ее за плечи, поцеловал, пригласил в кино или вообще проявил малейший интерес.

Когда ей исполнилось одиннадцать лет, отец ушел в плавание и не вернулся. Прошел год. Как-то, возвратясь из школы, Мэри увидела свою мать на кухне читающей какое-то письмо. Увидев дочь, мать потрясла листом бумаги и запричитала со слезами на глазах:

— Мэри, они прислали нам извещение, что мы задолжали за дом и должны немедленно убираться отсюда. В противном случае в субботу утром к нам явится судебный исполнитель и выкинет нас на улицу. Какой кошмар, Мэри! Что же нам теперь делать?

Мать положила извещение на стол и пристально посмотрела на дочь. Мэри вдруг показалось, что на самом деле мать обрадовалась такому повороту дел. Во всяком случае, тогда она увидела в ее глазах слабые огоньки надежды. Оправившись от онемения, она вскочила на ноги и бросилась к дочери.

— Ты должна помочь мне, Мэри, — прошептала она, оглядываясь вокруг. — Нам нужно срочно упаковать все вещи, включая кухонную посуду, одежду и все такое прочее.

Затем она остановилась и пристально посмотрела на дочь сверкающими от счастья глазами.

— Надеюсь, ты понимаешь, что все это означает? Мы никогда больше не увидим твоего отца.

Мэри осознавала, что грешно радоваться такому событию, но, с другой стороны, она прекрасно понимала свою мать, которая мучилась с ним всю жизнь и вот наконец-то получила долгожданную свободу от его тирании. Они обе ощутили небывалое облегчение и стали быстро паковать вещи. Сожаление о потерянном отце пришло лишь много лет спустя, когда забылись многие обиды.

— Мама, все это, конечно, хорошо, но куда же мы с тобой поедем?

Мать остановилась на секунду, а потом весело взмахнула рукой:

— Сама не знаю куда, но мне давно уже хотелось осесть где-нибудь на берегу океана. — Последние слова она произнесла с таким восторгом, что Мэри невольно ощутила прилив морской волны и дыхание океанского бриза. — Да, доченька, поедем поближе к морю. — При этом она мечтательно закрыла глаза и втянула в себя воображаемый морской воздух.

В тот момент Мэри Мэлоун вдруг поняла, какой красивой была ее мама в юности. Ее голос неожиданно стал бодрым, глаза молодыми, а во всем теле появилась какая-то невиданная ранее гибкость. Да, она действительно была очаровательной женщиной, пока не вышла замуж за ее отца. Мэри тоже поддалась настроению матери, взбодрилась и почти уже поверила, что теперь их ждет самое настоящее счастье, и не где-нибудь, а на берегу теплого океана. Весело смеясь и переговариваясь, они вытащили во двор все свои небогатые пожитки и погрузили их в багажник оставленного отцом старенького автомобиля. Мать уселась за руль машины. Мэри сказала, что неплохо бы заправить бак бензином, поскольку им предстоит дальний путь.

Они остановились возле автозаправки, мать долго пересчитывала деньги, а потом весело подмигнула дочери и вместо бензина накупила продуктов, включая огромную бутылку кока-колы и плитку шоколада.

— Это наш обед, — сказала она, усаживаясь в машину и закуривая.

Через некоторое время они уже покинули город и выехали на скоростное шоссе.

— Мама, а как же быть со школой? — неожиданно вспомнила Мэри, откусывая маленькие кусочки шоколада.

— Ничего страшного, дочка, у тебя будет новая школа, — без колебаний ответила мать.

Мэри оглянулась и в последний раз посмотрела на массивное здание школы из красного кирпича, где она провела свои последние четыре года. У нее не было причин сожалеть о ней. Друзей там не было, а учителя просто не замечали девочку. Мэри давно поняла, что отличается от всех остальных школьников. Их родители всегда приходили в школу на празднование Рождества, беседовали с учителями об успехах своих детей, веселились вместе с ними. Учителя никогда не предпринимали попыток побеседовать с родителями Мэри. А когда видели девочку, одиноко стоявшую в углу, лишь многозначительно переглядывались и язвительно ухмылялись.

Вскоре Мэри с матерью выехали за город, и несколько часов за окном мелькали живописные сельские картины с многочисленными стадами коров, гусей и прочей живности. Мэри откусывала шоколад маленькими кусочками, стараясь растянуть удовольствие, и не сводила глаз с окна.

Сначала все шло хорошо, но к концу дня, когда они выехали на прибрежное шоссе, ее одолело неприятное, но, к сожалению, хорошо знакомое ей чувство голода.

— Мама, мне хочется есть, — тихо напомнила она матери. — Что будем делать с ужином?

Мать посмотрела на встроенные в приборную доску часы.

— Боже мой, неужели мы так долго едем? — Она была очень удивлена этим обстоятельством и через некоторое время свернула и подъехала к небольшому дорожному кафе. Вслед за ними на стоянке остановился огромный, до отказа заполненный толстыми бревнами грузовик.