Верность джиннии - Шахразада

Он раздевал ее, молча изучая. Глаза-сапфиры были полускрыты веерами густых темных ресниц. И все же она заметила, как напряглось его жесткое лицо, когда он обнажил ее грудь. Сильные руки сжали упругие холмики, большие пальцы обводили крошечные горошинки сосков, которые болезненно набухли под его легким прикосновением.

Внизу ее живота зародился жаркий трепет.

Он продолжал гладить твердые кончики сосков, доводя ее до безумия, прежде чем наклонился ближе, чтобы припасть губами к ее шее в том месте, где бешено бился пульс. Потом он стал ласкать ее грудь, жадно упиваясь вкусом тугого бутона.

Огонь взвился оранжевыми языками.

Он продолжал целовать ее, лаская языком розовые бутоны. Не в силах вынести сладостной пытки, Марджана прильнула к его могучему телу, вцепившись в твердые плечи. Подчиняясь молчаливой просьбе, он провел ладонями по ее спине и приподнялся. Дыхание у нее перехватило при первом же выпаде его стальной плоти. Она чувствовала, как он наполняет ее…

— Прими меня, милая, — прошептал он, не скрывая желания, и она услышала в ответ собственную тихую мольбу. — Да… вот так, пылай для меня.

Она сдалась, ошеломленная слепым желанием, и он увлек ее в темное царство мучительного наслаждения…

— К вам гость, сеньорита.

Марджана вздрогнула, пробуждаясь от грез: во двор, где она сидела за завтраком, входил Мехмет. При взгляде на него ее щеки невольно запылали. Он застал девушку в разгар ее фантазий! Как раз тогда, когда она мечтала о нем! Неужели что-то понял? Неужели догадался, какие жаркие видения одолевали ее сейчас и какие страстные сны преследовали ее этой ночью? Могли он с одного взгляда определить, что она все еще возбуждена?

Он спокойно приветствовал ее, хотя Марджана была уверена, что от его внимания не ускользнуло ее раскрасневшееся лицо. Когда он наконец отвел взгляд, Марджана облегченно вздохнула.

Мехмет одобрительно огляделся.

Внутренний дворик был воплощением красоты. Аромат цветов наполнял воздух, а в мраморном фонтане успокаивающе журчала вода, напевая тихую мелодию.

— Значит, это твой дом, — заметил он, когда Марджана отпустила лакея-испанца. — Настоящий рай.

— Мне тоже так кажется.

Поместье и поля приносили неплохой доход, дававший ей финансовую независимость. Марджана пыталась не вспоминать, как именно стала владелицей всего этого.

— Ты живешь одна?

— Нет, с подругой. Сначала моей дуэньей была Кара, а потом, когда она вышла замуж, моей компаньонкой стала сеньора Грасси.

Мехмет подумал, что только на подобном райском острове могут спокойно соседствовать испанцы, альбионцы, греки, выходцы из черной земли Кемет и те, кто некогда покинул блистательный Багдад. Только в таком защищенном от бушующего мира месте культуры пересекаются и проникают друг в друга, рождая неповторимую, единственную в своем роде общность.

— Я ожидал, что ты рано встаешь, вот и рискнул ворваться в столь неподходящий час, — заметил Мехмет с улыбкой.

Эта улыбка мгновенно насторожила Марджану — она была поистине чувственной, испытывающей, подбивающей разумных женщин на отчаянные глупости.

— Что привело вас сюда? — спросила она, чтобы скрыть смущение. — Вам следует оставаться у Крома.

— Я никогда не поступаю так, как от меня ожидают. Главное преимущество в бою — внезапность.

— А я не знала, что мы ведем бой, — удивилась она.

— Поединок, моя греза. И чтобы наше состязание было справедливым, ты должна дать мне шанс сразиться, — пояснил Мехмет, красноречиво взглянув на ее губы. — К тому же я прошу тебя показать мне остров — тот, каким его любишь ты.

Марджана поморщилась, жалея, что приняла вызов.

— Я собиралась показать вам остров завтра. Сегодня меня ждет доктор Бадр-ад-Дин. Собственно, я уже ухожу.

— Тогда я отправлюсь вместе с тобой. Хочу поблагодарить Бадр-ад-Дина за спасение Фаруха.

Ей стало не по себе при мысли о том, что придется провести утро с Мехметом. Его неожиданный приход застал ее врасплох. В эту минуту она не могла взглянуть на него, чтобы не вспомнить, как он касался ее во сне, как ласкал губами, какие заманчивые нежности шептал на ухо. Чувственные линии его рта… нежные руки…

Решительно отбросив ненужные мысли, Марджана встала:

— Думаю, что буду занята весь день. Скорее всего, я вместо доктора Бадр-ад-Дина должна буду объехать его пациентов.

— Это входит в твои обязанности?

— Иногда. Он стареет, а мне нужно чем-то занять себя.

— Ханым Карима, — догадался Мехмет.

Марджана кивнула. Она уже знала, что поиски ограничили Танисом, но все же точного местонахождения ее наставницы никто не знал. Вчера Марджана долго беседовала с мэтром Гуайомэром, потом трижды прочитала письмо, присланное «стражами»-лазутчиками. И при этом так расстроилась, что мэтр Гуайомэр мягко напомнил ей, что жизнь продолжается. Марджана, скрипнув зубами, признала его правоту и решила с головой погрузиться в работу, чтобы поменьше вспоминать о подруге.

Сообразив, что Мехмет до сих пор ждет ответа, она подавила очередной раздраженный вздох. Все равно выхода нет: если она откажется, он опять назовет ее трусихой.

— Ну что ж, поехали, — пробормотала она, боясь, что совершает ошибку, и повела его в конюшню, где в двуколку уже была запряжена лошадь.

Близость к Мехмету так выводила ее из себя, что Марджана чересчур резко взмахнула поводьями и послала гнедого мерина трусцой. Она никак не могла выбросить сны из головы! Не могла забыть красоту его нагого тела, истинную мужественность, мягкую властность, с которой он касался ее, ласкал… наполнял… Молча проклиная себя, Марджана клялась взять верх над своими непокорными чувствами.

— Я продолжаю узнавать о тебе новые и поразительные вещи. Ты и словом не обмолвилась, что тоже работаешь на мэтра Гуайомэра.

Марджана бросила на него подозрительный взгляд:

— Почему вы так думаете?

— Прошлой ночью у меня были весьма интересные гости — Аякс-Странник и твой сеньор Ферра. Они и рассказали мне много любопытного. Должно быть, я не скоро узнаю о том, как ты попала в мужское общество и стала заниматься делами, не слишком подходящими для женщины.

Марджана с напускной небрежностью пожала плечами:

— Мой выбор стоил мне семьи, но я ни дня об этом не пожалела…

Не говорить же ему о том, какой именно семьи она лишилась и ради чего именно стала жить в мире людей.

— Аякс к тому же упомянул о твоем умении обращаться со шпагой и сказал, что ты меткий стрелок.

— Это так. — Марджана пожала плечами.

Больше всего на свете она хотела оказаться как можно дальше от него. Но приходилось делать вид, что беседа ее занимает. Хотя… Что толку лгать самой себе — ее занимал собеседник. Занимал так, что думать о чем-то другом просто не было сил.