Сережа, думай об империи - Андрей Коткин

листом верительной грамоты (Иринке, в отсутствие ее родителя, такое мероприятие вполне по чину выходило), а я во все глаза уставился на дядю Олега. Ну, да, новым послом в Великое герцогство Барбарское император Владимир Второй назначил не кого-нибудь, а моего бывшего наставника по боевой магии, барона Солнцева.

И, надо признать, что все время приема со стороны дяди Олега в моем направлении даже одного лишнего взгляда не было кинуто. Я даже на него за это обиделся немного.

Но вот все процедурные мероприятия были завершены, сопровождающие лица с обеих сторон потянулись к выходу.

— Барон, задержитесь, пожалуйста, на одну минутку, — позвала Иринка уже отступившего к самым дверям зала посланника Славского императора. Дядя Олег немедленно выполнил просьбу, развернувшись и сделав несколько шагов в ее сторону. Меж тем все прочие лица, кроме нас троих, уже покинули помещение, и моя невеста, махнув в мою сторону рукой, произнесла:

— Вы общайтесь пока, барон, а я погляжу, что за предложения прислал мне ваш император. — И, усевшись на свой трон, сделала вид, что полностью погрузилась в изучение документов.…А может, и не просто вид сделала, постоянно удивляюсь, какая она трудоголик, просто помешанная на интересах своей страны.

— Привет, ученик, — поздоровался со мной барон Солнцев, — значит, сразу же скажу, что у меня к тебе два устных послания. Одно от нашего императора, Владимира Второго, в котором он выражает пожелание, чтобы ты, князь Сергей Васильевич Буревой, немедленно вернулся в империю и исполнил его волю. В таком случае, от себя лично император обещает тебе и роду Буревых полное прощение.

— Прощение роду? Но я же оставил письмо, что полностью отказываюсь от него. — Не удержался я, перебивая речь друга своего отца.

— Об этом я тебе чуть позже расскажу, но сначала передам тебе то, что просил меня передать тебе твой отец, светлейший князь Василий Федорович Буревой. А сказал он следующее: «Решение о возвращении или невозвращении я полностью оставляю на своего сына, Сергея. Будь счастлив, сын, а с опалой императора мы как-нибудь справимся».

— Да, какая все-таки опала? — Вновь не удержался я от вопроса. — Прости, дядя Олег, но здесь я совершенно не следил за событиями в империи.

— Пока не слишком серьезная: твоему отцу запрещено присутствовать в том городе, в котором находится в тот момент император.

— Пока? — Вычленил я из этой фразы главное.

— В последнее время Владимир имеет очень переменчивый нрав. Причем, что характерно, гораздо больше от проявлений его плохого настроения страдают вовсе не члены фамилий, затеявших не так давно против него открытое противостояние, и, уж тем более не независимые князья, изначально объявившие о своем нейтралитете. Как это ни удивительно звучит, основные кары выпадают на родственников императора. Не знаю, в курсе ты или нет, но за два месяца твоего отсутствия, твой родитель из девятого в линии наследования стал уже шестым.

— Он что, казнит своих родственников? — Ужаснулся я. Ведь, если это действительно так, то и мой отец тоже находится в опасности.

— Формально нет. Светлейший князь Ипполит Рарог умер от старости, а парочка двоюродных братьев императора попали в какие-то нелепые несчастные случаи, но, учитывая, что еще двое дальних императорских родственников заключены под стражу, у думающих людей начинают закрадываться кое-какие сомнения.

Долго поговорить с наставником не вышло. Очень похоже, что он еще и своих, посольских, опасался, поэтому, едва закончив сжатое изложение мне известной ему информации, барон Солнцев попрощался и удалился восвояси.

— Сережка, что ты намерен делать? — Подскочила ко мне Иринка, заглядывая в глаза, едва за бароном Солнцевым закрылась дверь. — Ты ведь понимаешь, что слова, сказанные просто устами посланника, не значат вообще ничего. Это даже не заключение устного договора, это вообще сдача на добрую волю Владимира. А как тебе только что сам посол рассказал, воля у императора Славии по отношению к своим родственникам не очень-то и добрая.

— Успокойся, моя золотая, — попытался произнести я слова с самой, какой только возможно, мягкостью. — Я уже один раз сталкивался с прощением императора. Чудом не превратился в безумца, больше желания повторять подобное у меня нет. Опять же, мой отец, с его артефактами, слишком нужен Владимиру. Сомневаюсь я, что он вдруг решит сотворить с ним что-то серьезное. А то, что сейчас мой родитель отставлен от двора, так зная его, я думаю, что он просто вздохнул от облегчения, а вовсе даже не расстроился.

Но все же слова словами, а этим же вечером, едва я оказался на своей территории, я извлек из Внутреннего пространства разговорник, которым пользовался в империи, чтобы связаться с отцом. До этого момента, я разговорник оттуда не доставал, опасаясь, что опытный артефактор по нему сможет засечь место моего расположения. Сам понимал, что шила в мешке, точнее личности такой политически значимой фигуры, как жених Первой наследницы Великого герцога, долго не утаить, но вот так вот, во многом по-детски, пытался скрываться.

Кстати, отец воспринял мое появление на связи намного лучше, чем я ожидал. Даже не поругал нисколько за доставленные треволнения и сложности в отношениях с императором. Сразу же объявил, чтобы я исходил исключительно из собственных предпочтений, а все сложности он и сам разрулит.

А еще отец поведал мне, какую бучу мой побег наделал среди придворных. Ведь, хоть ему и запретили там бывать, связей с другими аристократами мой отец отнюдь не утратил. Бедную графиню Каменец-Кручинину буквально заклевали. Не каждая дама может «похвастаться» тем, что ее жених от нее удирает чуть ли не на другой конец света, только бы избежать навязываемой ему женитьбы. Надо будет эту историю Иринке рассказать, ей такое точно должно понравиться.…Или нет? В женской психологии так трудно разобраться!

Короче, после разговора с родителем мне словно бальзам на душу пролился. Даже не ожидал, что этот разговор настолько волнительно важным для меня окажется.

Глава 9

— И напоследок, если сможешь, постарайся хоть примерно определить область, откуда к нам прут эти существа порядка, — продолжал я напутствовать Гуамоко, снаряжая его в поход в Зону сопряжения. — Только ты смотри, слишком сильно там не рискуй, иначе, если твое тело уничтожат где-нибудь в недоступных глубинах Зоны, как я тебя потом оттуда доставать стану?

Ага, сбылась самая заветная мечта моего слуги. Я, сдавшись на его очень убедительные просьбы, наконец-то, отпустил его, в его «теле», в поход. Может