За фасадом строительства советского ВМФ - Почтарев Андрей Николаевич

— завод № 22 (Фили) — производство бомбардировщиков Пе-2 с осмотром заготовительных цехов, механического цеха, цеха деталей, цеха групповой сборки, крыльевого цеха, монтажного цеха, нового корпуса и аэродрома;

— комбинат № 150 — с осмотром кузницы и проката алюминиевого листа;

— ГПЗ им. тов. Кагановича (г. Москва) — с осмотром кузницы, механических цехов, цехов изготовления шариков и роликов, цехов изготовления точных подшипников и отделения сборки подшипников;

— ЦАГИ (г. Раменское) — с осмотром малой (винтовой) и большой аэродинамических труб;

— завод № 26 (г. Рыбинск) — производство авиамоторов М-105 с осмотром заводской лаборатории, инструментального цеха, механического цеха, термического цеха, сборочного цеха, испытательной станции и переборки;

— завод № 19 (г. Молотов) — производство моторов М-25 с осмотром центральной заводской лаборатории, литейного цеха, механического цеха, термического цеха, монтажного цеха, испытательной станции и переборки235.

По признанию членов немецкой комиссии: «...Мы не ожидали того, что увидели. По имевшимся в Германии сведениям, ожидали увидеть значительно худшее, против того, что увидели... Технологический процесс налажен хорошо. Рабочие работают очень интенсивно». Большое впечатление на немцев, в частности, произвели самолёты МиГ и Пе-2, организация производства, качество литья, большая аэродинамическая труба ЦАГИ, размеры подшипникового завода и пр. По высказыванию члена комиссии сотрудника Министерства авиации, в прошлом лётчика, инженер-полковника Д. Швенке (бывал в СССР в 1932 г. и осматривал завод № 22 и ЦАГИ), «СССР технически прогрессирует и имеет сырьё»236.

В январе—мае 1941 г. на имя председателя Совнаркома СССР В.М. Молотова ещё поступали документы, связанные с организацией советско-германского военного и военно-морского сотрудничества. В частности, нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов 28 января просил о закупке в Германии теплохода «Пантера» в качестве учебого корабля для подготовки слушателей и курсантов ВМУЗов, 7 февраля — о командировании в Германию 50 военных моряков для обучения «нормальной эксплуатации и обслуживания купленного крейсера "Петропавловск" (бывший "Лютцов")», а также о разрешении допуска в СССР 10 немецким специалистам для обучения советских моряков на крейсере, 20 февраля информировал о согласии германского военно-морского командования на участие 5 советских командиров в одно- двухдневном выходе на заводские испытания на однотипном с «Петропавловском» («Лютцовым») крейсере, а также на посещение осенью 1941 г. (?!!) небольшой группе немцев советских крейсеров для ознакомления с подготовкой команд по обслуживанию приборов управления огнём, 22—23 февраля просил о заказе в Германии 100 контактно-пусковых часов для радиомаяков ВМФ (стоимостью 180 тыс. марок) и т.д.237

Но это были одни из самых последних событий в этой области до начала Великой Отечественной войны.

В целом до 22 июня 1941 г. из «Программы особых заказов и закупок» К.Е. Ворошилова от 20.10.1939 г., несмотря на подписание 10 января 1941 г. двустороннего соглашения о взаимных товарных поставках на второй договорный период по Хозсоглашению от 11.02.1940 г., рассчитанного вплоть до 1 августа 1942 г.238, СССР удалось получить из Германии военной техники, вооружения и оборудования только на 100 млн марок239. Так, на 11 февраля 1941 г. (за 4 месяца до начала Великой Отечественной войны) в числе недопоставок по Хозяйственному соглашению от 11.02.1940 г. на общую сумму 4 млн 418 тыс. марок числились: самолёты, моторы и запчасти к ним (на 1 млн 60 тыс. марок), артиллерийская установка, тахометры, манометры, расходомеры нефти, испытательные стенды и одноцилиндровые установки, гидрографические приборы, береговые шумопеленгаторные установки, рулевой машинный телеграф, якорные шпили и рулевые машины, измерительные приборы, электросварочные машины, взрывобезопасная арматура, альфоль, рентгенаппараты и даже прачечное оборудование. Вполне очевидно, что большинство этих заказов в СССР так и не прибыло240.

