Афонские монашеские молитвенные дневники - Феодосий и Никодим Карульские

Молитва умно-сердечная — самая лучшая проверка себя, особенно на молитвенных правилах по ночам. Молитва, как читаем в Псалтири, есть “время благоволения” Божия к молящемуся (Пс. 68,14). Когда человек молится усердно, без сожаления, и чисто, без помыслов, тогда от Бога подается ему бодрость и сила, просвещение и вразумление. Как св. Иоанн Лествичник говорит: “Молитва, по качеству своему, есть пребывание и соединение человека с Богом; по действию же, она есть утверждение мира, примирение с Богом, матерь и вместе дщерь слез, умилостивление о грехах, мост для перехождения искушений, стена, защищающая от скорбей, сокрушение браней, дело Ангелов, пища всех безплотных, будущее веселие, безконечное делание, источник добродетелей, виновница дарований, невидимое преуспеяние, пища души, просвещение ума, секира отчаянию, указание надежды, уничтожение печали, богатство монахов, сокровище безмолвников, укрощение гнева, зеркало духовнаго возрастания, познание преуспеяния, обнаружение душевнаго устроения, предвозвестница будущаго воздаяния, знамение славы. Молитва истинно молящемуся есть суд, судилище и престол Судии прежде страшнаго суда.

Возстанем и услышим, что сия священная царица добродетелей высоким гласом к нам взывает и говорит: "Приидите ко мне вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы. Возмите иго Мое на себе, и обрящете покой душам вашим" и исцеление язвам вашим. "Иго бо Мое благо" и исцеляет великия согрешения (Мате. 11, 28)”. (Св. Иоанн, “Лествица”, сл. 28).

Беседа со схимонахом Никодимом об Иисусовой молитве

Мы знали отца Никодима в последние годы его жизни. Хотя он был очень прост и часто подчеркивал недостаток своего светского образования, в словах его всегда чувствовались собственный молитвенный опыт и богатейшая начитанность святоотеческой письменностью. Он вел огромную переписку с православными людьми, рассеянными по всему земному шару. Его подкреплением в этом подвиге была строгая отшельническая жизнь, регулярная молитва и пост. С 77 лет до конца своей жизни старец Великим постом по 40 дней не принимал никакой пищи.

Еще до 1-ой мировой войны, при чтении "Добротолюбия" и "Откровенных рассказов странника своему духовному отцу", появилось у старца Никодима сильное влечение к Иисусовой молитве. Поселившись на Афоне в общежительном скиту Фиваиде, он решился - по благословению старца Силуана - перейти в послушание к старцу Феодосию.

В июле 1982 года, в одно из наших последних посещений старца Никодима, произошла следующая беседа, которую мы записали на магнитофонную ленту. Вечером после богослужения в маленькой церкви, выстроенной еще старцем Феодосием на крутой скале южного конца Афонского полуострова, мы сели на "проходке". Так это место называл сам старец Никодим. Это было нечто вроде балкона с перилами и небольшим огородом. А метра два ниже была еще одна терасса с огородиком. Вся земля этого двухэтажного огорода была принесена сюда руками старцев, и отец Никодим все еще обрабатывал ее, теперь уже с помощью послушника, монаха Симеона, жившего у подножия скалы.

С тех пор как каменный обвал обрушился на его старую келью и вызвал пожар, сжегший ее дотла, старец устроился во временной постройке под церковью. Там старец дожидался кончины. Он очень плохо видел, был почти слеп, передвигался по своим терассам и деревянным лесенкам с трудом и многое делал ощупью, больше по памяти. Но все же, когда мы прибыли к нему в предыдущий вечер, как быстро он успел нас угостить горячим супом из овощей со своего огорода!

Плохо слышал старец. Приходилось говорить громко, почти кричать, повторяя в беседе вопросы. Не нарушали ли мы покой других отшельников, живущих высоко над нами или пониже на той же скале?..

Вот так беседовали мы вчетвером, сидя на низеньком каменном бортике грядки. Впереди расстилалось темнеющее, сливающееся уже с небом море, а справа угасал полноцветный закат, во всю высоту отрезанный вертикальной скалой. Слева из-за такого же крутого отвеса, уже вышла луна и стала медленно подниматься над нами. В долгой беседе, отвечая на наши вопросы, растолковывая нам путь к достижению молитвы, и опасности, подстерегающие на нем, старец Никодим рассказал нам и о себе...

