Сила есть Право - Рагнар Редбёрд

Всё ещё могут быть обнаружены весьма смышлёные аборигены Новой Зеландии, которые с явным смаком описывают, как (в сравнительно недавние времена) они утоляли свой ненасытный голод, пируя всю ночь напролёт жареной плотью врагов, которых они поразили своими томагавками днём. Также не в редкость послушать старых бывалых татуированных воинов, рассказывающих, как они сгоняли подобно скоту военнопленных и откармливали их, пока те не становились подходящими для племенной печи (созданной раскаляемыми докрасна камнями, которыми выстилалось овальное углубление в земле), как затем выбирались самые упитанные, как выводили одного за другим, методично пускали им кровь, потрошили и подвешивали за пятки на растущие по соседству деревья — прямо как на наших скотобойнях и в мясных магазинах выставляются на продажу овцы, свиньи и телята. У маори[190] также было поверье, что если человек убивает и поедает своего врага, то этим самым он впитывает жизненную энергию убитого, его силу и отвагу.

В зарождающейся колонии Новой Зеландии миссионеры, солдаты, китобои и пионеры были часто приготавливаемы и съедаемы, но по эпикурейскому мнению, согласно распространившемуся соглашению, «плоть Пакеха»[191] была признана дурной, в основном потому, что она была «слишком жёсткой и слишком солёной».

Во время войны за выход одиннадцати южных штатов из Союза несколько северных пехотинцев, случайно попавших в заточение в рудниках Виргинии, время от времени поедали одного из своих товарищей, и последний из них (Джон Эвинг), умирая от голода, оставил описание произошедшего, запечатав его во фляжке.

История Соуни Бина хорошо известна, как и античные легенды о циклопах, о гигантах, о быке Фалариса, о бойнях Молоха и о Полифеме Гомера.[192]

Антропофагия практиковалась в Австралии, в равной степени белыми и чёрными. В Новой Гвинее и в некоторых частях Африки поедание людей до сих пор является вполне заурядным обычаем. Маркус Кларк[193] описывает, как англичанин Гоббет, каторжанин из Ботани,[194] подбил своих товарищей сбежать вместе в ним (в буш[195]) для того только, чтобы использовать их для праздничного пира, грызя их сочные кости и высасывая из них костный мозг.

По всему европейскому континенту распространён популярный религиозный предрассудок, что еврейские раввины похищают христианских мальчиков и девушек, чтобы использовать их кровь для обмазывания притолок и косяков дверей во время пасхи и для других церемоний.[196]

Сходное обвинение предъявлялось ранним христианам, и оно, судя по вердиктам, было даже доказано императорским законодательным судом.

Человеческий жир регулярно поступает в продажу в современных аптеках, а человеческие головы даже сегодня остаются ходовым товаром в Южных Морях. В тумане нашего прошлого существовали мистические братства, чьи инициатические обеты верности и клятвы хранения тайны до самой смерти заключались в питье крови из черепа под эмблемами безжалостной смерти, с приставленными к горлу кинжалами.

Камни фундамента многих знаменитых строений, дворцов, замков и монументов были символически заложены на живое человеческое тело — например, камни фундамента Кремля.

Разве божественная литургия — не аллегория антропофагии? Разве это не периодический благочестивый каннибальский пир в большей степени, чем что бы то ни было? Разве вино не символизирует человеческую кровь, а облатка не олицетворяет человеческую плоть? Метафорически говоря, каждое занимающееся торговой деятельностью христианское государство есть мясная ярмарка, где плоть, кости и кровь не только мужчин, но также женщин и маленьких детей продаются и покупаются ежедневно — плоть, кости и кровь номинально «принесённых в жертву» ради «любви к Богу», но на самом деле ради любви к доллару.

Самые отвратительные зверства ежедневно, ежечасно происходят не только в Турции и в Сиаме, но и в Нью-Йорке и Чикаго, не только на Кубе и в Порт-Артуре, но и в Лондоне, Мадриде и Париже, не только в Машоналанде[197] и Конго, но и в Санкт-Петербурге и Берлине. Повсюду мужчины, женщины и маленькие дети влачат голодное существование, работают до изнеможения, сходят с ума от действия законодательства и даже доводятся медленными пытками до смерти.

