Мозголомка. Сборник рассказов - Гарри Веда

Сумка обосновалась в углу. В условиях первобытного минимализма это был лучший вариант. Билл быстро переоделся, с наслаждением натянул плечами чистую сухую ткань и умылся из небольшого ковшика с прохладной водой. Сидеть в клетке не хотелось, сказка райского уголка требовала внимания…

Кали провел мистера Стоггмана к мистеру Королю. Вот такую вот погремуху ироничные туземцы прицепили Джону. Впрочем, вряд ли он возражал.

Билли на секунду замер перед входом, прокашлялся и пробарабанил тяжелым чернильным пером, — каким образом оно оказалось в кармане? — по створке проема. И только после этого зашел. Ника сидела в кресле и ела какие-то фрукты. От сердца сразу отлегло.

— А где их королевское высочество?

— Ага, я тоже простебала… Джон репертуар не меняет… Не удивлюсь, если его здесь и коронуют. Впрочем, не удивлюсь, если после этого им же и полакомятся на банкете в честь коронации… Не доверяю я как-то диким народам.

— Вряд ли… Здесь райское место… Агрессивность местных жителей не имеет почвы для развития. Я чувствую себя в большей безопасности, чем на Манхеттене…

— Ты такой же романтик, как и Джон… Вечные дети…

Билли махнул рукой и зашагал в сторону океана, размышляя над тем, насколько процентов права Ника… Нет, инфантилизма в нем уже не осталось… А романтизм… Не было его изначально, а теперь и подавно… Вот Джон, тот да, романтик… А сам Билли — нет… Всегда был циничным материалистом.

Король сидел на большом пальмовом бревне возле самой воды, скрестив на груди руки. Практически наполеон, только с легким диссонансом в дресс-коде. Билли плюхнулся рядом и тоже навел резкость на горизонт. Странное ощущение… Он не видел университетского приятеля в пару раз больше вечности. Столько произошло событий… Даже не событий, прошла целая жизнь, впору подводить какие-то предварительные итоги. А вот теперь они сидят рядом, и нет желания делиться прошлым, в котором нет ничего общего, но вместе с тем не покидает странное ощущение чего-то совместного, большого и важного, затмевающего собой какие-то будние мелочи, перевешивающего все былое вместе взятое…

— Как тебе здесь? — Джон прервал свою медитацию.

— Знаешь… Необычно все… Но мне нравится… Правда, захватывает дух и колет в боку при осознании платы за этот рай… Это как запретнейший грех… Нужно бросить все, исключительно все, чтобы им обладать…

— А что у тебя есть такого всего, что жалко было бы бросить?

— Ну, знаете, мистер, мы с вами обладаем радикально противоположными системами ценностей и я предлагаю не заводить диспута, поскольку он не может осуществляться по данному вопросу без общего базиса.

— Не кипятись… Я совсем не хотел тебя обидеть… Сам посуди, как системы ценностей могут быть противоположны, если мы с тобой дышим одним воздухом, перемещаемся в одном пространстве, и пребываем в одном времени? Мы по-разному интерпретируем события, но это всего лишь означает, что кто-то из нас чуть больше заблуждается, а кто-то чуть меньше. А может быть и оба в равной степени. Только, заметь, мы все равно ошибаемся, даже если поровну. А ты прислушайся к своему сердцу. Просто подумай, чем бы ты хотел заниматься, когда будет все, аллес, финиш, я имею в виду, в то время, когда ты достиг всего, что наметил, реализовался, отдал долги… Вот как бы ты хотел провести самые свои ценные годы? как бы ты хотел себя, любимого, побаловать? Ведь всю жизнь печешься о ком-то. Из-за кого-то тратишь нервы, ради кого-то не спишь ночами. Где среди всего этого — ты сам? Есть он? Билл, а цели твои — они для ТЕБЯ ценны? Для тебя сущего? Не спеши отвечать, я-то ответы знаю… ты о себе подумай…

— Ты не можешь себе представить людей, для которых не бывает времени, когда некуда стремиться, учиться и завоевывать, да? А, может, для кого-то счастье и есть процесс?! Ты вечно свои личные мировоззрения возводишь в ранг постулатов мира!

— Так и есть. Только ты подумай как-нибудь перед сном, да после секса, да на свежую голову… покопайся в себе — Билл-настоящий не обманет…

— Пойду искупаюсь, ну тебя, вечно дыму напустишь, где небо, где земля — непонятно… Скажи мне лучше, здесь акулы водятся? И что делать, если я ее увижу?

— Возьми с собой Кали, он присмотрит, если что.

— Этого я и боялся… водятся все-таки…

— Акулы, друг, водятся везде, они постоянно присутствуют в жизни. И в здешних водах, поверь — их наиболее безопасный вариант. Максимум, вавку на теле оставят… Она заживет…

— Я всегда пытался понять… ты внутри — все-таки оптимист или пессимист?

— А натура у меня внутри в этом плане двуличная. Я реалист. Хотя, допускаю, что это может быть просто очень оптимистичная надежда на мою уникальность. Но мне пофиг…

Билл ухмыльнулся, покачал головой, мол, каждый при своих и побрел вслед за Кали по полосе прибоя по дуге к точке, где море больше всего выдавалось на берег, образуя пик лагуны.

Наутро Билл был вероломно разбужен английским лордом с идиотической жавороночной сущностью.

Грязно выругавшись, вице-президент трансатлантической корпорации выпал из гамака, молча постоял, вращая головой в поисках точки следования, понял, что удобств не предусмотрено и снова выругался, но уже тише, с легкими нотками отчаянья в голосе.

— Что, старый багаж в рай не пускает? — Джон с улыбкой смотрел на расстроенную жертву цивилизации.

— Ха-ха-ха… Мне совсем не смешно…

— Ладно тебе… Будет бурчать… До океана сто ярдов, душ и гимнастика в одном флаконе.

— А как насчет…

— Не задавай глупых вопросов. Тебе не приходило в голову приобрести умение находить радости, исходя из положения, в котором находишься, и не отравлять свое существование поисками идеала. Идеалов не бывает…

— Но элементарные жизненные удобства, придающие комфорт, они ведь бывают!

— Бывают… Но раз ты столько внимания им уделяешь, значит, они не такие уж и элементарные… Ты раб вещей, Билли. Рекомендую с этим бороться…

Билл потер лицо ладонями. Спорить сейчас хотелось меньше всего. Почему все всегда думают, что счастье и покой — в отказе от удобств и претерпевании этаких аскетичных мучений. Дети природы, млять. Давайте все повсеместно перестанем чистить зубы и вытирать задницу. И сольемся в экстазе с флорой и фауной…

Океан был великолепен. Живительная влага заставила тело дрожать каждой клеткой от странной радости. Сознание проснулось окончательно, растормозилось и ликовало от чувства общности и с этими волнами, и качающимися кронами длинных листьев, и даже с неизменным Кали, который сидел на берегу и подбрасывал ракушку.

Вот как теперь считать самого себя последовательным в суждениях. Билл фыркнул и нырнул, изо всех сил работая ногами на погружение. Блестящая поверхность наверху танцевала бликами, внизу каустические разводы придавали динамики происходящему, подкидывая сюрреалистичности кораллам, рыбкам, медузам и всему остальному — этакая картина художника-галлюциониста.