Раб из нашего времени. Книги 1 -7 (СИ) - Юрий Иванович

– След! Он шел по следу!

Теперь уже заметались, перекрикиваясь, все трое. Довольно быстро они отыскали и то место, где я сидел на хворосте, и те дорожки, которые цепочкой указывали на мой короткий и на длинный след Грибника.

Машка не совсем еще мозги пропила, потому что сообразила скомандовать:

– Он пришел из скал! Бегом по следу! Отыщите точное место выхода!

Лисички умчались со скоростью ветра, а «ее мелкое величество» всерьез взялась за меня. Вначале несколько раз больно пнула по ребрам, приказывая вставать, потом стала бить по лицу и, только когда у меня носом пошла кровь, поняла, что от меня она таким образом больше ничего путного не добьется. Тогда она схватила меня за грудки и легко оттащила на ту самую кучу хвороста, утерла кровь своим платком и даже слегка умыла снегом. После чего постаралась достучаться до моего сознания по-хорошему:

– Борис, что здесь было? Расскажи! Тогда я тебя бить не буду.

Но я смотрел на нее с такой ненавистью и презрением, что она мне специально ослепила глаза фонариком.

– Чего ты молчишь, дрянь?! Хочешь меня привести в бешенство?!

Но мне было уже все полностью индифферентно. Даже ее насильственные открывания моих век и ослепление фонариком меня совершенно не трогали. Про себя мысленно я решил, что не скажу больше ни слова, ни в чем не признаюсь, а потом все равно уйду за ту грань, где, скорее всего, и погибну. И моя твердость меня самого тешила незыблемостью и несокрушимостью.

Видимо, Машка по каким-то признакам догадалась или о моих намерениях, или о том, что теперь меня битьем не запугаешь. Потому что продолжила уже совсем другим тоном:

– Мы тебя сразу искать стали, как этих козлов выгнали. Неужели ты не понял, что мы тебя недаром выбрали и в твой день рождения хотели только вчетвером побыть? Чего это ты вдруг обижаться стал, если тебе раньше всегда мои наказания нравились? И девочки вон расстроились, и я вся перенервничала! Нельзя же так себя вести. Ну, чего молчишь? – Так и не дождавшись от меня ни слова, она снова стала раздражаться: – Или теперь уже совсем зазнался, что удалось единолично тайну подсмотреть? Так мы и сами теперь туда шагнем. Подумаешь! Вот завтра по этим следам и протопаем в том направлении.

И она кинулась к дереву, чтобы еще раз досконально запомнить месторасположение обоих последних отпечатков и даже скрупулезно пометить их маленькими веточками. Пока она этим занималась, я вначале хотел просто встать и тихо уйти. Потому что явственно вдруг догадался, что без касания рукой в определенное место никуда эти дуры не пройдут. Уже встал и пару метров продвинулся в сторону, как вдруг огненной волной ко мне вернулся страх и то четкое осознание смерти, от которой меня отделяло всего два шага.

Получается, что не только я, но и эти дурочки погибнут! Даже сомневаться в этом не стоило! А зная их настойчивость и фанатический подход к любому делу, как-то сразу представилось, что подружки обязательно и дерево пять тысяч раз теперь потрогают, и еще миллион вариантов перепробуют. Так что итог будет закономерен: плюс три трупа.

Вроде бы и не жалко юродивых, и еще только недавно мечтал их в порошок стереть, если бы силы в себе отыскал, но…

Опять вспомнился Димочка, трагедия, постигшая всю нашу большую семью после смерти его и его родителей. Опять вспомнилась самая первая игра в дочки-матери, и желание смерти для королевы и ее амазонок испарилось.

Зато вместо этого мне в голову пришла гениальная идея, как всех троих отвадить от попыток проникнуть в неизвестное «нечто». Поэтому приблизился к дереву и глухим голосом, словно продолжая отвечать на давно поставленный вопрос, прогудел:

– Ничего я не зазнался, но ни у тебя, ни у лисичек ничего не получится! И не свети мне этим дурацким фонарем в глаза!

Свет погас, и одновременно с этим послышался топот двух пар ног. Запыхавшиеся близняшки доложили с ходу:

– Там снега в пять раз больше!

– Деревьев-то нет!

– Вот все следы и занесло наглухо!

– Только на самой опушке чуток рассмотрели да общее направлении засекли.

Машка встала с колен:

– Жаль… Хотя этого и следовало ожидать. – Затем повернулась ко мне и хмыкнула: – Так договаривай, почему нам туда путь заказан?

