Христос не еврей, или Тайна Вифлеемской звезды - Джекоб Коннер

Высшим свидетельством Христа против еврейского мессианства были Его слова во время этого инсценированного суда: «Ты говоришь, что я Царь… если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы я не был предан Иудеям; но ныне Царство Мое не отсюда» (Ин. 18: 36,37). Не достаточно ли этого, чтобы прекратить всякие разговоры по поводу традиции еврейского мессианства в отношении Христа? Что еще для этого нужно?

Христос жил и умер галилеянином — гоем, неевреем, в качестве Сына Человеческого. Э. Ренан сказал, что это делает Его тем более сродни всему миру, потому что галилеяне — смешанный народ, но не еврейский. Он не был потомком какой-либо расы или династии. Он обладал независимым духом галилеянина по Своему характеру и ни разу не проявил подобострастия к Своим преследователям ни до, ни во время суда, даже перед верховным жрецом. Когда Его подвергли бичеванию, требуя признания, Он протестовал: «Если я сказал зло, представьте свидетельство того зла; но если добро, почему бичуешь Меня?» Сравните, какой контраст представляет собой это типично галилейское отношение и отношение одного из Его самых преданных апостолов, который последовал за Ним даже на смерть. Павел, который не был галилеянином, был подвержен бичеванию по приказу первосвященника, изрядно выругал этого презренного чиновника. Но он извинился за это, как только узнал, что именно первосвященник отдал приказ. И даже усилил свое извинение, процитировав еврейский закон. Ни Христос, ни другой галилеянин, как описывает их Иосиф, не стал бы приносить извинения за то, что его ударили по лицу. Истина вечно права, и нельзя просить прощения за то, что стоишь на стороне истины. Истина абсолютна, а не относительна.

Современное еврейское притязание на то, что Христос принадлежал их расе, хотя и не был мессией, которого они ожидали, не имеет никаких оснований и не подтверждается историческими фактами. На самом деле это попытка раввинов оживить «самую раннюю из ересей» — евионитство. Ее целью является принизить божественность Христа до еврейского уровня. Он претендовал на большее, чем на всего лишь еврейское мессианство, сопротивляясь людским требованиям, очевидным желаниям своих учеников и фальшивым утверждениям Его врагов. Как Царь духовного мира, он въехал в Иерусалим в то Вербное Воскресенье, не выставляя напоказ своей власти, но этого было недостаточно, чтобы удовлетворить потребность в земном вожде. И даже в Его последние моменты среди Своих учеников они спорили между собой по поводу того, кто должен быть первым в царстве, которое, как они ожидали, Он установит[71].

Глава III

РАЗРЫВ С ИУДАИЗМОМ

Разрыв НОВОЙ РЕЛИГИИ с иудаизмом для ранних христиан был трудной задачей. Не решена она полностью и для современных христиан. Первоначально эта задача была возложена на Петра, Павла и других учеников. Для нас нет необходимости останавливаться на вопросе о том, были ли их способности врожденными или же развились в результате контактов, которые сделали их способными и подходящими для выполнения этой задачи. Дело в том, что, насколько это касается личных качеств, они сделали весь мир своим вечным должником, причем в столь короткое отведенное им время жизни и до уровня, оценить который невозможно.

Это были люди, специально выбранные и соответственно подготовленные, но тем не менее не безупречные. В Павле, несмотря на его обращение, до конца жизни сохранялось многое от Савла. И вряд ли могло быть иначе. Среди них возникали серьезные доктринальные расхождения, которые разделяли даже Петра и Павла. Но дух Христа брал верх над обоими в существенных вопросах, касавшихся объединения верующих. И в почтительном смирении они подчиняли свои различия этому водительству — и Христос вел их к Своей цели.

Эти факты заслуживают особого внимания при рассмотрении вопроса о разрыве с иудейским прошлым, ибо бремя этого движения с необходимостью ложилось на всех ранних последователей Христа и особенно на апостолов, которые были самыми выдающимися личностями. Они передали в мир учение Христа, хотя сами, как люди, были в чем-то несовершенны. Они были теми, чья вера должна быть достаточно крепкой, чтобы выполнить благословение Христа по отношению к тем, «кто не видел и все же поверил».

