Выбирай - Алекс Коваль

сильней в тысячи раз, чем привязанность к бывшему и в миллионы раз страшнее.

* * *

Очередную пятницу, когда Макс занят, но обещает освободиться к вечеру, я провожу на работе. Ничем особо не примечательный день в итоге заканчивается потерей важных документов, с которыми я, чтобы подписать, носилась, как с ребенком, и которые в итоге Кристина не может найти.

– Я понятия не имею, куда они делись, Екатерина Алексеевна! Точно ложила вчера на ваш стол, – в сотый раз разводит руками девушка и хлопает своими длинными ресницами, аки сама невинность.

– Клала, Кристина. И нет их! Я все папки и файлы, ящики и шкафы уже на тысячу раз перепроверила. Нет и все! Не могли же они испариться, в самом деле? Что за ерунда такая?

Как ураган, ношусь по кабинету, снова сметая горы бумаг на рабочем столе, даже в свою сумочку заглянула, куда папка с документами при всем желании не поместились бы – нет их. Завтра после обеда встреча с директором клуба, который к тому же очень вредный и требовательный мужчина, а мне-то и идти к нему не с чем. Такой “прокол” может стоить мне огромной неустойки и серьезно пошатнувшейся репутации.

– Вспоминай, Кристина, когда ты в последний раз видела ту черную папку, что я отдавала тебе в прошлый четверг?! – снова поднимая взгляд на помощницу. – Я отдала тебе ее из рук в руки.

В ответ, глядя на меня, девушка только пожимает плечами.

Вздыхаю и присаживаюсь на краешек рабочего стола, лихорадочно соображая, что делать. У меня внутри кипит злость и поднимается паника, а Кристина только кусает губу и отводит взгляд. Я больше чем уверена, что “пропажа” – ее рук дело!

– Кристина, где документы? – спрашиваю еще раз в надежде, что девушка сознается. – Если потеряла, лучше так и скажи.

– Ничего я не теряла! – вскрикивает девушка обиженно, своим визжащим фальцетом, – я что, совсем дура, что ли, по-вашему?

И снова эта ее непрошибаемое спокойствие и снова взгляд хоть куда, но не на меня.

– Неприятность какая, но я уверена – ничего критичного, ведь так, Екатерина Алексеевна?

Вот кого-кого, а дуру она играть умеет просто потрясающе. Оскар в студию, твою мать.

– По-моему, ты врешь! – встаю и хватаю пиджак с сумкой, – делай, что хочешь, но завтра на столе у меня должен быть договор с группой, который ты потеряла, выкинула или где-то забыла – меня не интересует. В противном случае я лишу тебя премии в этом месяце.

– Но, Екатерина Алексеевна, вам не кажется…

– Не кажется.

Даже слушать не хочу! Мне вполне хватило пролитого на днях на макеты флаеров кофе и вчерашней красной ручки в официальном документе. Косяк на косяке, и явно это уже не случайность. И это выводит из себя!

Выхожу из офиса, припустив вниз по лестнице, звонко цокая каблуками и вбивая от злости ступню в бетон, как гвозди. Ее такие “выпады” стали все чаще в последние дни, и причиной чего они стали – хоть убей, не пойму. Чем я ей насолила, что она не устает изобретать все большие и большие пакости? Нет, конечно, в голову сразу идет мужской образ нашего общего знакомого, но ведь это бред! Гаевского я еще с помощницей не делила.

Из бизнес-центра вылетаю разъяренной фурией и, чеканя шаг, несусь к остановке. Отключаюсь от происходящего напрочь, тихо закипая в своих мыслях, и не сразу сообразила, что меня окликают.

– Воу-воу-воу, тормози! – хватает за руку Макс, догоняя. – Где пожар?

– Что? – хмурю брови. – Извини, не слышала, что ты звал.

– Что случилось?

– Забудь.

– Кати! – с немым упреком смотрит на меня “друг” и плотину прорывает.

– Моя безмозглая помощница Кристина потеряла документы! – рычу, размахивая руками. – Документы, с которыми я носилась весь апрель! Сейчас договора с группой нет, а завтрашняя встреча с директором клуба рискует пойти крахом. – Выпалила как на духу, – я рискую попасть на огромный штраф, а эта рыжеволосая кукла с силиконовой грудью раздражает своим спокойствием, хотя я на тысячу процентов уверена, что это ее рук дело! А все потому, что… – чуть не выпалила: ты с ней спал, Гаевский, и она ревнует тебя ко мне, но вовремя прикусила язык. Незачем ему это знать.

– Почему?

– Потому что мозгов у рыбки больше чем у нее.

Запускаю ладошку в волосы и прикрываю глаза, выдыхая. Выговорилась и даже легче стало, правда, ненадолго. Макс снова включил свой любимый режим – непрошибаемость:

– Выдохни – это, во-первых…

– Так, все. Хватит. Иди лучше мозг своей любовнице промой, – мгновенно завожусь, улавливая в тоне мужчины поучительные нотки. Снова он разговаривает со мной как с маленьким ребенком – это жутко нервирует!

– Кати, твою мать, – рычит Макс. – Я тебе уже говорил, что нет у меня ничего с твоей помощницей. Да, было, но ты мне это до конца жизни будешь припоминать?

– Я пошла, – разворачиваюсь на каблуках и, резко выдернув руку из захвата, топаю прочь. Но не тут-то было.

– Детский сад! – злится Макс и, снова хватая за руку, ведет упирающуюся меня к своей припаркованной неподалеку машине, ругаясь и устраивая “пропесочку” не хуже родителей, – … губы дует, щеки пузырем, тебе сколько лет? Сама надумала, сама обиделась, ты меня когда-нибудь точно доведешь до больнички. А такими темпами ты полстолицы можешь обвинить.

– И обвиню! Какого черта ты ложишь под себя все что движется. Тьфу… – морщусь, – кладешь.

– Ревнуешь?

– Было бы кого.

Обижаю его. По взгляду вижу.

– Садись в машину и сиди, – открывает мужчина перед моим носом дверь и терпеливо ждет, пока я перестану упрямиться и залезу в салон.

– С чего бы это? Я устала, я хочу домой. Мне еще голову ломать и извинительную речь сочинять…

– Клуб как называется? – кивает Макс, доставая из кармана мобильный.

– Лофт.

– Отлично. Садись, скоро приду!

– Что ты делаешь и куда ты собрался? – хватаю за рубашку Гаевского, у которого от злости желваки на лице ходуном ходят.

– Детка. Просто. Сядь. В эту. Чертову. Машину! – рычит Гай. Впихивает в руку ключи и, не дожидаясь ответа, разворачивается и направляется к моему бизнес-центру. Не к своему, к моему… Зачем? К Кристине пошел?

– А вот хренушки…

Дожидаюсь, когда Макс скроется за дверьми, закрываю авто и бегом за ним.

Подслушивать нехорошо.

Очень.

Так нельзя!

Но что делать, если внутри все бурлит, кипит и клокочет от злости, что он идет разговаривать с этой пигалицей? Но еще больше злит только то, что мне совершенно это не нравится…

Ноги сами несут по большому холлу бизнес-центра в открытые двери лифта.