Жизнь леса - Сергей Огнев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Большая лесная перламутровка
В июле летает очень мелкая бабочка, по черной и белой расцветке напоминающая тополевого ленточника, — это пестро-крыльница летняя. Весной встречается похожая на нее, но более мелкая, окрашенная в желтовато-красноватый цвет с черными крапинками и узкими голубыми полосками на задних крыльях, — пестрокрыльница весенняя. Долгое время этих бабочек считали разными видами, пока неожиданно не было доказано, что мы имеем дело с одним только видом и что эти внешние различия зависят от температурных условий. Если держать зимующих куколок пестрокрыльницы в условиях повышенной температуры, то получается летняя «форма», в обратном опыте — весенняя. Более того: изменяя температуру, можно получать бабочек, окраска которых будет промежуточной между черной и красной формой пестрокрыльницы.
В связи с этим следует указать на интересные работы зоолога-экспериментатора Штандфусса. Он подверг изучению 48,5 тысячи экземпляров различных бабочек. Штандфуссу удалось, например, воспитывая куколок махаона при температуре 37–38° тепла (по Цельсию) получить взрослую форму, не отличимую от южного вида — обитателя Палестины. Также удалось вывести бабочку «павлиний глаз», у которой на задних крыльях глазки исчезли; подобное красочное изменение было известно в виде исключения и в естественных условиях. Быть может, прочитав эти строки, вы сами заинтересуетесь постановкой подобных опытов. Они учат нас, что внешние условия, например изменения температуры, влияют на окраску животного, изменяя его отличительные систематические признаки.
В теплом сумраке летнего вечера, когда закат краснеет тусклой полосой и зажигаются, мерцая, первые звезды, можно наблюдать много ночных бабочек. Трепеща крыльями, быстро носятся они над зарослями цветов. Наиболее заметны крупные бражники, которые мчатся с особым характерным гулом, затем задерживаются в своем стремительном лёте и, останавливаясь в воздухе, трепеща крылышками, засовывают в цветок свой длинный хоботок. Бражники часто отлетают в сторону и потом снова возвращаются к тем же цветам. Особенно красивы сиреневый бражник, более крупная южная «мертвая голова» (Исключение составляет бражник «мертвая голова», который на цветы не летит, питается выступающим наружу соком деревьев, а также пчелиным медом.), называемая так за своеобразный узор на спине, слегка напоминающий очертания черепа (она летает в июне и августе), и молочайный бражник с яркими розовыми пятнами на задних крыльях… Всего разнообразия не перечтешь! Но вот на что мы обратим внимание: задние крылья и брюшко всех видов окрашены в яркие цвета. У «мертвой головы», например, бросаются в глаза яркие желто-оранжевые с черной каймой задние крылья и оранжевое брюшко с синей продольной полосой и черными поперечными. Но взгляните на передние длинные крылья — на них можно видеть своеобразный темный узор, напоминающий окраску древесной коры. Стоит бабочке сложить передние крылья, прикрыв ими яркие цвета, и она мгновенно теряется на фоне коры. Это пример предохранительной окраски, с подражанием окружающей обстановке. Наиболее совершенный образ подобного подражания можно наблюдать у синей «орденской ленты». Задние крылья этой крупной бабочки — черного цвета с широкой и красивой голубоватой поперечной полосой. Подобно большинству ночных бабочек, днем она сидит, прижавшись к древесной коре и сложив передние крылья, благодаря чему отдыхающая бабочка имеет общее очертание треугольника. Кто видел «орденскую ленту» тот хорошо знает, как трудно найти ее в это время: ее передние крылья с характерным черным рисунком по серому фону сливаются с окружающим тоном коры.
Сиреневый бражник
Испуганная бабочка быстро слетает с дерева, проносится дальше и опять исчезает, распластавшись на древесном стволе. Помню, с каким увлечением я охотился за синей «орденской лентой»: ее надо ловить вдвоем, причем одному нужно стучать палкой по деревьям, где любят присаживаться эти красивые бабочки, а другому с сачком караулить быструю летунью.
Не только у бабочек, но и у некоторых гусениц можно наблюдать явление предохранительной окраски. Хорошим примером служат окраска и внешность гусеницы пяденицы. Многие из этих мягких, нежных гусениц удивительно похожи на кору того дерева, где они живут. Притом они отличаются замечательной способностью вытягиваться, отклоняясь под острым углом от сучка, на котором сидят. Невольно кажется, что перед нами не гусеница, а боковая веточка, отходящая от сука. Благодаря своеобразному устройству головы и передних ножек эти части тела похожи на верхушечные почки ветки, а бородавки на поверхности гусеницы особенно трудно отличимы от древесных почек. Нелегко находить подобных «подражателей» в природной обстановке.
Гусеница пяденицы
Во время наших экскурсий мы легко можем убедиться, что «подражательное сходство» не ограничивается только копированием особенностей окружающей обстановки. Довольно редкая в СССР осовидная бабочка-стеклянница похожа на крупного и сильного шершня. Взгляните на прозрачные крылья, на это чередование желтых и темных полос, и вы убедитесь в сказанном. Однажды под корой старой липы мне удалось найти целую колонию куколок этой бабочки.
Не всегда бабочки укрываются от врагов, пользуясь сходством своей окраски с общим тоном окружающей обстановки. Известен факт более непосредственной защиты у глазчатого бражника. Когда насекомое чем-нибудь обеспокоено, оно растопыривает все четыре крыла, причем на красноватом фоне задних крыльев ярко выступают темно-синие круглые пятна, производя на окружающих впечатление головы крупного животного.
Заслуживает внимания гусеница буковой гарпии. Спина ее желтого тела покрыта острыми выростами, а расширенная задняя часть туловища при раздражении отвесно поднимается, и тогда на ее конце ясно выступают два шиловидных придатка. Они производят впечатление таких колючек, что, зная безвредность гусеницы, я все же с неприятным чувством брал ее в руки.
Меня очень интересовал вопрос, насколько указанные особенности в действительности полезны животному. Благоприятный случай дал возможность проверить это опытом. В то время как мне попалась гусеница гарпии, у меня в террариуме жили прирученные живородящие ящерицы, бравшие корм прямо из рук. К ним-то я и посадил найденную гусеницу. Моим глазам представилась следующая картина: привыкшие получать корм, ящерицы сразу устремились к новой жертве, которая изо всех сил старалась производить свои устрашающие маневры, чем отпугнула ящериц. Вскоре, однако, усталость взяла свое, гусеница была уже не в состоянии поднимать заднюю часть тела с выдающимися шипами, и ящерицы со всех сторон стали подбираться к гусенице, так что для спасения этого экземпляра понадобилось мое вмешательство.
