Единственная для Зверя (СИ) - Бессмертная Майя

Точно, это она!

Ниже идёт номер телефона, по которому можно записаться на пробное занятие. Чудесно, прямо сейчас и позвоню, пока не вернулась Алиса и не испортила мои планы.

— Алло?

Низкий грудной голос явно немолодой женщины раздаётся в трубке, и я пытаюсь чётко обрисовать ситуацию, несмотря на отчаянно колотящееся сердце.

— Доброе утро, я могу записаться на пробное занятие в ваш фитнес-клуб?

— Да, конечно. Мужчины у нас тренируются по понедельникам, средам и пятницам. В какой день вам удобно?

Понимая, что это не совсем то, что мне нужно, я начинаю юлить:

— Подскажите мне имя тренера.

— Юлия Скворцова, чудесный тренер, недавно получила ещё один сертификат, повысила свою квалификацию. С ней многие хотят работать, она из вас конфетку сделает.

— Конфетку…

Растягивая слова, понимая, что инструктор Юлия вряд ли могла заинтересовать мою супругу, и быстро переключаюсь:

— А жену к вам тоже можно записать?

— Разумеется, мы и с девушками работаем, но там у нас другой тренер и они тренируются в другие дни недели, чтобы не мешать друг другу.

Делаю стойку, напряжённо рыча:

— А имя тренера не подскажете?

— Бельцев Артур. Очень квалифицированный специалист, просто самородок. Он ведёт как общие тренировки, так и индивидуальные занятия, согласно пожеланиям клиентов. Записывайте к нему супругу, не пожалеете, через месяц уже увидите существенный результат.

Я было уже хотел ляпнуть, что уже ощутил результат занятий на своей супруге, но вовремя прикусил язык — не нужно сейчас накалять обстановку, иначе незнакомый мне Бельцев будет начеку.

Самородок! Надо же…

— Хорошо, я подумаю над вашим предложением, благодарю.

— Будем рады вас видеть.

Женщина отключается, а я раздосадовано смотрю на смартфон. В самом дальнем уголке своей души я, несомненно, надеялся, что мне назовут какое — нибудь другое мужское имя. Фитнес тренера могли звать Роман или даже Иннокентий, да как угодно! Но нет, моя чуйка, моё звериное чутьё и на этот раз меня не обмануло.

Зачёрпываю ложкой размокшие шоколадные подушечки, которые заботливо приготовила мне дочь и с досадой крякаю — кажется, моя семейная жизнь подошла к концу. Я могу простить жене её мелкие оплошности, солёный суп или плохо выглаженную рубашку, но никак не измену.

Рассекать по городу с ветвистыми рогами на макушке — увольте.

Быстро набираю номер няни, к услугам которой мы иногда обращаемся, когда я задерживаюсь на работе, а Алиса едет на свой фитнес и, как оказывается, это не просто тренировка.

— Алло, Софья Михайловна? Это Зверь.

— Андрей Владимирович, что-то случилось?

— Вы не могли бы приехать к двум часам дня?

Слышу, как женщина мешкает с ответом и понимаю, что она собирается отказаться. А этого я никак не могу допустить. Ну, чем ещё заниматься пожилой женщине на пенсии в выходной день? Сидеть у телевизора или потчевать родных внуков блинчиками собственного приготовления?

Вот я и даю ей подзаработать на начинку к блинам.

— Но, сегодня же, выходной…

— Я всё понимаю, плачу двойной тариф. Тем боле, это ненадолго, от силы — на час.

— Хорошо, уговорили.

Няня, к счастью, не стала долго ломаться и я довольно ухмыляюсь. Я же говорил — у всех есть своя цена.

— Чудесно!

Отбиваю звонок, устремляя задумчивый взгляд в окно, и понимаю, что я не могу нормально дышать после того, как вычислил любовника супруги. Мою грудь будто обвязали железными цепями, а в рот засунули кляп, не давая возможности дышать спокойно.

Ужасное состояние.

Наверное, так чувствует себя скотина, которую ведут на бойню — всё понимает, но изменить уже ничего не может, и понуро бредёт навстречу палачу.

Отхожу от окна, слыша проворачивание ключа в замочной скважине, и навешиваю на лицо самую приветливую улыбку. Алиса не должна ни о чём догадаться.

