Фаза ингибиторов - Аластер Престон Рейнольдс

случайностью, что мне позволили приблизиться к окну. Если Сидра не хотела, чтобы я увидел происходящее в помещении с механизмами, она могла лишить меня доступа в эту часть корабля или просто сделать окошко в переборке непрозрачным. Но она так не поступила, и я ни на мгновение не смог поверить, что причиной тому простой недосмотр или рассеянность. Сидру вполне устраивало – если не сказать больше, – что я увижу штуковину, над которой трудятся роботы, и нетрудно было понять, что данный факт имеет значение для моего будущего.

По крайней мере, для того будущего, которое она мне уготовила.

Я дотронулся до стекла и ощутил межзвездную стужу, а затем повернул назад, продолжив изучение корабля. Шел, сколько удавалось пройти, по прямым и извилистым коридорам, через перекрестки и узлы, и везде представлял себя точкой внутри «Косы» – пытался мысленно построить схему. Но расположение отсеков сбивало с толку, и задача казалась безнадежной. Я мог побывать везде, кроме отсека с механизмами. И больше мне не встречалось ничего достаточно чувствительного или опасного, что могло бы стать объектом удачной диверсии. Я вовсе не хотел умереть, но, если бы нашел способ повредить корабль, вынудив Сидру вернуться в Солнечный Дол, даже если бы это дало лишь выигрыш времени до момента, когда она снова нас одолеет, я бы с радостью принял смерть.

Может, виной тому было нечто, подмешанное в вино или еду, а может, просто все накопившееся за последние дни, но я вдруг почувствовал, что валюсь с ног от усталости. Признав, что все вокруг меня находится в полной власти Сидры, я вернулся в свою каюту. Найти ее было легко, – словно угадав мое намерение, корабль открыл кратчайший проход. Но прежде чем забраться под одеяло, я сел за откидную клавиатуру и набрал единственное слово, желая узнать, что скажет в ответ «Коса».

Это было слово «Кидония».

Мгновение спустя передо мной появилось изображение ржаво-красного диска, маленькой безвоздушной планеты. Оно увеличилось, и показалась та часть, где в результате случайного сочетания геологических факторов возникло нечто похожее на человеческое лицо, которое смотрело на меня пустыми глазницами. Чем-то оно походило на лицо Сидры.

На изображение был наложен зеленый текст на рунглише:

Кидония: регион Марса, Первая система.

См. также: Рыцари Кидонии.

См. также: Война между сочленителями и Коалицией.

См. также: Невил Клавэйн.

Спал я плохо.

Меня похитили из родного дома, разлучив с людьми, которых я любил больше всех во Вселенной. Меня отрезали от поселения, которое я помогал строить, от пяти тысяч соотечественников, которые, возможно, только и остались от человечества. Семейную жизнь и служебные обязанности, дававшие, несмотря не повседневные тревоги и заботы, ощущение определенного комфорта, сменила компания мучительницы с лицом призрака и темного корабля, которого я не знал и которому не доверял.

Но меня больше беспокоило вовсе не то, что со мной сотворила Сидра, не разлука с моим народом, не бегство из Солнечного Дола и не пребывание на борту «Косы».

Меня тревожили трещины, которые вдруг открылись в моей душе. Трещины едва заметные, как микродефекты зубной эмали, но обещавшие стать источником страданий.

– Доброе утро, Мигель. – Сидра сидела за столом, допивая свежевыжатый сок. – Надеюсь, ты всем доволен?

– А если и нет, какая разница?

– Ясно. – Она кивнула, будто утвердилась в каких-то подозрениях. – Вижу, ты намерен продолжать в том же духе. А я-то рассчитывала, что хороший сон сделает тебя сговорчивее.

– В смысле покорнее?

– Я бы предпочла нормальное сотрудничество. И все же… как насчет того, чтобы немного развлечься после завтрака? Сядь, прошу тебя.

– Невил Клавэйн был рыцарем Кидонии, – сказал я, садясь.

– Правда?

– Тебе, конечно же, прекрасно известно, что я это знаю. Не могу представить, чтобы ты позволяла мне рыться в архивах «Косы», не регистрируя все мои запросы.

– И чем тебе помог краткий экскурс в древнюю историю?

– Лучше расскажи сама.

– Клавэйн был интересной личностью, – задумчиво проговорила Сидра. – Сперва заклятым врагом сочленителей, одной из высокопоставленных фигур в Коалиции за нейрочистоту. Но случилось нечто, заставившее его изменить взгляды. Мы знаем, что его взяла в плен Галиана, предводительница врагов. Однако в конце концов он вернулся к своим, похоже продолжая верить в прежние цели. И все-таки что-то в нем изменилось – пребывание в плену заронило в душу крошечное зернышко сомнения.

– Я прочитал кое-что еще. Его спровоцировали на измену.

– Вот как? – спросила Сидра, будто сей факт не был ей известен.

– Клавэйн отправился на Марс с мирной миссией, намереваясь склонить сочленителей к заключению какого-то договора. Тогда он еще полностью верил в правоту своего дела. Но мирную инициативу стремились сорвать его собственные сторонники. Сочтя Клавэйна расходным материалом, его обрекли на смерть, обвинив в этом сочленителей. Однако история говорит нам, что он остался жив. И самого факта предательства оказалось достаточно, чтобы он перешел на сторону Галианы.

Сидра широко раскрыла похожие на черные озера глаза:

– Наверняка измена причинило ему немалую боль.

– Надо полагать.

– И тот, кто совершил это преступление, наверняка был очень рад, когда Клавэйна перестали интересовать проблемы человечества.

– Думаешь? – Не дожидаясь ответа, я добавил: – Еще один вопрос, Сидра. Ты не просто так упомянула его в разговоре, ты забросила глубинный зонд, пытаясь что-то разузнать. Но боюсь, желаемого эффекта это не возымело.

– Не сомневаюсь. Хотя вряд ли иначе ты бы обратился с запросом к «Косе»…

– Я все еще пытаюсь понять, что ты такое. И когда ты бросаешь мне кость, я кидаюсь за ней. Даже если в итоге оказываюсь в историческом тупике.

– Что ж… думаю, речь шла попросту о той пользе, которую может принести военный ум. Я выбрала… неудачный пример, только и всего. Извини, если затронула какое-то больное место.

– Вовсе нет. – Я покачал головой, злясь на собственную реакцию и понимая, насколько легко Сидре удается со мной играть. – Впрочем, ты в любом случае не права.

– Поясни.

– От такого человека никакой пользы – ни сейчас, ни тогда. Мы сражаемся с чудовищами. Но нам незачем самим становиться ими.

– Будем надеяться, что мы ими еще не стали. – Она подала мне стакан сока, а затем сдернула ткань с чего-то, стоявшего посреди стола.

Это оказалась игровая доска, такая же, как та, на которой мы играли в лазарете, и с расставленными в начальной позиции фишками. Конечно, не та же самая, если только Сидре не удалось каким-то образом прихватить ту с собой, но неотличимая копия.

– И чтобы доказать, что я не чудовище, которым ты меня считаешь, я готова вернуть тебя домой, к семье.

Я покачал головой, не веря ни