Вино любви - Кристин Григ

Он очень спешил домой. Очень.

Промедление было смерти подобно – по крайней мере, Коннору так казалось. Наконец-то он знал, чего хочет и что должен сделать.

Разумеется, он мог прямо на руках отнести ее в любой отель Сиднея. Мог отправиться в собственную квартиру, недавно купленную для него Карлайлом в престижном районе на набережной океана. Мог заняться с ней любовью на пустынном пляже, в парке, в машине – да где угодно!

Он так сильно желал эту женщину, так мечтал о ней, что любое промедление было подобно самой страшной из пыток, и все же… и все же он гнал машину домой.

В «Оленью Тропу». Туда, где он столько ночей провел в пустой постели, мечтая о Черри Вейл, видя ее во сне и представляя, как она стонет от любви в его объятиях.

Он не мог позволить себе отвести ее в отель, как случайную любовницу. Не хотел вести в необжитую, холодную квартиру, которой сам еще ни разу не видел.

Он не хотел заниматься сексом – он хотел любить Черри. Хотел, чтобы и она любила его, чтобы разделила его страсть, чтобы пошла с ним по своей воле, подарила ему себя и приняла в дар его душу и тело.

Ибо он давно уже отдал ей и душу, и тело, и сердце.

Красная лампочка на приборном щитке отчаянно замигала, в ровном реве мотора послышались какие-то страдальческие нотки. Коннор опомнился. Еще секунда – и они действительно могут взлететь на небеса, но теперь ему этого совершенно не хочется.

Он остановил машину на обочине и впервые за все это время повернулся к Черри. Она смотрела на него испуганно и растерянно, губы слегка дрожали. На этот раз она не играла, она действительно боялась, и Коннор на секундочку раскаялся, но только на очень короткую секундочку.

– Коннор… это было ошибкой… нам не надо было… пожалуйста…

Больше он на это не поймается. Человечество придумало слова, чтобы обманывать себя. Гораздо важнее то, что говорит сердце.

Он притянул ее к себе и снова стал целовать, теперь нежно и осторожно, стараясь успокоить девушку, и вскоре с облегчением почувствовал, как расслабилось ее тело. Тогда Коннор обнял ее покрепче и посмотрел ей в глаза.

– Прости меня, Черри. Я не должен был так вести себя в клубе.

– Я все понимаю, я же и говорю, это была…

Он снова начал целовать ее, и она так и не закончила фразу. Прошло много времени, прежде чем Коннор вновь заговорил.

– Ошибка заключалась совершенно в другом. Ошибка в том, что мы так долго и так старательно лгали друг другу. Ведь я хотел тебя, я так хотел тебя, Черри, так сильно… как ты хотела меня! Это же было ясно с самого начала. Ну скажи, что я ошибаюсь?

Как она могла это сказать, если никогда в жизни она не чувствовала себя такой счастливой, как сейчас! Если все, чего ей хотелось в данную минуту, – это раствориться в его дыхании, стать его частью, умереть от любви, шепча его имя, и возродиться вновь с его именем на распухших от поцелуев губах…

– Черри… если ты не хочешь этого, просто скажи. Клянусь, я не трону тебя. Но если ты не скажешь этого сейчас, через пару секунд будет поздно… Я не смогу остановиться!

О, Черри, ведь ты прекрасно знаешь, что все, абсолютно все мужчины в мире говорят одни и те же слова. Ты знаешь, что мужчинам нельзя верить – ты читала об этом в книгах и слышала от подруг. Ты выросла в семье, где мать презирала отца, а отец терпеть не мог мать, ты знаешь, что любви на свете не бывает и не может быть, выдумали все про эту самую любовь, назвали красивым словом обычную физиологическую потребность…

Но почему же тогда так больно и так хорошо твоему сердечку, Черри? Почему ты слышишь, как поют ангелы, хотя любой здравомыслящий человек скажет, что это цикады?

Ты же знаешь, Черри, что за ночью, нежной, томной, душистой ночью придет беспощадное утро и принесет боль, разочарование и слезы, принесет жестокую правду… да, ты знаешь это, Черри, и все же ты смотришь в горящие глаза мужчины и веришь ему в этот миг, потому что нельзя не верить голосу крови, песне крови, а она уже поет в твоих жилах, и нет такой силы, которая остановит тебя, Черри…

Она молча притянула его к себе и на этот раз поцеловала его в губы первой.

А потом были конец света, пожар и потоп, слившиеся воедино мгновенно, в течение одной секунды. Коннор с глухим рычанием привлек Черри к себе, срывая с нее черное кружево топа, лаская, терзая, целуя горячую кожу, желая только одного, того же самого, чего желала и она…

И все внезапно кончилось. С тем же глухим рыком он отстранил ее от себя и повернул ключ зажигания. Она, задыхаясь, глядела на него блестящими потемневшими глазами, не понимая, что происходит, боясь услышать что-то ужасное…

– Не здесь! Только не здесь. Лучше я умру, но ты должна быть в моей постели, а не здесь! Я хочу тебя видеть. Всю. Хочу смотреть в твои глаза. Хочу слышать твой шепот. Двадцать минут, клянусь! Двадцать минут – и мы будем дома.

Она кивнула, не в силах справиться с нервной дрожью.

Господи, ведь он смог остановиться, а она – нет. Она была готова отдаться ему прямо здесь, прямо сейчас, на обочине ночного шоссе, словно дешевая проститутка…

Никогда в жизни Черри Вейл не вела себя подобным образом, потому что никогда в жизни она ничего подобного не чувствовала.

Она не была девственницей. Более того, она уже успела побывать замужем и развестись.

Разумеется, ее брак был самой натуральной глупостью, абсолютно необдуманным поступком из числа тех, которые обязательно совершают в юности. Черри влюбилась в шестнадцать лет, а в семнадцать переехала к своему парню. Целый год она упорно пыталась играть роль жены, они успели расписаться, но еще через месяц молодому мужу наскучила игра в семейную пару. Он ушел ранним утром, прихватив все ее сбережения.

Потом у нее тоже были мужчины. Не так чтобы много. Честно говоря, всего два. Как ни крути, она была нормальной, здоровой и молодой женщиной. Естественно, она испытывала желание, но никогда в жизни оно не было таким неистовым.

Полная потеря контроля. Страсть на грани исступления. Внезапная вспышка в мозгу, понимание того, что на свете нет НИЧЕГО важнее поцелуев Коннора Фотрелла.

Лучше не думать. Потому что тогда обязательно задумаешься о том, чем все это кончится, а это ничем не может кончиться…

Горячая рука Коннора легла ей на бедро. Он продолжал гнать машину, держа руль одной рукой, а другой медленно и настойчиво ласкал ее ногу…

Через минуту Черри Вейл впервые в жизни испытала полноценный оргазм и удивилась, что небо в итоге так и не обрушилось на землю.

Дом был погружен во тьму, если не считать серебряных потоков лунного света.

Коннор вынес Черри из машины на руках, потому что ноги ее не слушались. Она себя чувствовала слегка контуженной произошедшим с ней несколько минут назад, а потому не сопротивлялась, просто замерла на широкой груди Коннора и закрыла глаза.