Пять граммов бессмертия (сборник) - Аркадий Неминов

Надо было что-то решать. Но что? Адамов-старший крепко задумался. Если бы он был один, без семьи, ему не пришлось бы принимать мучительные для себя решения. Одно он знал совершенно ясно: надо расплатиться со всеми без исключения! Он не хотел, чтобы хотя бы один человек посчитал его вором. Для него это было чрезвычайно важно.

Игнатьич хотел быть честным человеком, пусть даже в собственных глазах. Поэтому «Адамки», находящиеся на руках населения, надо было погасить во что бы то ни стало посредством продажи всех имеющихся активов, движимого и недвижимого имущества. А затем на остатки средств уехать из города, а, может, даже и из страны. Петр Игнатьевич был реалистом и прекрасно понимал, что ему не простили успеха, и в случае краха с удовольствием набросятся со всех сторон, как голодные волки. Ведь тогда он уже не будет Адамовым всемогущим.

Но больше всего Игнатьича беспокоило то, что его дочь, не имеющая к «ААА» никакого отношения, может сильно пострадать в результате бегства главных акционеров. На ней могут выместить злобу все недовольные. А их будет предостаточно! В том, что его план полной распродажи понравится далеко не всем, Игнатьич нисколько не сомневался.

И, значит, дочь необходимо было брать с собой.

Марина, закончив мединститут и получив диплом терапевта широкого профиля, продолжала с удовольствием заниматься лечебной практикой в своем сверхпопулярном кооперативе. И, хотя ее брат объяснял такое внимание к «Эскулапу» родством с учредителями «ААА», девушка знала, что именно ее дар и сделал «Эскулап» тем, чем он стал.

Ей очень нравилось приносить людям радость от возвращенного им здоровья, давать свободу от болей и болезней. В отличие от большинства целителей она ощущала не опустошение, граничащее с болезнью, а наоборот – прилив сил и энергии!

Ее огромный энергетический потенциал, данный от природы, словно батарея заряжал свою хозяйку с утра, и требовал разрядки в течение всего дня. Поэтому, исцеляя окружающих, она избавлялась от этого перезаряда и сама.

Кооператив, однажды запущенный ее отцом, приносил неплохой доход, который теперь находился в полном ее распоряжении. Это позволяло Марине практически ни от кого не зависеть.

А пока про «ААА» не говорил разве что ленивый. И, чем больше в средствах массовой информации восхваляли ее создателя, тем мрачнее становился он сам. Игнатьич готовил пути отступления.

По просьбе отца Никита подбирал во всемирной сети, доступ к которой он получил одним из первых в городе, место, куда можно было бы уехать всей семьей в случае финансового коллапса.

– Папа, скажи, что я должен найти? Какая страна тебе нужна – маленькая, большая, на юге, на севере? Что ты ищешь, в конце концов, и для чего? – спрашивал обеспокоенный странной просьбой отца Никита.

Если бы Игнатьич и сам знал ответ на этот вопрос…

– Не знаю, сынок, – честно признавался он, – наверное, где теплее. Уральский климат мне уже изрядно надоел! А насчет страны – куда-нибудь подальше от всех…

Игнатьич опасался, что, если на него вдруг объявят розыск, то хотелось бы, чтобы правительство его нового места жительства его не выдало. Но таких стран наверняка нет, если они входят в состав ООН.

«Может быть, обратиться за советом к Лопуху? (Это был его одноклассник, работающий в городской прокуратуре) – думал старший Адамов. – Возможно, он посоветует, насколько, в случае чего, мне следует опасаться за свою жизнь и свободу. Правда, у меня с ним никогда не было даже приятельских отношений… Впрочем, раньше времени гнать волну тоже не стоит!..»

– Постой, сынок, что это? – встрепенулся Игнатьич и указал на экран.

«Островное государство Аруба в группе Малых Антильских островов в Карибском море, недалеко от побережья Венесуэлы. Население до 70000 человек, принадлежит Нидерландам с 1816 года. До этого остров, населенный индейцами, был открыт испанским мореплавателем Алонсо де Охеда в 1499 году», – прочитал он на мониторе.

– Отец, ты куда клонишь? Постой, я, кажется, понял – у нас проблемы?! Нам надо скрываться? Это из-за «ААА»? – догадался не на шутку встревоженный Никита.