Предвоенные связи же высшего руководства ВМФ СССР с германской стороной, как, впрочем, и армейских военачальников, посещавших Германию с официальными визитами, учившихся там на секретных курсах Генерального штаба рейхсвера, немецких армейских курсах, курсах военной академии, присутствовавших на войсковых манёврах и учениях, в том числе и в нашей стране (осенние манёвры Белорусского ВО, по воспоминаниям маршала Г.К. Жукова, состоялись в 1937 г., в разгар Гражданской войны в Испании, под руководством командующего округом И.П. Белова241, наркома обороны маршала К.Е. Ворошилова и начальника Генштаба маршала Б.М. Шапошникова с участием «гостей» — «генералов и офицеров немецкого Генерального штаба»), не прошли даром. Почти все они по ложным обвинениям и доносам погибли в 1937—1941 гг. в застенках НКВД.

Из перечисленных только что военно-технических специалистов, побывавших в Германии в 1939—1941 гг., в качестве примера можно упомянуть генерал-майора артиллерии Г.К. Савченко, арестованного за три дня до войны, 19 июня 1941 г. Бывшего заместителя начальника Главного артиллерийского управления РККА расстреляли без суда в пос. Барбыш Куйбышевской области 28 октября того же года вместе с ещё 24 заключёнными военачальниками, партийными и хозяйственными работниками. В их числе находился и известный конструктор стрелково-пушечного вооружения — создатель первого в мире пехотного автоматического гранатомёта, начальник ОКБ № 16 Наркомата вооружения Я.Г. Таубин.

Вместе со своим коллегой — ведущим конструктором того же ОКБ М.Н. Бабуриным Яков Григорьевич создал 23-мм авиационную пушку ПТБ-23 (пушка Таубина — Бабурина), которую успешно испытали на поступившем из Германии истребителе «Мессершмитт-110». Кроме того, для изучения передовых немецких технологий, согласно постановлению СНК и ЦК ВКП (б) № 1882—779 и решению Политбюро № П29/60 от 4 октября 1940 г., Я.Г. Таубин даже выезжал в Берлин в составе группы конструкторов НКАП и НКВ во главе с наркомом Б.Л. Ванниковым. Постановлением Комитета обороны при СНК СССР № 423 от 16.11.1940 г. пушку ПТБ-23 приняли на вооружение. «За успешное освоение новых образцов вооружения» Указом Президиума Верховного Совета от 21 ноября того же года Я.Г. Таубина и М.Н. Бабурина в числе других отличившихся сотрудников наградили орденом Ленина. А через полгода, 16 мая 1941 г., обоих арестовали. Якова Григорьевича Таубина обвинили в «участии в антисоветском заговоре», в «консервировании недоработанных образцов вооружения и в запуске в валовое производство технически несовершенных систем: 23-миллиметровой авиапушки, 12,7-мм пулемёта и других», и даже в «создании вражеской пушки»242.

Оказалась среди репрессированных и большая группа военных разведчиков, решавших в Германии различные вопросы, включая получение военно-технической помощи: резидент полковой комиссар К.М. Басов (Я.Я. Аболтынь) (1927—1930), нелегальные сотрудники дивизионный комиссар Л.А. Борович (Розенталь) (1927—1930), Б.Б. Бортновский (Бронек, Бронковский) (1930—1934), В. Дидушек (1931—1932) и С.А. Скарбек (Скорбек, Бенедик) (1922—1932), полковник А.В. Емельянов-Сурик (1924), руководитель военного аппарата ЦК Компартии Германии С.В. Жбиковский (1923), военный советник при ЦК Компартии Германии комбриг И.Г. Клочко (1923— 1924), батальонный комиссар Я.Г. Локкер (Ф.И. Миллер) (1921—1937), полковой комиссар М.Г. Максимов (Фридман) (1923—1929, 1930—1935), сотрудник К.А. Михельсон-Арвис (1923—1934), один из руководителей военного аппарата ЦК Компартии Германии комбриг В.Р. Розе (1922—1924), секретарь торгпредства СССР (первый резидент) А.К. Сташевский (Гиршельд, Верховский) (1921—1924), первый секретарь полпредства РСФСР/СССР А.М. Устинов (1921—1924), один из руководителей военного аппарата ЦК Компартии Германии старший майор госбезопасности С.Г. Фирин (Пупко) (08.1923—09.1924), батальонный комиссар Я.Я. Фрейман (1926—1932), помощник военного атташе полковник Л.А. Шнитман (1931—1934), батальонный комиссар С.Б. Яновский (Эренлиб), а также бывший начальник IV (Разведывательного) Управления РККА комкор С.П. Урицкий (командировался в Германию дважды: в 1922—1924 гг., когда находился в этой стране на нелегальной работе, и в 1931—1932 гг. во главе военной делегации, будучи начальником штаба Ленинградского военного округа) и др.243