Мир мало отдает себе отчет в важности греческого влияния на формирование судьбы христианства. Это не столько влияние самого греческого языка, которое было огромно, сколько неподчинение ранних греко-христиан требованиям иудео-христиан, чтобы они обратились в иудаизм, прежде чем стать христианами. Это влияние было настолько всеобъемлющим не только по всей Галилее, но даже в Иудее, что Ветхий Завет, работа над которым проходила в Александрии, повсеместно переводили на греческий язык для самих евреев, так как древнееврейский язык в то время уже вышел из употребления. Этот вариант Ветхого Завета называется Септуагинта, т. е. Перевод Семидесяти Толковников. По всему Новому Завету заметно отсутствие всякого упоминания о греках, этом великом народе, чье влияние превалировало и доминировало как над покоренными евреями, так и над покорителями — римлянами. Касаясь самого раннего распространения учения Христа на Западе, составители Нового Завета характерным образом хранили молчание по поводу роли, которую играли греки, но результаты говорят сами за себя. Знаменательно, что еврейские историки, такие, как проф. Грец и д-р Клауснер, проводили различие между «языческими христианами» (греками) и иудео-христианами. Также знаменательно, что в то время, как они считали первых ответственными за разделение между христианством и иудаизмом, они свободно допускают, что между иудео-христианами и авторами Талмуда было дружеское взаимопонимание! «Какое согласие было у Христа с Велиалом?» или талмудистскими писателями?

Каким бы ни было отношение гоя, христианина или нет, к божественности Христа, он, без сомнения, согласится со следующим.

Первое: Христос продемонстрировал свою обособленность от иудаизма Своим прямым обращением к Богу, как к Отцу Небесному. Он Сам обращался к еврейскому расовому божеству не больше, чем к Зевсу или Юпитеру.

Второе: расхождение между учением Христа и культом иудаизма было совершенно диаметрально. Но к тем, кто был воспитан в иудаизме, отношение Христа характеризовалось доброй и сочувственной терпимостью.

Третье: Христос был врагом иудаизма или какой-либо другой религии не в большей степени, чем свет является врагом тьмы. Он всего лишь указывал «более правильный путь».

Четвертое: Христос соблюдал обычаи иудаизма — например пасху, которая была не только религиозным, но и национальным праздником. Он учил и в синагогах, так как это были общественные места.

Пятое: Христос находился в иудейском окружении даже среди Его родни и близких друзей. Он никогда не был понят, даже на Тайной Вечере.

Шестое: Христос в Своей прощальной беседе не сказал Своим ученикам, чтобы они отказались от иудаизма. Он завещал им проповедовать Евангелие всему человечеству, что означало то же самое, ибо это было актом самоисключения. Христос создал религию неевреев, сделал ее не этнической, не эксклюзивной, гуманистической во всей своей широте и поэтому нееврейской.

Можно предположить, что высота, глубина и широта пропасти, которая отделяла такую религию от ее окружения, глубоко переживались Его учениками. Но понимание этого глубокого различия требовало времени. Именно понимание этого различия оставил Христос тем, кто следовал за Ним: Он утешал Себя тем, что посеял зерно, как единственную силу, дающую ростки и лежащую за пределами человеческих сил. Оставшиеся после Него должны развивать свои возможности и достоинства, потому что им предстоит многое сделать.

И ко всем раскаяниям мы должны добавить, что разрыв с иудаизмом еще предстоит завершить, так как христианство до сих пор страдает от проникновения в него вируса первобытного культа. Нельзя не повторять снова и снова, что ни одно из четырех Евангелий не было написано раньше того, как Петр, Павел и, возможно, все ранние апостолы и подвижники претерпели мученическую смерть. А те, кто составлял канон Нового Завета, не были настолько отделены от иудаизма, насколько вышеназванные апостолы.

Эта новая религия была «шире, чем мерило человеческого разума». Греческий народ со всей его романтической плеядой богов никогда не был способен породить универсальную религию. Их Олимпийские игры были периодом «блеска», так сказать, религиозного оживления, и цивилизованный мир в то время воспользовался ситуацией, как если бы это была всемирная ярмарка, что и было на самом деле. Но религия оставалась греческой, а иностранцы, собиравшиеся там, прибывали со своими собственными культами. Подобным же образом и евреи никогда не могли дать новую религию, так как их собственный Яхве был эгоистичным и мстительным, лишенным понимания честных отношений между людьми во вселенском смысле. Какое заблуждение считать, что христианство, мировая религия, могла произрасти от фанатизма «избранного народа»!