Асфоделия. Суженая смерти (СИ) - Наталья Юрьевна Кириллова

если, как утверждала Жизель, назначенные служанки действительно докладывают обо всём, что слышат и видят в покоях избранных, то страшно представить, какой портрет Асфоделии вырисовывается в результате этих донесений.

Эветьен лицезрел меня реже горничной, но и без того подозревал во всех грехах.

Жизель была приятнее в общении, чем Брендетта, и казалась спокойнее, уравновешеннее, с более широкими взглядами, нежели Нарцисса, при первом признаке угрозы хватавшаяся за кругляшек на поясе и вспоминавшая о богах. Но одно дело отсутствие чрезмерной набожности и высокомерного снобизма и совсем другое – узнать об иномирном происхождении соседки по комнате. А списывать всё на удалённость островов, что там, мол, о том ведать не ведали, об этом слыхом не слыхивали… этак и проколоться недолго. И всё равно придётся объясняться. Повезёт, если на костёр не пошлют, или что тут делают с людьми, уверяющими, будто они явились из другого мира.

Отношения с Тисоном оставались непонятными. То заботится, причём явно больше положенного, то слова лишнего не скажет. Да и в любом случае забота заботой, а ворох вопросов, ответы на которые Асфоделия не может не знать, озадачит даже Тисона. Примет ли он мои странности безоговорочно, с пониманием или поторопится доложить, что с одной из избранных всё куда хуже, чем ожидалось?

И об императорских испытаниях забывать не стоило.

Как и о своевременно почивших предшественницах.

Дипломатический корпус же сам не местный. Конечно, не как я, но всё-таки, плюс приехали они только что, перезнакомиться со всеми ещё не успели. Парень всего лишь сын посла, навыками придворной акулы он, надеюсь, пока не обзавёлся. Если подумать, ничего сложного: сходить, посмотреть, что там да как, глазками пострелять, изобразить очаровательную дурочку, благо что с милым личиком Асфоделии сделать это проще. Задать наводящие вопросы, внимательно слушать и запоминать.

Приём иноземных гостей закончился часа за полтора до полуночи, и собравшиеся, заверив друг друга во взаимном почтении, разошлись по личным покоям. Дев жребия по комнатам развели рыцари, ожидавшие за дверью, словно охранники при входе. От Тисона я дождалась лишь дежурного пожелания добрых снов, и словесная скупость рыцаря только убедила в правильности принятого решения.

Я постараюсь не задерживаться дольше необходимого.

Буду предельно осторожна.

И не станет же сын посла пытаться снасильничать возможную невесту императора?

Пока Жизель была в ванной, а её горничная стояла с хозяйской ночной сорочкой в руках перед разожжённым камином, я цапнула Кили за локоть и отвела к окну. Шёпотом попросила достать давешнее платье-«ночнушку» как единственное подходящее под облегчённую форму одежды, какой-нибудь плащ потемнее и удобные туфли и подождать меня в гостиной. Настороженное удивление Кили, казалось, можно было потрогать, словно любой предмет в комнате. Делиться подробностями раньше срока я не стала, исполнила все этапы ежевечернего ритуала по отходу ко сну и легла вместе с Жизель. Повалялась минут пятнадцать и, убедившись, что соседка заснула, вылезла из-под одеяла. Выскользнула в гостиную, где в углу при свете одинокой свечи сидела Кили, переоделась, поправила волосы, закуталась в плащ и велела проводить меня в посольские покои. Удивление сменилось ужасом, горничная принялась разъяснять суетливо, что юной благородной фрайнэ не след шататься ночью по дворцовым коридорам и чужим комнатам, развлекаться в компании незнакомцев и рисковать честью и добрым именем. Ну да, а то имя Асфоделии уже не овеяло дурной славой, чудесами местного чёрного пиара и отсутствием у меня приличных манер.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Одним аморальным проступком больше, одним меньше… какая разница?

Постаравшись придать голосу подходящие стальные нотки, я повторила приказ и Кили, умолкнув резко и опустив глаза, повела меня навстречу тем самым приключениям, которых я столь упорно избегала дома.

* * *

Вечеринка была в разгаре. Музыка, голоса и характерный топот слышны уже на подходе, разносились эхом по пустынному тёмному коридору. По эту сторону двустворчатой двери бдел широкоплечий смуглокожий стражник, вопреки обыкновению без пики и частичного доспеха. Надо полагать, Девика привезла с собой не только детей и помощниц, но прислугу. Страж с высоты немалого своего роста недобро зыркнул на меня, я сглотнула и сообщила, что пришла по приглашению сына эмиссара Риа. Страж скрылся за дверью.

Вечеринка была в разгаре. Музыка, голоса и характерный топот слышны уже на подходе, разносились эхом по пустынному тёмному коридору. По эту сторону двустворчатой двери бдел широкоплечий смуглокожий стражник, вопреки обыкновению без пики и частичного доспеха. Надо полагать, Девика привезла с собой не только детей и помощниц, но прислугу. Страж с высоты немалого своего роста недобро зыркнул на меня, я сглотнула и сообщила, что пришла по приглашению сына эмиссара Риа. Страж скрылся за дверью.

Ещё и фейс-контроль, не кое-как…

Вернулся охранник быстро и придержал передо мной створку, позволяя войти. Я махнула рукой Кили и прошмыгнула внутрь.

Интересно, она сразу доложит, куда я пошла, или до утра подождёт?

– Фрайнэ Асфоделия! – сын посла, сияющий, словно свежий номер журнального глянца, возник передо мной. – Я ни на мгновение не позволил себе усомниться в вас.

– Правда? – я откинула капюшон и сняла плащ.

– Вы с Аргейских островов, а их жители и после завоевания Империей сохранили большую широту и свободу мысли, нежели на континенте, – молодой человек забрал плащ и по-простому пристроил его на спинку стула у двери.

– Да, широта мысли – наше всё.

Обстановкой просторная комната походила на уже виденные мной гостиные: столики вдоль стен, кресла и стулья россыпью, разожжённый камин в глубине помещения, кушетки в оконных нишах, гобелены с пасторальными картинами. Здесь кресла и стулья отодвинули, освободив место для танцующих, между посадочными местами поставили столики с вазами с фруктами, графинами с вином и блюдами с неопознанными мной то ли закусками, то ли сладостями. На креслах у камина сидели сама Девика и немолодая светловолосая женщина, в стороне у стены – музыканты, причём не те, что играли в большом зале и у императора. Эти одеты проще, инструменты другие и у двух я даже заметила барабаны, высокие, коричневые, напоминавшие о туземных племенах моего мира. Женщины в компании преобладали, из мужчин, не считая музыкантов, только посольский сын да пара парней не сильно старше.

– Позволите называть вас по имени?

– Конечно.

– И не сочтёте ли вы за дерзость переход на вольное «ты»?

– Не сочту.

– Саши.

– Что? – растерялась я.

– Мне кажется, ты не запомнила, как меня зовут, – молодой человек продемонстрировал ослепительную улыбку кинозвезды.

– С чего вы… ты взял?

– При