Меченные проклятием - Дэйв Дункан

Близилось утро. В воздухе повеяло рассветной сыростью. Над восточной крышей ярко сияла сама Ивиль. Напряжение оставило Гвин, и это было как удар кулаком - она пошатнулась, еле добрела до скамьи и села. Ночь, казалось, длилась вечно, и это был еще далеко не конец. Во дворе лежали мертвецы. Власти учинят допросы. Как теперь сохранить тайну Ниад? И кто послал громил? Лиам? Но почему?

- Все сделано, Гвин-садж! - Ниад исцелила последнего, вправив ему колено.

- Мы благодарим тебя, Ниад-садж! - прогремел Булрион. - Мы еще больше в долгу у тебя, чем прежде.

Ниад не привыкла к такому уважению и покраснела от радости.

- Она чудо! - категорично заявил Полион.

- Полион!

Юноша оторвал глаза от Ниад.

- Что, дедушка?

- Кем бы ни были эти негодяи, они бросили тут пятерых своих. Сломанная нога, пробитая голова и рана в живот. Двое мертвы. Насколько я понял, голову пробил ты, спасая Анейм.

- Э... да, дедушка.

- Затем ты сломал шею второго ударом ноги. Это я видел сам. И ты опрокинул того, кто нес Гвин-садж. Видимо, он ударился затылком о камень. Ты вывел из строя одного и убил двух других!

Мальчик поежился.

- Я? Как это - я?

- Да, ты. И сделал больше, чем кто-либо из нас! Ты один - целое войско! Ты настоящий зарданец! Ты ГЕРОЙ!

Полион смущенно ухмыльнулся, а все остальные захохотали. Он исчез в куче родичей - его дубасили по спине, оглушительно поздравляли.

Ниад вздохнула и посмотрела на Гвин.

- Он такой замечательный, правда? - сказала она мечтательно.

Гвин перевела дух и обвела взглядом ухмыляющихся Тарнов, ухмыляющуюся прислугу. А потом вновь заметила мечтательную улыбку Ниад.

- Готова приступить к раненым врагам? Мы можем прежде их связать.

- Конечно, Гвин-садж.

- Так начни с этого. - Гвин показала на человека со сломанной ногой.

Он сидел, дергаясь от боли, под охраной хмурящегося Возиона с мечом в руке.

- Не слишком разумное намерение, - прогремел звучный голос из сумрака, и появилась внушительная фигура, одетая в серебро.

Гвин подпрыгнула от неожиданности.

- Кто ты? (И откуда она взялась? Что успела увидеть?)

- Лабранца Ламит.

Да, очень внушительная и мужеподобная, прекрасно одета, волосы тщательно уложены на макушке. Лет от тридцати и до... вдвое больше этого возраста. Она не назвала три имени, как следовало по старому имперскому обычаю, и выговор у нее был не далингский.

Гвин неуверенно поднялась со скамьи.

- Да? Я Гвин Ниен Солит.

Лабранца пожала плечами, словно это не имело ни малейшего значения.

- Совершенно очевидно, что ты незнакома с судьбоданными силами.

- Нет. А ты?

- Очень. Эта ивилгратка не прошла обучения?

- Конечно, нет! И кто бы...

- Тогда я не советую, чтобы она пыталась исцелять врагов. Это требует особого умения. - Говорила она резко, но убедительно.

- Она может ему навредить?

- Она почти наверное убьет его.

- Ты хочешь сказать: сама того не желая?

- Вот именно.

Тарны вокруг что-то сердито бормотали. Ниад отошла к Полиону, и он снова обвил рукой ее плечи.

Лабранца? Почему это имя кажется знакомым? А-а!

- Ты из Рарагаша, Лабранца-садж?

Та нахмурилась, ее темные брови были кустистыми, как у мужчины. Потом она кивнула.

- У меня для тебя весточка. Тибал Фрайнит сказал, что увидится с тобой там.

Лабранца оскалила нижние зубы.

- Когда он отсюда ушел?

- Точно сказать не могу. Но до того, как на нас напали. Он шуулграт?

