Счастье под запретом - Джо Беверли

Но Френсис строго напомнил себе, что и так затянул с женитьбой. Пора, давно пора ему остепениться и всерьез заняться наследниками. Но, спрыгнув из экипажа на землю, тут же поддался импульсу и решил, что не останется у Арранов на ночь. Он поговорит с герцогом, получит согласие Анны, а потом поедет в Прайори, и уважительная причина, вот она — мать ждет его на Рождество.

Уважительная причина?

Слова ничего не значат, снова и снова убеждал он себя. Просто он должен быть дома еще до Рождества. Его мать придавала такое значение всем этим обрядам. Если он договорится о свадьбе на более раннее время, то после Рождества приедет с длительным визитом. Или пригласит Анну в Прайори.

Когда Френсис подходил к огромным дверям, сердце бешено заколотилось у него в груди, но вовсе не от переполнявших его чувств.

Френсиса тут же проводили в теплую гостиную. Его приветствовала герцогиня, умная женщина, но никогда не блиставшая красотой.

— Мидлторп, как замечательно, что вы заглянули к нам, но боюсь, Анна еще не может принимать визитеров.

— Да? — не поняв, переспросил он. — Она больна?

— Так вы не знали? Мы отослали записку пару дней назад в Прайори. Ветряная оспа. Она заразилась ею в деревенской школе. Бедная девочка так серьезно относится к своим обязанностям. Сейчас она вряд ли захочет увидеться с вами.

Герцогиня подмигнула ему.

— Боюсь, она еще вся в пятнах.

— Да, да, я понимаю, — глупо поддакнул Френсис. Ветряная оспа! Все в эти дни как будто сговорились против него. Но он тут же решил, что не станет откладывать дело в долгий ящик.

— А герцог дома? Я бы хотел поговорить с ним.

— К несчастью, его нет дома. Он в Шотландии, хотя скоро должен возвратиться. Почему бы вам не приехать после Рождества? Будет прекрасный повод повеселиться. И, конечно, мы будем только рады, если вы приедете надолго.

И Френсис смирился с судьбой.

— Да, конечно, герцогиня.

Он передал, что желает Анне скорейшего выздоровления, и, распрощавшись, отправился в Прайори.

Что новенького ожидает его там? Решится ли его мать наконец сдвинуть хоть один шкаф с места, или все останется по-прежнему?

Вряд ли, подумал Френсис, направляя свою усталую четверку лошадей к дому. Прайори давно превратился в мавзолей отца — здесь ничего никогда не менялось. Даже такая обычная вещь, как новые портьеры, доводила его мать до расстройства. Он, конечно, признавал, что ее преданность памяти отца достойна восхищения, но жизнь продолжается, и вещи должны обновляться.

Торп-Прайори, однако, останется точно таким, каким был всегда, и его мать, конечно, уже прекрасно подготовила его к Рождеству.

Почему эта мысль так расстроила его?

Потому что манера матери праздновать Рождество так же, как и в те времена, когда еще был жив отец, просто ему не нравилась.

Падуб, сосна и розмарин будут расставлены или подвешены на тех же местах, где и всегда, перевязанные неизменной красной ленточкой, будто время остановилось. Специальные ароматизированные красные свечи будут стоять наготове в холле, останется только зажечь их, когда в канун Рождества, в сочельник, деревенские жители принесут огромное полено. Все они останутся, чтобы пропеть рождественские гимны в Большом доме, и леди Мидлторп собственноручно угостит их сидром и ванильными пирожками. А лорд Мидлторп — теперь эту роль исполнял он — вручит каждому на прощание крону.

Все точно так же, как было принято тридцать лет подряд, а то и больше.

Деревенские жители будут благодарны, и Френсис чувствовал, что для них это важная традиция, но все эти годы он был точно скован цепями из-за этого ритуала. Как же он завидовал простолюдинам, которые шли затем домой, где от души веселились!

На Рождество в Торп-Прайори с ними всегда обедали бездетный викарий с женой.

На Святки они с матерью вручат всем слугам рождественские подарки, в основном недорогую новую одежду.

Когда его сестры еще не были замужем, создавалось хоть какое-то ощущение веселья. В прошлом году на Рождество приезжала тетя Арабелла и тоже слегка оживила монотонность праздников, подшучивая над своей младшей сестрой, придававшей слишком большое значение условностям. Но, конечно, в этом году Арабелла не приедет. Ей придется приглядывать за Сереной.

Значит, будут только Френсис с матерью, и хотя он очень любил ее, но всякий раз смертельно скучал.

Сворачивая на знакомую дорогу, ведущую в Торп, Френсис как раз размышлял, что будут делать на Рождество Серена и Арабелла. Зная свою тетку, он нисколько не сомневался, что это будет намного увлекательнее, чем скучные ритуалы его матери.

А что, если ему однажды сломать раз и навсегда заведенную рутину и пригласить несколько гостей? К примеру, кого-нибудь из Шалопаев.

Френсис громко расхохотался, заслужив недоуменный взгляд грума. А он всего лишь представил реакцию матери на грубое нарушение незыблемых традиций.

К тому времени, когда он выехал на прямую как стрела подъездную аллею к дому, очерченную с двух сторон стройными, высокими тополями, то уже пребывал в отвратительном настроении. И даже вид его прекрасного особняка, белевшего на декабрьском солнце, нисколько не обрадовал Френсиса.

Он тут же с досадой вспомнил, что Анна восхищалась Прайори и наверняка не захочет что-либо здесь менять.

Но дом и впрямь великолепен, убеждал он себя. Знаменитые архитекторы были от него в полном восторге. Его отец снес когда-то свой древний, разрушающийся дом, нанял лучших специалистов и создал этот шедевр палладинской архитектуры.

Но, злорадно подумал он, Торп-Прайори довольно глупое имечко для такого шедевра.

Может быть, все дело в том, что ему совершенно не нравилась классика?

Он отдыхал душой в уютных «Красных дубах» у Николаса или у Люсьена в его крошечном поместье в Хартвелле. Даже Ли-парк, который лишь ремонтировали и обновляли интерьер вот уже более трехсот лет, импонировал ему больше, чем унаследованный им родительский дом.

И ни вышколенная прислуга, ожидавшая его у дверей, ни прекрасные украшения в холодном, продуваемом мраморном холле не давали ему почувствовать себя дома, желанным хозяином.

Это было просто смехотворно.

Пока Френсису помогали избавиться от тяжелой верхней одежды, он твердо решил, что сразу после Рождества отправится на охоту. Хотя он и не был заядлым охотником, в Мелтоне всегда можно найти веселую компанию, а если посчастливится, даже повидаться с кем-нибудь из Шалопаев. Хоть ненадолго, но там появится и Стефен, а там, глядишь, и Кон Сомерфорд, виконт Эмли. Майлз Кавана обязательно примчится с новым табуном своих великолепных ирландских скакунов на продажу. И будет вовсе удивительно, если не объявится Люсьен де Вокс, несмотря на то, что недавно женился. Он обожал охоту.