Золотые ручки (СИ) - Екатерина Морозова

Шелковые волосы Миры, до которых он случайно докоснулся рукой, переливались золотом и оттенками мёда. Она казалась такой хрупкой, что руки Токарева невольно задрожали. Он едва не уколол Мирославу вновь, поэтому сосредоточившись на булавке, быстро зацепил её за край материала.

Я повернулась к Владу, и, почти шепотом, проговорила:

— Спасибо.

Еще пару мгновений назад серьезное, задумчивое лицо Влада озарила улыбка с ямочкой на щеке, после чего он сказал:

— Тебе придется привыкнуть к боли, тут еще не меньше сотни таких же опасных острых булавок.

Ответить мне помешал приход Мэнди и Савелия. Хотя нет, не Мэнди, а самой что ни на есть, Розы. Влад бы ни за что не узнал в белокурой красавице в коротком платье ту самую готическую подругу его соседки. От удивления у меня отъехала челюсть вниз, и я даже не смогла попрощаться с Токаревым, который, глянув на часы, вылетел на улицу, прихватив документы.

— Роза, ты ли это? — ошарашенно спросила я у подруги.

— Славик, я так и знала, что ты будешь в шоке, — недовольно пробурчала златовласка и затем пояснила: — Савелий заставил меня напялить парик и приодеть это платье, кроме того, «утешил» меня тем, что туфли на высоких каблуках аналогичны копытам Дьявола, цокающим по паркету.

— Да ты оказывается красавица! — воскликнула я, вспомнив о том, что вообще-то Роза от природы натуральная блондинка, многие годы скрывающая свой истинный цвет волос под черной краской, но тут же поняла, что сморозила глупость.

— Вот как, оказывается, всплывает то, что лучшая подруга тебя всю жизнь считала уродкой, — вздохнула Роза, усаживаясь на диван.

Я попыталась извиниться, объяснить, что она поняла всё не так, но меня перебил Савелий:

— Кукушки, я сейчас из вас обеих красавиц сделаю, если перестанете болтать и поможете мне отыскать нужные аксессуары и нитки в тех огромных пакетах.

Зная, что Роза на меня не обижается, и что мы с ней обе превратились в добровольно принудительном порядке в рабынь Савелия на целый вечер, мы побрели разгребать тонну веще й, принесенных творческим стилистом.

К вечеру погода окончательно испортилась. За окном бушевала настоящая гроза, и я еле успела добраться до дома, проводив Савелия и Мэнди, не вымокнув как мокрая курица, попав под проливной дождь. Яркие вспышки молний за окном, и раскачивающиеся многолетние деревья, которые словно тростинки гнулись под резкими порывами ветра, не смущали дедушку, который с удовольствием мирно посапывал в кровати. Я натянула одеяло ему на плечи, и, поцеловав в щеку, подумала о том, чем бы заняться, поскольку из-за непогоды, двухэтажный коттедж Влада встретил меня темными окнами и полным отсутствием света на подъездной аллее к дому. Скорее всего, именно из-за отсутствия электричества, в связи с чем, дед потерял на вечер своего лучшего друга — телевизора, Григорий Иннокентьевич лёг спать пораньше. Влада дома тоже еще не было, и я решила воспользоваться моментом, чтобы принять ванну, побаловав себя любимую приятной телу процедурой. Из шкафа были вынуты свечи, оставшиеся после праздника Мэнди, а в тумбе в ванной комнате я обнаружила пену для ванн.

Уставший Токарев возвращался домой. После успешного представления проекта постановления на заседании Думы, ему пришлось весь день разъезжать по трем разным ресторанам, обсуждая с деловыми партнерами свой новый бизнес. Кроме депутатской деятельности, Влад имел несколько салонов по продаже последних новинок электроники и полезных гаджетов. Но ситуация на рынке заставляла постоянно искать новые пути получения дохода и Влад уже подумывал о том, чтобы открыть небольшой ресторанчик в лесной зоне за городом, для чего требовалось значительное вложение капитала и помощь высокопоставленных чиновников в организации нового для него бизнеса.

Влад зашел в абсолютно тихий, пустой дом без признаков жизни. Мало того, что за окном царил настоящий потоп с всполохами молний, так ещё и электричество вырубили! Влад чертыхнулся, освещая себе путь экраном мобильника. Интересно, что сейчас делает Мира? Уже спит? Проходя мимо её комнаты к лестнице, Влад поборол соблазн зайти к девушке в спальню и посмотреть, как она, обнимая подушку, сладко спит. Но отмахнувшись от глупой идеи, он поднялся наверх, решив принять душ, после чего, как и Мира, погрузиться в царство Морфея. Но, подойдя к ванной комнате, он увидел слабый свет, видневшийся в щель под дверью. Не зная, чего ему ожидать — готов со свечами, вызывающих духов, или купающегося деда, Токарев аккуратно приоткрыл незапертую дверь, увидев прелестную картину: в широкой ванне, мурлыкая под нос приятный ушам напев, окруженная свечами, в густой пушистой пене лежала Мира, прикрыв от удовольствия глаза.

Влад тут же почувствовал своё преимущество и, вспомнив о том, как Мира забавно смущается в неловких ситуациях, погромче хлопнул дверью, специально для того, чтобы привлечь её внимание.

Услышав звук закрывающейся двери, я вздрогнула и открыла глаза: около входа в комнату стоял Токарев собственной персоной, без стыда и совести наблюдающий за тем, как я плаваю в ванне. Верхние пуговицы его светлой рубашки с цветным воротником были расстегнуты, рукава закатаны до локтя, а на губах блуждала его вечная усмешка. К этому небрежно-соблазнительному виду, примешивалось что-то еще. Что-то опасное и непредсказуемое в его взгляде взбудоражило и взволновало меня окончательно.

— Может, ты подождешь за дверью? — пискнула я, вжимаясь в ванну.

— Нет, — покачал головой Влад.

Я совершенно не понимала, что происходит.

— Почему? И что ты собираешься делать? — со страхом в голосе спросила я у депутата, глаза которого странно мерцали в темноте.

— Сейчас буду тебе мстить, — предупредил ухмыляющийся Влад, опирающийся на дверной косяк.

— Ты же сказал, что простил меня? — я залезла в пушистую пену по самый подбородок, в надежде, что Токарев не разглядит всё, что скрыто под ней.

— Если бы все депутаты выполняли свои обещания, это была бы уже не наша страна, — усмехнулся Влад, подходя ближе ко мне.

Он присел на корточки рядом с ванной, скинув пиджак. Влад решил попробовать рукой температуру воды, запустив ладонь в пушистую пену, скрывающую девушку от посторонних глаз, едва касаясь пальцами её живота, мышцы которого внезапно напряглись. Почувствовав такое острое, контрастное прикосновение холодных пальцев Токарева к моей коже в горячей воде, я произнесла:

— Я, в отличие от тебя, благотворительностью не занимаюсь, — но это прозвучало так жалобно, что Влад и не подумал отступать.