- Разумеется.

Значит, Тибал солгал. Гвин укололо не совсем понятное сожаление.

- Так, значит, он предвидел и ушел прежде, чем...

- Нет. Или ты не понимаешь шуулгратов? Его здесь нет, так что он не мог предвидеть произошедшего. Но мог предвидеть, что узнает о нем. - Она улыбнулась неприятной улыбкой. - Не верь ничему, что услышишь от шуулграта, Гвин-садж. Провидцы всегда лгут. Иначе им нельзя. Полагаю, он не сказал, когда увидится со мной?

- Нет. Но разве это важно, если он все время лжет?

- Пожалуй, нет. Уже скоро заря. Моим спутникам и мне нужны комнаты.

Позади нее стояли двое мужчин: высокий, светловолосый, и низенький, черноволосый, безобразный горбун. Откуда явились эти трое среди ночи?

Гвин попыталась собраться с мыслями, но они упорно мешались. Вскоре дозором пройдут городские стражи и, конечно, захотят узнать, почему дверь открыта. Тогда она может сообщить обо всем властям, и таким образом она узнает, кто хотел ее похитить. Она не понимала, чего добились бы этим Гуршиты.

- У нас свободна только одна комната. В ней две большие кровати.

- Я ее беру. Вы не против, если Джасбур и Ордур устроятся тут на скамьях? Скоро заря.

Ее спутники обменялись взглядом, но ничего не сказали.

- Комната с единорогом над дверью, вон там. - Гвин указала на одну из лестниц. - Но я не могу допустить, чтобы твои друзья легли тут. Когда явится ночной дозор, их будут допрашивать, а у нас хватает всяких своих сложностей, и новые нам не нужны. Либо вы все укроетесь в комнате, либо вы уйдете.

Лабранца выпрямилась и прожгла ее взглядом.

- Решайте! - отрезала Гвин.

- Ну хорошо, мы займем комнату втроем. Не забудь, что я сказала про целительницу.

Лабранца повернулась и пошла к лестнице, мужчины без единого слова пошли за ней. Судя по их именам, они были триниганцами. Столько чужестранцев! Тайна Ниад неминуемо откроется - и скоро. Проще нанять глашатая: пусть прокричит про ивилгратку на каждом городском углу.

Почему на трупе нет ни единой раны, ни единого повреждения? Сердце не выдержало напряжения боя? Очень удобное объяснение. Чересчур удобное. Полион не отказался от чести считаться его победителем. Но ведь он только схватил ее, Гвин. Наверное, он тоже ничего ясно не помнит.

Минуту спустя ночной дозор увидел открытую дверь и вошел во двор выяснить, что случилось.

Верно заключив, что это не их ума дело, стражники послали за городскими гвардейцами. Двор заполнили мужчины в сверкающих шлемах и кольчужных рубахах, мужчины с мечами, мужчины небритые и злые, что их подняли с постели. И начались вопросы - миллионы вопросов: кто нападал, кто такие Тарны, почему нападавшие убиты и ранены, а защищавшиеся - без единой царапины, для чего напали, кто именно убил троих и как умер тот, на чьем теле нет ни одного повреждения?

К счастью, начальником отряда был Ориол Огинит, друг Кэрпа. Суровый, пожилой. Шлем закрывал почти все его лицо, так что виднелись только морщины, оставленные заботами на лбу, да густые каштановые усы. Он был расположен к ней, но долг есть долг, и Гвин была благодарна поддержке Булриона. Старик не отходил от нее и, как мог, перехватывал обращенные к ней вопросы.

Все обошлось бы, если бы не труп без следов насилия и не странное отсутствие ран и синяков у всех Тарнов. Однако, если Ориол догадался, что тут потрудился ивилграт, он ничего вслух не сказал. А Ниад сразу же разлучили со слишком пылким Полионом и отправили спать с остальной прислугой. В Далинге требовались весомые доказательства, уличающие солидного горожанина или горожанку в тяжком преступлении, прежде чем гвардейский начальник снизошел бы до допроса смиренных слуг.