Анжарская академия. Теория и практика любовных чар - Елена Княжина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Альвар Граймс
От грязных ботинок оставались неприглядные отметины, по которым любой маг-ищейка мог бы проследить путь главного целителя. Без всяких сложных плетений он понял бы, что Альвар Граймс вернулся сильно за полночь. После того, как внезапный весенний дождь смочил землю на подъездных дорожках к академии.
Вместо того, чтобы направиться к своему пустому дому, обещающему покой и тишину, Граймс прошлепал в целительский корпус. По привычке прошлепал. Истощенный маг-резерв просил пощады или хотя бы восстановления. Но целитель вовремя напомнил себе, чем это закончилось в прошлый раз.
Лезть в шкафчик с тониками Граймс не рискнул. Хватит, наелся «Жетемией» досыта. До сих пор все тело ломило от желания вернуться в вархову оранжерею. И устроить новый сеанс расслабляющих процедур…
Темнота диагностического кабинета, наполненная знакомыми запахами трав и снадобий, сулила покой. Но в привычный букет лекарственных ароматов вторгался еще один. Приятный, но неожиданный.
– Вы были в деревне? В такой час?
Резкий голос вырвал Альвара из порочных фантазий… и на секунду целитель решил, что те вполне могут стать реальностью. Эльза сама пришла. К нему.
– Только не говорите Райсу, что я иногда тоже пачкаю свою обувь, – позволил усталой улыбке тронуть губы и включил лампу над письменным столом. – Тогда у него закончатся шутки, и жизнь наша станет пресной.
Может, и к гхаррам это правило про «встречи» на рабочем месте? Не так и плохи местные койки. Достаточно широкие и почти не скрипят…
Но вид Эльзы, нервно сжимающей что-то в руках, загнал мечты глубоко в подсознание.
– Что было в этом бутыльке? – женщина раскрыла ладонь, обнаружив на ней розовые осколки. – Я утром не обратила внимания, когда читала записку мисс Лонгвуд. Но сегодня ночью у меня нашлось много свободного времени на размышления… Что тут было за снадобье? Я едва могу разобрать почерк.
– «Жетемия», – пожал плечом, ощущая телом странный эффект. Он будто бы падал в пропасть, а она все не кончалась и не кончалась.
– Почему пробирка разбита? – Эльза утопила его в серебре блестящих глаз.
Возможно, она недавно плакала. Но сейчас этот факт ничто не подтверждало, кроме лихорадочного блеска, и Граймс не был уверен в выводе. Все-таки он не теоретик.
– Потому что ее использовали. Вам знакомо это зелье? – размеренно прошелся по кабинету, пробуя новые ощущения.
От колючего взгляда Эльзы было… неприятно. Крайне, крайне неприятно.
– Имела несчастье испытывать его действие, – сухо пояснила она. – И на ком вы его использовали?
– На себе, – вздохнул, ощущая, как на едва расслабившиеся плечи возвращается тяжесть. – Я сам себе подопытный гхарр. Случайно, Эльза. Я не настолько выжил из ума, чтобы травиться добровольно.
– Вчера? – неприятная догадка озарила привлекательное лицо.
– Перед вашим приходом. Я устал и принял его за тоник, – бросил скупо Альвар, сдвигая брови к переносице.
Она не спрашивала о большем, и не было нужды что-то объяснять. В его профессии сантименты ни к чему, а с желанием он рано или поздно справится. Хотя бы варховыми ремнями.
– Ясно.
– Мисс Хендрик…
Граймс дернулся, собираясь все же расщедриться на какое-то извинение. Или признание. Или нелепую отговорку.
Второй день он находился под влиянием любовного зелья. И ему стоило признаться в этом раньше!
– Это ничего. Я просто должна была прояснить… Понять, чем вызван ваш интерес, – Эльза поднялась с кушетки, которую своевольно заняла в его отсутствие. – Не люблю, когда меня пытаются одурачить.
– Я не…
– Теперь я это знаю. Вы и сами жертва обстоятельств. И вы всегда были предельно откровенны в своем ко мне отношении.
Она поджала губы, и Граймс тоже захлопнул рот, так и не выдавив из себя ничего полезного. Такое он лечить не умел. Эльза все верно поняла: как любой теоретик, она в выводах не ошибалась.
«Вы и сами жертва обстоятельств»… Себя она тоже жертвой считает, видимо? Он так плох? Настолько давно не практиковался?
Граймс усмехнулся: и верно! Ритуал. Древний, виззарийский…
Это объясняло, почему Эльза позволила ему к себе прикасаться. Почему плавилась под ним растопленной свечой. И почему она так холодна сейчас: эффект прошел.
– Но вы молчите, не язвите теперь… – женщина дернула плечом у самой двери, обернулась, глянула на него пытливо. – Моя аура уже не сияет, да?
Без очков ее грустные серые глаза казались не такими большими, как обычно. Но гораздо более красивыми, блестящими.
Гхаррово копыто… Почему «Жетемию» до сих пор не запретили? Надо подать жалобу в Королевский образовательный совет. И копию лично Ее Величеству!
– Сияет. Просто иначе. Но все равно сияет, – скупо бросил, откидываясь в кресле и прикрывая глаза. – Эльза, я хотел спросить, пока вы не ушли…
– Мм?
– Сир Вейрон… Вы давно с ним знакомы?
– Мы вместе учились в Либтоунской академии.
Дверь звонко хлопнула, отрезав Граймса от прочего мира. И от нее.