"Старец Феодосии славился своей строгостью. Так я решил, по благословению старца Силуана, поселиться у него. На всю гору говорили, что я в прелести. А я решил, что если я выдержу у Феодосия, значит я не в прелести. И выдержал. И умер старец у меня на руках. Старец был рад найти собеседника в лице моем. Я любил читать книги запретил мне старец совсем книги читать. Только Евангелие, Псалтирь и Авву Дорофея, и Речницу... одно только "Слово о послушании", и чтоб наизусть заучить. 9 лет не давал мне читать книги. А потом, когда сам стал заниматься Иисусовой молитвой, то и мне разрешил.

Еще в миру я Странника прочитал и по Страннику стал молиться. И как в Пантелеимоновом жил, так все по Страннику и молился. Полюбил я это. А как пришел сюда, так старец мне и запретил, не дал благословения так молиться: "Молись словесно, устами, а сердцем не молись!" Что делать? Ради послушания я оставил сердечную молитву.

А потом нашел выход. Старец Феодосии сокращал Жития Святых, а я заговорил с ним про св. Симеона Нового Богослова. Когда я ему прочитал, ему и понравилось. Стал он сокращать св. Симеона Нового Богослова. Оттуда и полюбил молитву, а до того не мог вкуса понять в этом. Когда вначале вместе молились, то один молился вслух, - по большей части я говорил молитву, - а он занимался.

Боялся он сначала, что дыхания не будет хватать: "У меня, - говорит, дыхания не хватит". А я ему говорю: "Батюшка, для того не надо дыхания много. Наоборот, надо его сокращать". Попробовали. Хватает дыхания. И начали. По Страннику. 100 четок. И смотрю, каждый день выполняет. Два часа сидя, два часа ходя, два часа стоя. И потом стал дневник писать. И мне читает. Проверяем мысли...

- Вы еще советовались с другими отцами?

Был тогда еще Силуан в Пантелеимоновском монастыре. С ним советовались всегда... Старец занимался молитвой Иисусовой и дневник писал. Завтра возьмите, почитайте.

Итак мы вместе стали молиться. Он полюбил умную молитву и мне благословил. То он меня проверяет, то я его. Мы еще со старцем перестали вычитывать службы. Перешли на четки.

- Вы быстро тянете четки?

Нет, не быстро. С дыханием. Чтоб поместилось -вдох и выдох - "Господи Иисусе Христе, помилуй мя".

- Молитву совершаете сидя? Сидя.

- С самого начала, или вы начинали стоя?

Сначала стоя. Царю Небесный, Святый Боже, Отче наш, Помилуй мя Боже, Символ веры. И садись, - или с поклонами.

- Вы говорили, вы вместе со старцем совершали молитву.

Вместе, вместе.

- Как можно вместе? Вы вслух читали?

Нет. Умную молитву не вслух. Одновременно. Он в келий читает, а я - в церкви. Так мы устроились.

Сначала ведь умной молитвой не занимался старец. Четки тянул, как в Пантелеимоновском монастыре принято: за утреню 33 четки. Кто на работе, тот четку тянет: один говорит молитву, а другие слушают. Так и я пришел к старцу и мы вместе так поначалу молились.

Вообще - вечерню по книгам читали, а утреню по четкам. Смотрю, а он свои четки очень скоро кончает. А я свои не кончил. Полагалось за утро по 33 четки, а я только 18 протянул... "Ты спишь, - он говорит. Спишь!" А я не сплю! И тут я догадался: "Вы, батюшка, наверное, пропускаете? У вас рука уже испортилась. Вы пропускаете зернышки. Попробуйте взять четки в другую руку!" Попробовал и убедился старец - так и было. Тогда он решил молиться не по четкам, а по часам: утром два часа молиться. Я редко так молился. Потом мы совсем перестали по книгам. Все по четкам.

...А потом у меня перебой сердца случился. Еще при старце. Порок сердца. Пульс трясется, нельзя сочетать собственный такт с молитвой. Оскорбел я. А потом мне мысль пришла: "Ты знаешь, какой такт у тебя был, так и оставь." Так и молился все время. Хотя перебои продолжались, а дальше - больше.

...Было такое время, после старца, я лежа молился. Ныне сердце стало очень слабо работать. Пульс очень тихо бьется, и я засыпаю. Вот беда моя какая! Что делать? Сядешь - засыпаешь. Встанешь - ноги болят... Старость подошла!

Раньше усердно молился, сердцем молился. Тогда не заснешь. А как перестанешь сердцем молиться, так засыпаешь. Как св. Иоанн Кронштадтский говорил: "возьми сердце свое как рукой и держи". И я так устроился. Лежу на спине и держу сердце умом как рукой, держу и не отпускаю. Всю ночь так лежу. А потом утром встаю, иду и причащаюсь, так сильно шла молитва. Но это только три раза у меня так было. А то лягу, и не могу удержать сердце. А тогда: лежу и не шевелюсь даже, не поворачиваюсь, как замерз.