Великие финансовые корпорации (за которыми стоит государство), управляемые в основном евреями, буквально вычеканивают великие империи в золотые дивиденды. В списках акционеров кредитных банков и вообще любых пожирающих людей институтов могут быть найдены тысячи имён епископов, попов, проповедников, генералов, губернаторов, государственных чиновников и других плотоядных. Тот, кто сомневается, должен просмотреть официальные списки акционеров и узреть длинные ряды содержащихся в них прославленных имён, принадлежащих священникам высших рангов, филантропам и правителям.

Каннибализм практиковался в Древней Греции в период расцвета её культуры. Геродот[198] описывает азиатские пиры, на которых человеческая плоть была главным блюдом, а тибетцы до конца тринадцатого столетия имели привычку варить из своих родителей мясной бульон.

Всё ещё существуют братства, в которых новичок не признаётся до тех пор, пока он не убьет человека. Среди дауков[199] (как и среди наших собственных предков) юноша никогда не считается достигшей зрелости личностью, способной основать семью, пока он не убьёт по крайней мере одного врага в бою. Индийские таги (религиозная секта)[200] довели согласно стратегии жестокости науку священного убийства до такого уровня совершенства, что их никто так и не превзошёл — даже Грант или Мольтке.[201]

Киндеравы в Индии ввели в регулярную практику поедание своих больных, старых, дряхлых и ненужных родственников, точно так же, как волки нападают на любого из своей стаи, если во время охоты он был серьёзно ранен.

В землях Суматры нарушители закона никогда не заключаются в тюрьму и не сажаются на электрический стул, а разделываются и поедаются заживо — кусок за куском. Капанагуги в Южной Америке делают свои желудки могилами умерших родственников. Похороны для них — это банкет, закусывание трупом. Жители Огненной Земли перерезают горло всем старым женщинам и пожирают их.

Монбутты в Центральной Африке ведут жестокие войны, чтобы добыть плоть. Они также сушат человеческое мясо на солнце и коптят его на экспорт.

Во время тайпинского восстания китайские солдаты (подчинявшиеся генералу Гордону)[202] имели обыкновение вырезать и пожирать сердца своих погибших врагов (на поле боя), как маори и бритты.

Древние богатые перуанцы специально содержали любовниц, чтобы те выращивали грудных младенцев — для стола. Когда эти женщины становились слишком стары для выкармливания детей, они также отправлялись в кастрюли, как бесполезные иждивенцы. В 1782 году более сорока цыган были казнены в Австрии после доказанных обвинений в каннибализме. Дело пастуха Голдсмита также не должно быть забыто, как и жуткие лондонские легенды о том, что сосиски изготавливаются из мёртвых кошек, собак, нищих и убитых моряков.

Древние скандинавы, тевтоны, кельты (смотри Св. Иеронима[203]), сирийцы, монголы, сарматы, кананиты,[204] готы и гунны — все были антропофагами.

Несомненно, детальные описания того, как люди пытали друг друга ради удовольствия, мести или выгоды, заполнили бы 10 000 томов. Ни один человек за свою жизнь не может прочитать и осознать все ужасы, которые совершались, скажем, в Лондонском Тауэре, в Парижской Бастилии, в подвалах Испанской Инквизиции или в казематах тюрем на Рейне, на Мосту Плача, Босфоре или в аду тюрем Чикаго, Ньюгейта, Мазаса, Сибири, Синг-Синга, Новой Каледонии, Ботанического Залива или Земли Ван-Димена. Хладнокровная жестокость человека к человеку, словно вырвавшаяся из ада, превосходит всё, что могут вообразить себе поэты-оригиналы. Каннибализм, несомненно, появился среди перенаселённых народов в каком-то доисторическом веке. Среди современных народов (цивилизованных и диких) он существует единственно как пережиток социальных условий, давным-давно истёкших. В какую-то давнюю эру крайне загадочной истории мира человеческие животные размножались кишащими мириадами, как они это делают и сейчас, пока, наконец, на поверхности земли стало едва хватать места на всех. Затем воздух наполнился зловонными испарениями их немытых тел, породил истребляющую чуму, холеру, оспу, проказу, отравляя колодцы и реки, и превращая вавилоны в склепы и могилы. В таких условиях разведение домашнего скота для употребления в пищу, возможно, стало слишком дорогим и обременительным. Может быть, даже рогатый скот был унесён какой-нибудь порчей или чумой. При таких ужасных обстоятельствах оставшиеся в живых могли из необходимости обратиться к антропофагии. Постепенно новая привычка нравилась им всё больше, и в конце концов она стала устоявшейся традицией.