– Боюсь, что так, сынок! Эта финансовая схема не имеет продолжения, к сожалению. И, когда мы начнем кампанию по распродаже корпорации, я не исключаю возможности, что не всем моим соратникам и помощникам эта идея придется по вкусу. Понимаешь, меня могут просто обмануть и присвоить наше имущество. И тогда в городе начнется паника! А виноватыми окажемся только мы – те, кто все это затеял… Именно поэтому я хочу, чтобы мы все отсюда уехали и как можно скорее! Я виноват перед всеми вами, сынок, за то, что подверг опасности, за то, что не все предусмотрел, хотя и знал, что этим все кончится. Знал и не смог устоять от соблазна… И еще я хочу сказать, что, несмотря на такие возможные последствия, я все же рад, что сумел воплотить в жизнь хотя бы один из своих проектов. Мы проверили свои силы, оценили свои возможности, получили колоссальный опыт в масштабах региона, в десятки раз превышающего эту самую Арубу. Но теперь нам надо готовиться к отъезду. Я пока займусь визами и всем остальным. А ты – попробуй поговорить с сестрой об этом. Только прошу тебя, сделай это аккуратно!

Глава 3

– Ты все не так поняла, Маришка! – горячась, проговорил Никита, обращаясь к сестре. Он сидел в ее кабинете в подвале, перестроенном под кооператив «Эскулап».

Марина отошла к высокому, под самый потолок, окошку, через которое можно было увидеть тротуар перед домом. Она не могла поверить своим ушам!

– А как я должна была понять твои слова, ведь ты же ясно произнес: нам надо сваливать из страны! Или я, по-твоему, дура?!

– Понимаешь, все не так просто. Я ведь не говорил, что это нужно делать прямо сейчас. И вообще, может, этого и не произойдет. Папа ясно сказал: «На всякий случай!». Никита и сам понимал всю нелепость своего жалкого объяснения.

– На какой такой случай? Объясни же, наконец, толком. Что происходит?

Когда Никита сбивчиво и с неохотой изложил суть, Марина ясно представила себе глаза ее пациентов, в которых читалось: «Вот она – отродье богатеев, разворовавших страну! Все Адамовы – воры!»

Она уже сейчас готова была провалиться сквозь землю. Придя в себя, наконец, она проводила Никиту, притихшего от разительной перемены, произошедшей с младшей сестрой. Девушка устало опустилась в свое директорское кресло и, обхватив голову руками, глубоко задумалась.

Все, что ей было так дорого, что приносило радость и удовлетворение, было разрушено в течение десяти минут! Она была просто раздавлена свалившейся на нее новостью. Что будет с их домом, ее работой, ее друзьями? Что будет с Максом?!

Марина познакомилась с Максимом еще на первом курсе института, когда тот спросил ее о чем-то на занятии по анатомии человека. Они тогда разговорились и больше уже не расставались. Их видели только вместе. Даже здесь, в кооперативе, именно Макс распоряжался всем персоналом и регулировал вопросы, в которые она старалась не вникать, чтобы не отвлекаться от основной работы. Они ведь собирались пожениться в этом году!

И зачем только она, дурочка, откладывала на потом решение этого вопроса, хотя Макс уже на втором курсе сделал ей предложение. Все некогда, все не до того. Учеба и работа целыми днями. А Макс – вот он, здесь. Всегда рядом, всегда под боком!

Так, может быть, именно сейчас ей и надо соглашаться?! Ведь она и сама этого очень хочет!

С другой стороны, именно Макса она и не хотела бы втягивать в их семейные неприятности. Как мягко она сказала – неприятности! Еще неизвестно, в какой степени закрытие «ААА» коснется их всех! И все же, насчет Макса надо посоветоваться с отцом.

Марина снова загрустила, подумав о том, что действительно лучше будет уехать. Во всяком случае, она – без вины виноватая – не будет ни от кого прятать глаз… А лечить людей можно везде, в конце концов, пусть даже и на том острове. Как его там… Арубе?

Вся семья Адамовых сидела в прихожей на чемоданах. Визы были получены, билеты куплены, распоряжения отданы. Для окружающих была придумана легенда о предстоящей зарубежной командировке Игнатьича для обмена опытом и организации западных филиалов «ААА».

На всех руководящих постах оставались верные(?) соратники, которые уже были предупреждены о скором прекращении деятельности их фирмы. Им были даны распоряжения о немедленной распродаже приобретенной фирмой собственности для полного расчета с населением.

По приблизительным подсчетам Игнатьича, если не воровать и четко следовать его плану, через три, максимум пять месяцев, можно было расплатиться со всеми без исключения, правда, уже только по номиналу! Он предупредил своих многочисленных замов на местах, что надо прекратить рекламные кампании и через прессу объявить о погашении «Адамок».

Итак, все готово к отъезду. Такси вот-вот должно подъехать. Игнатьич с тревогой смотрел на молчаливую Марину, уткнувшуюся отрешенным взглядом в одну точку. Он чувствовал себя виноватым, хотя сделал все, что мог, в этой непростой ситуации. Ему невольно вспомнился очень неприятный разговор, который состоялся с ее женихом накануне, после которого Максим убежал из их дома, даже не взглянув на дарственную, оформленную Игнатьичем на его имя по просьбе дочери. Он видел, как подрагивали губы Марины, как хмурился лоб.