Внешняя угроза - Алексей Фомичев

И вновь Титов поступил так же, как поступал раньше, общаясь с незнакомыми офицерами. Кивнув и чуть нагнув голову, сказал:

— Благодарю за приглашение. Для меня честь выпить с вами, господин капитан. Однако прошу извинить — ждет дама. Я обязан доставить ее, как и обещал. Долг офицера!..

Капитан молча кивнул, отсалютовал фляжкой.

— Начальство и женщины — вот два повода, заставляющие нас бросать все дела и спешить к ним! За женщин, обер-лейтенант! За тех, кто скрашивает наши серые будни!

Он сделал небольшой глоток и бросил руку к голове. Титов повторил жест, отдавая честь, и поспешил к выходу.

Глемм ждала его в машине, в переулке. Когда он подошел, открыла изнутри дверцу.

— Плохо дело, — сказал Титов, заводя мотор. — Поезда не ходят, взорван мост. Партизаны постарались. Молодцы, конечно, но нам это помешает.

— А если ехать на машине?

— Нельзя. Брокмана могли хватиться. Начнут искать. Машину заметят, а мы даже номера не можем сменить.

— Как же быть?

В отличие от Титова девушка выглядела полностью спокойной. Сказывался опыт работы в разведке. Или она просто умело делала вид.

— Выхода два. Ждать поезд. Завтра его должны, по идее, отправить. Либо искать другую машину и своим ходом ехать в Конотоп. Но легковушек в городе не так много. Захват сопряжен с большим риском…

Глемм посмотрела на него и промолчала. Обстановку он знал лучше, в конце концов, это его мир. Пусть и думает.

— Ночевать где будем?

— Помощник начальника вокзала подсказал два адреса. Офицерский отель, но он скорее всего забит до отказа. И небольшой частный пансион. Там могут быть места. Можно еще спросить в комендатуре, но лезть туда нежелательно. Надо вставать на учет. Правда, в Чернигове мы сменим форму и легенду, но все же…

Титов замолчал, прикидывая, как быть. Побарабанил пальцами по рулю. Мимо них проехал грузовик с красным крестом на борту. Затем «крупп» с открытой водительской кабиной. Свет фар скользнул по «опелю», скакнул по домам и пропал.

По идее, ночь в городе не сопряжена со сколько-нибудь серьезным риском. Вряд ли будет повальная проверка документов, тем более у офицеров. Такое происходит лишь во время общегородских облав, когда ищут партизан. Так что…

— …Остаемся! — вынес он вердикт. — Попробуем снять комнату в пансионе. Правда…

Титов посмотрел на девушку, смущенно хмыкнул.

— Комната одна, кровать тоже может быть одна. Я тогда лягу на полу.

Глемм улыбнулась, коротко ответила:

— Посмотрим…

— Тогда поехали…

Пансион они нашли не сразу. Покрутились по улицам, выскочили к центру, откуда Титов постарался побыстрее уехать, не желая попадать на глаза местному армейскому начальству и полиции. И лишь через полчаса отыскали небольшой двухэтажный дом, спрятанный среди фруктовых деревьев.

Вопреки ожиданиям пансион не был заполнен до отказа. Из семи номеров пустовали три. Правда, один забронировали, а второй еще не подготовили для следующих постояльцев. Зато третий, угловой, хозяин — пожилой лысый мужчина (кстати, тоже фольксдойче) — отдал приехавшим.

— Комната не очень большая, зато свой туалет, прихожая… Здесь когда-то до революции была небольшая гостиница, так что все оборудовано как надо.

Хозяин вопросительно переводил взгляд с Титова на Глемм.

— К сожалению, там только одна кровать… Я могу распорядиться, чтобы принесли раскладушку. Второй кровати нет, виноват.

— Несите, — кивнул Титов, осматривая комнату.

Что ж, деньги хозяин берет не зря. Комната буквально сверкает чистотой. Занавески белее снега, накрахмалены. Тяжелые темно-коричневые шторы с затейливым узором отглажены. На небольшом столе накрахмаленная скатерть. Кровать — кстати, двухместная, — накрыта плотным покрывалом одного цвета со шторами. Застелена идеально ровно, ни единой складочки. Стол, два стула, шкаф, тумбочка, небольшой сервант — мебель не новая, но добротная, видимо, недавно перекрашенная. Люстра с двумя лампочками, простым матерчатым абажуром. Ночной светильник у изголовья кровати. Пол вымыт, потолок побелен, обои на стенах как только поклеенные. И санузел блистает чистотой. Унитаз, раковина, душевая… Уютное место для отдыха и проживания.

— Обедать извольте в общей зале, внизу. У меня не бывает много людей, от силы десять — двенадцать человек, так что за столом помещаются все. Кухня простая, немецкая. Моя жена, она немка по матери, прекрасно готовит. Кофе натуральный, пиво свежее. Если пожелаете чего-нибудь еще… спиртное, сигареты, все есть.