*****

— Привет.

Чувствую покалывание в кончиках ледяных пальцев и окатываю супругу ледяным взглядом, пытаясь держаться с ней как можно естественнее. На самом же деле мне бы хотелось сцепить сейчас пальцы на её тонкой шее и душить её, душить, пока бы она не посинела и не потеряла сознание.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но — нельзя, чёрт возьми.

Я не хочу несколько лет провести за решёткой из-за измены жены. Мне ведь ещё дочь растить. А то, что дочь буду растить именно я, я не сомневаюсь. Алиса должна потерять всё — и идеального мужа, то бишь меня, и единственную дочь.

— Привет.

Жена задумчиво кивает, и я чувствую, как в её серых глазах плещется страх. Правильно, так ей и надо. Думает, небось, как бы удрать сегодня от меня к своему любовнику.

— А ты чего в детской на полу сегодня спал?

— Не знаю, пришёл поздно, пьяный. Зашёл к Варе в спальню, чтобы её поцеловать, да там и остался.

Непринуждённо пожимаю плечами, следя за реакцией супруги. Видимо, мой ответ её полностью устроил и она, сухо кивнув, вышла из кухни.

Сжимаю кулаки, выдыхая воздух через рот.

И как я сам не заметил, что мы — уже давно стали чужими людьми? Живём по инерции, а на самом деле нам даже поговорить не о чем. Пожалуй, наш брак держится только на Варе и на ипотеке, в которую я ежемесячно вваливаю львиную долю своих доходов.

Что ж, уже через пару часов эта тягомотина рвущая мне жилы под названием брак, закончится.

Осталось совсем чуть-чуть до ядерного взрыва, и я это отчётливо ощущаю где-то на подкорке.

Глава 18

Вика

*****

Понуро лавирую между людьми, толпящимися у вагонов наподобие стихийно растущих островков, и окидываю внимательным взглядом, стоящий на пути поезд.

Шестой вагон. Мой.

Наконец-то.

Подаю улыбчивой проводнице свой паспорт с вложенным в него билетом и неловко переминаюсь с ноги на ногу. Не смотря на календарное дыхание апреля, которое семимильными шагами приближается с каждым днём, воздух в Столице ещё и не думает прогреваться, остановившись на отметке в четыре градуса.

Проводница изучающе сканирует мой документ проницательным взглядом, как будто я меньше всего похожа на добропорядочного гражданина, и лениво перекатывает во рту жвачку, обдавая меня то и дело сладким ароматом арбуза.

В груди начинает болезненно щемить сердце, когда я снова учуиваю этот арбузный аромат, отдающийся в моей больной истерзанной душе ностальгией по детству.

Моя покойная мамочка просто обожала арбузы и когда, наконец, начинался август и эти полосатые гигантские ягоды появлялись на рынке, папа спешил с авоськой к улыбчивой бабе Нюре за долгожданной вкуснятиной.

Но после смерти матери я перестала их есть.

— Всё в порядке, проходите.

Киваю, выхватывая билет вместе с паспортом. Надеюсь, соседи у меня адекватные, и я смогу вздремнуть пару часов на пути в город своего детства и юности.

Устраиваю свою дорожную сумку на полку для багажа и слегка киваю женщине, сидящей рядом. Отлично, дорога, скорее всего, пройдёт спокойно.

Плюхаюсь на сидение, блаженно вытягивая ноги и прикрываю глаза. Честно говоря, я не думала, что когда-либо вернусь туда, где я была так счастлива. Но цепочка последних событий, происходящих со мной просто не оставила мне выбора. И вот, я возвращаюсь в родную гавань.

Предупреждать отца о своём приезде я не стала, да у меня и не осталось его номера телефона. Бабушке я тоже ничего не сообщила о том, что я решила поступиться со своими принципами и снова посмотреть в глаза человеку, который предал мою маму.

Бабуля не поймёт.

Ей всегда казалось, что её дочь сделала неверный выбор, выйдя замуж за Колокольцева, переехала в Санкт-Петербург и отдалилась от матери. И она своего зятя так и не простила — наверное, знала многое из их личной жизни, что не знала я.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Но я не спрашивала.

Пожалуй, это не моё дело.

— Даш, я еду, всё в порядке.