Вино любви - Кристин Григ

Черри прыснула, показала своему отражению язык и выплыла из комнаты.

Сколько может одеваться женщина? Коннор всегда пытался рассуждать на этот счет здраво. Если дело происходит в полярных широтах, то ей требуется достаточно много времени, если в тропических – значительно меньше. Кажется, так?

Сейчас тепло. Очень тепло. Можно сказать, жарко. Значит, ни шубы, ни русские валенки, ни теплое белье Вейл не понадобятся. Платье и туфли. А также всякая мелкая дребедень, которую носят женщины и которая, по наблюдениям Коннора, занимает крайне мало места на теле и почти не видна глазу.

Так почему она, эта самая женщина Вейл, одевается уже час и сорок минут? И почему он ждет ее не с раздражением, а с нетерпением?

Почему он волнуется? Это не свидание, Коннор! Вейл не твоя девушка, а ты не ее парень. Вы не собираетесь в кино на вечерний сеанс, чтобы целоваться до одури на последнем ряду.

При мысли о поцелуях с Черри Вейл Коннору стало очень душно и тесно в галстуке. Черт, где эта нахалка! Может, уволить ее за опоздание на работу?

Он нарочно распалял себя, потому что очень боялся увидеть Черри Вейл в вечернем туалете. Что-то ему подсказывало, что это зрелище способно надолго выбить его из колеи.

Коннор готовился к встрече, прорепетировал несколько вариантов язвительных упоминаний об опоздании, три скептические ухмылки и два вида фырканья, но вот наконец дверь под лестницей растворилась и на пороге своих апартаментов возникла Черри.

Коннор испытал нечто вроде удара поддых. Дыхание остановилось, сердце глухо бухнуло и категорически отказалось качать кровь, впрочем, кровь и сама прекрасно справлялась. Кровь забурлила в жилах, словно шампанское, и Коннор слегка покачнулся, шагнув навстречу видению.

Нет, все-таки он в ней не ошибся! Класс есть класс.

Русые пышные волосы были якобы небрежно сколоты на затылке, и несколько пушистых коконов кокетливо падали на виски и щеки. Естественный румянец играл на высоковатых скулах. Серые глаза нахально и тревожно смотрели из-под пушистых ресниц, Нижнюю губу чуть прикусили зубки жемчужной белизны, это был единственный внешний признак того, что Черри волновалась.

Черный шелковый костюм идеально сидел на ее умопомрачительной фигуре. Странно, строгий покрой придавал всему облику девушки такой заряд чувственности и сексуальности, что Коннор едва не ахнул. Высокая грудь, тонкая талия, точеные бедра и непомерной длины ноги. И туфли, конечно же туфли на высоком каблуке! Как она в них ходит? Как ходит? Да очень просто! Легко, словно слегка пританцовывая и почти летя над полом.

Коннор Фотрелл усомнился в своих силах. Едва ли ему удастся пережить эту ночь. Странно, там, в офисе, он был уверен, что напугал ее и подчинил своей воле, что везет ее в Сидней как начальник и повелитель, но сейчас Коннору стало ясно: это она, королева Черри, соизволила выехать в свет, а он будет ее верным, как там это называлось, форейтором.

Он откашлялся, отступил назад и распахнул перед Черри входную дверь.

– Ты опоздала. У нас летит весь график.

Отлично. То, что надо. В серых глазах явственно промелькнуло разочарование. Черри Вейл явно рассчитывала, что Коннор Фотрелл встанет навытяжку и будет исполнять все ее приказы? Так она просчиталась! Он ее босс, строгий босс, хладнокровный босс, и он собирается научить ее сегодня вечером самому главному правилу хорошего сотрудника – сначала думать, а потом говорить.

Бедный Коннор! Он твердил про себя эти дурацкие слова, а сам с отчаянием понимал, что если и хочет чему-то научить эту женщину, так уж совсем не менеджменту и политкорректности. Скорее, совершенно наоборот!

Босс обещал поговорить с ней в машине, но, видимо, забыл об этом. Черри украдкой вздохнула и бросила на Коннора взгляд исподтишка. Потрясающий! Абсолютно неотразимый! Холодный и прекрасный, словно сверкающий айсберг. Красавец. Мужчина. Босс.

Ей очень хотелось задать ему тысячу вопросов, первый из которых – куда они, собственно, едут? Сидней большой. Ресторанов много. Они что, собираются побывать во всех? Тогда их могут отправить в психушку, потому что на каждое заведение придется секунд по тридцать, и то вряд ли уложатся до утра.

Черри неожиданно хихикнула, представив, как они с Коннором влетают в зал ресторана, обегают его по кругу и так же стремительно покидают его. Точно, психи!

Босс заметил ее смешок и покосился на нее с таким подозрительным выражением лица, что Черри едва не прикрыла ладошкой губы. К счастью, в последний момент ей удалось обуздать собственные нервы, и она ухитрилась одарить босса такой надменной и царственной улыбкой, что Коннор едва не вывалился из машины. М-да, вечер еще не начался, а уже перестал быть томным!

Черри откинулась на спинку сиденья. Интересно, почему босс злится? Не из-за опоздания же? Подумаешь, какие-то пятнадцать минут! Нет, тут что-то другое. В доме он выглядел несколько ошарашенным. Ах, как все-таки жаль, что она не надела золотые шальвары! Если у босса такое лицо из-за вполне приличного платья, как бы он выглядел при виде совершенно неприличного?

Коннор вцепился в руль, и мрачно подумал о том, что небольшая выбоина на шоссе при скорости двести километров в час была бы очень кстати. Хлоп – и уже не надо мучиться, не надо подыскивать вежливые фразы… Их души воспарят на небеса вместе, и уж там-то он не будет тратить время на менеджмент! Воображение в тот же миг услужливо нарисовало картину: Коннор и Черри, абсолютно обнаженные, лежат обнявшись на облаках, а вокруг порхают мультипликационные птички и ангелочки. Боже! Он сходит с ума.

Он вцепился в руль, словно в спасательный круг, и решительно нажал на газ.

Черри изо всех сил скосила глаза. Какой все-таки отпадный профиль у Коннора Фотрелла! Любая медаль за честь бы почла. Четкие прямые линии. Ни одной лишней детали.

Как можно одновременно выглядеть таким сердитым и таким сексуальным? Куда ты едешь, Черри Вейл? Если бы не дурацкий вечерний костюм и полное отсутствие документов, ей бы стоило удрать от Коннора на первом же светофоре, как только они въедут в город, но куда она пойдет в таком виде?

Зачем она затеяла эту игру три месяца назад? Почему не уехала от Коннора Фотрелла прочь? Тогда еще она могла бы это сделать, теперь – нет. Теперь слишком поздно.

Теперь она привыкла к нему, к запаху его одеколона, к тому, как шумит вода в его ванной на втором этаже. Сколько раз, лежа в постели, она представляла, как он входит в душ, сильный, прекрасный, словно древний бог…

– Что тебе?

– Что «что тебе»?

– Ты на меня глазеешь, вот я и спрашиваю – что тебе?

– Глупости! Я на тебя вообще не смотрю!

– Значит, у тебя косоглазие!