Я не спеша, с явной издевкой потрогал свой нос, отковырял кусочек прилипшей крови, деловито попытался очистить ноздрю и только потом, прочувствовав, как молчание накалилось до предела, с кривой усмешкой выдал:

– Да потому, что у вас нет полового отличия мужчин!

Шумный выдох последовал из трех ртов одновременно, как и недоуменный вопрос:

– При чем здесь это?

– Важный фактор. Потому что Грибник, перед тем как сделать последние два шага, вывалил свое хозяйство наружу, двинулся вперед да так и пропал.

Верка чуть не заикалась:

– С торчащим?

– Зачем же! Со спокойно свисающим, – врал я.

Но Машка та еще волчица позорная.

– Но у тебя даже штаны не были расстегнуты!

– Как раз стоял и думал, следы запоминал, да и ноги тряслись. К тому же я идти совсем сегодня не собирался. Дурак я, что ли? Ни топора, ни оружия, ни видеокамеры со всем остальным техобеспечением. Опять-таки поесть, попить с собой надо захватить.

Видно было плохо, потому что фонарики погасили, но и без этого я догадался, как все трое хмурятся, укоряя себя за необдуманность и сожалея уже о том, что никогда не смогут прикоснуться лично к великой тайне. Но мне было плевать на их чувства, чаяния и раздражение. Я молча повернулся и решительно зашагал в сторону деревни.

– Стой! – Окрик и луч фонаря мне уперлись в спину, но я только небрежно показал «фак ю» и даже не приостановился.

За подобные выходки мои подруги выламывали другим парням пальцы и руки, сам не раз видел. Поэтому в следующее мгновение я был смят налетевшим ураганом и взят в плотный захват. А мне в лицо опять стала шипеть стервозная змея:

– Да мы тебя сейчас здесь и зароем!

– Ха! Делов-то! – умудрился я хохотнуть. – Хотите, я еще и ямку помогу копать? – Затем резко дернулся вперед, чуть не откусывая подруге нос: – А как ты думаешь, зачем я сюда пришел?! Да для того, чтобы издохнуть и ваши морды больше не видеть! Так что вперед! Копайте! Только спасибо скажу, сволочи! Стервы! Дуры!

Ругательства из меня лились нескончаемым потоком около минуты, пока я не выдохся и не повис обессиленно в руках у лисичек. Те только пыхтели усиленно, но больно не делали. Даже держали теперь как-то деликатно. Тогда как наша лидер бормотала себе под нос:

– Ага, ага… Выговорись, и узнаем наконец-то, что ты про нас думаешь. Вот ты какой, оказывается. Пригрели мы, девочки, змею на груди, смотрите, как он нас любит.

Я немного отдышался.

– Да ты на себя посмотри! Сама что творишь и лисичек совсем изуродовала! Был бы Димка живой, давно бы тебе башку свернул! Но ты и так допрыгаешься, и никакие твои знания карате не спасут, когда пяток таких братков на тебя наедет и внутренности наизнанку вывернут. А надо мной, ущербным калекой, так это любой издеваться сможет.

Кажется, последняя фраза подруг таки достала. Потому что меня резко отпустили, и все трое с обиженным фырканьем пошли в деревню. Мне ничего не оставалось, как подняться с колен и, вправляя вывернутые плечевые суставы, поплестись следом.

Что теперь будет?

Но по крайней мере, желание немедленно вернуться к дереву и таки сделать последние шаги у меня так и не появилось.

Глава девятая

Амнистия

На следующее утро мне дали выспаться, сколько мне заблагорассудится, и только после звука отодвигаемой на окне тяжелой портьеры, в мою комнату довольно бесцеремонно ввалилась вначале Катька, а потом и две остальные подруги. Причем Верка начала сразу с шуток и подколок:

– Оп-па! Какие красивые у нашего Пончика фингалы под глазами! И очков черных носить не надо!

Ее родная сестра тоже в стороне не осталась:

– Наверное, в темноте лбом на какое-то дерево наткнулся! Ха-ха!

Я отошел от окна, взял свои брюки, но прежде чем их надеть, сыронизировал:

– Во-первых, если обращаетесь ко мне, то только по имени Борис. А во-вторых, чего это вы нашу «самую старенькую» сестричку деревом обзываете? Да и светло было в комнате, сами ведь потом меня как мусор вынесли.

– О-о-о! – возмущенно замычала Машка, подходя ко мне и одним толчком отправляя в кровать. – Да здесь не только бунт с неповиновением, но целое восстание, которое нужно утопить в крови!

– Ты еще не напилась до вчерашней кондиции? – удивился я, не пытаясь вырваться и уже догадываясь о готовящихся для меня пакостях.

– Вчера мы были пьяными, и просто фантазии не хватило для твоего наказания. Но уж сегодня…