— Благодарю. — Титов обошел комнату, тронул скатерть на столе и повернулся к хозяину. — Мы останемся здесь, видимо, до завтра. Как только начнется движение на железной дороге. В любом случае заплатим за полные сутки. И при необходимости продлим пребывание.

— Как будет угодно господину обер-лейтенанту.

— Примите плату.

Титов отсчитал рейхсмарки, положил на стол. Хозяин взял, быстро проверил сумму и с поклоном отступил к двери.

— Ключ на столе. Раскладушку сейчас велю принести. Желаете кофе?

— Нет, благодарю. На ночь не стоит.

Титов перехватил внимательный взгляд хозяина и вдруг подумал, а правильно ли он себя ведет? Осмотр жилья, плата, разговор… Вроде все как надо. Но взгляд у хозяина пансиона какой-то колючий. Что не так?

«Да ничего! Нормальный взгляд, — сам себя успокоил майор. — Это я накручиваю со страху. А хозяин, не исключено, работает на партизан. И вполне понятно, ненавидит немцев… А может, просто не рад постояльцам…»

Перестав ломать голову, он перенес оба чемодана — все их имущество — к шкафу, посмотрел на стоявшую у двери Глемм.

— Проходи, раздевайся. Сейчас раскладушку принесут. Надо выспаться… Завтра день тяжелый…

Глемм молча подошла к окну, отвела штору.

— Уютно…

— Что, у вас все иначе?

— Не все, но многое. — Глемм отпустила штору и повернулась к Титову. — У нас дома строят из специальных составов, буквально за два-три часа. Деревянные дома редкость, лесов и так мало… В комнатах полно техники. Шкафов, кроватей нет, они спрятаны в нишах.

— А как же… — Титов оглянулся на дверь. — Как же без них?

— Достаем когда надо, — пожала плечами Глемм.

Майор задумчиво посмотрел на девушку. Ему было интересно, как живут люди на других планетах, в такой дали от Земли. Но он сдерживал свое любопытство. Сейчас не самое подходящее время для вопросов…

Раскладушку принес работник — средних лет мужчина с мрачным лицом и испуганным взглядом. Почему так смотрит на немецкого офицера? Может, окруженец или подпольщик? В любом случае явно не хочет лишний раз мозолить глаза немецким офицерам.

«Как они живут тут, в оккупации? — мелькнула мысль. — И что их ждет потом, когда наши войска пойдут вперед?»

Возможно, кто-то станет агентом немецкой разведки и ему лично придется выявлять скрытого шпиона. Вполне вероятно… Титов уже достаточно насмотрелся в жизни, чтобы понять, что исключать нельзя никакие варианты…

Вслед за работником вошла горничная — немолодая женщина тоже с усталым мрачноватым лицом. Быстро и ловко застелила раскладушку, взбила небольшую подушку и отступила на шаг.

— Все готово, господин офицер, — произнесла она по-русски.

Хозяин тут же повторил эти слова по-немецки. Титов недовольно оглядел раскладушку, поставленную у окна, потом строго посмотрел на женщину и резко произнес:

— Она не знает немецкого языка?

— Нет, господин обер-лейтенант, — встревоженно ответил хозяин. — Мы не требуем… Они и так хорошо справляются с обязанностями…

Майор высокомерно посмотрел на застывшую у входа женщину, заметил страх в ее глазах, про себя выругался — устроил спектакль! — но добавил уж вовсе сухим голосом:

— Что ж, низшая раса может не знать языка хозяев. Если это не мешает им работать…

Хозяин пожелал приятного отдыха и поспешил вытолкать работницу за дверь, с глаз долой. Когда дверь за ними закрылась, Глемм тихо спросила:

— Зачем ты так?

— Это часть моего образа, — виноватым тоном произнес Титов. — Я же представитель высшей расы. А она недочеловек.

— Это как? — не поняла Глемм.

Титов посмотрел на нее и вздохнул. Видимо, на ее планете вопросы равенства народов и рас были в далеком прошлом. И ей трудно понять, какие страсти бушуют на Земле всего лишь из-за цвета кожи, языка и вероисповедания.

Он хотел было махнуть рукой, но Глемм смотрела требовательно, и майору пришлось вкратце обрисовать ситуацию. Все равно делать было нечего, а сна ни в одном глазу. Ни у него, ни у нее…

2

Сочнов заехал к ним ближе к полуночи. Парфенова и Заремного застал во второй комнате, где стояли их кровати. Увидев полковника, Парфенов вскочил на ноги, но тот жестом велел садиться.

— Здравия желаю!..

— Это я тебе должен говорить о здравии! — хмыкнул Сочнов. — Вижу, идешь на поправку быстрыми темпами, раз о субординации вспомнил?