Ксеноугроза: Омнибус - Питер Фехервари

Вспышка активности отняла у Гвидо все силы, и он тяжко сгорбился, хватая воздух. Потное лицо верзантца покрылось пятнами крови из расплющенного носа коллеги. Корабль тем временем начал дрожать, сначала почти незаметно, но с каждой секундой всё интенсивнее.

— Ортега! — прорычал Катлер.

Пожилой летчик заторможенно посмотрел на него; в тот же миг раздался стон металла, и транспортник резко клюнул носом. Выругавшись, Гвидо плюхнулся на свое место, и руки пилота замелькали над панелью управления, словно хищные птицы — он пытался обуздать оставленный без внимания дух машины.

— Падре де Империос… — выдохнул верзантец, как только болтанка наконец-то стихла, и окружающий мир пришел в равновесие. Смотрел второй пилот прямо перед собой.

— Ты здесь, летун? — спросил Катлер, видя, что Ортега глядит в никуда.

— Я… очень давно… ждал такой возможности, — произнес Гвидо в промежутках между резкими вдохами.

— Приятное ощущение, правда?

— И ради чего же именно вы меня так порадовали?

Полковник несколько долгих секунд смотрел на пилота, охваченный внезапной неуверенностью. Затем Катлер вздохнул, в нем всколыхнулась застарелая, проникшая в глубину души усталость, и показалось, что арканец намного старше Ортеги. Ничего не говоря, Белая Ворона стащил бессознательного Хайме на пол и опустился в пилотское кресло. Пока Энсор смотрел на бурлящий за иллюминаторами сырой туман и видел одну пустоту, верзантец с головой ушел в старую, привычную работу по удержанию транспортника на курсе. Второй пилот продолжал ждать ответа, но его напряженное дыхание успокоилось прежде, чем заговорил полковник.

— Скажи мне, Гвидо Ортега, достаточно ли крепкие у тебя яйца, чтобы направить наш челнок в зону боевых действий?

— Я мог бы ответить, что сделаю это с закрытыми глазами и связанными руками, — произнес летчик. — Но очень сильно преувеличил бы.

— Похоже, мне стоит расценить это как «да», — отозвался Катлер. — Вот и замечательно, поскольку мы не будем высаживаться на лодочку адмирала Паука.

— Не уверен, что понял вас, сеньор.

— Ты что-нибудь слышал о месте под названием Пролом Долорозы? — полковник наблюдал за пилотом яркими, злыми глазами.

— Ничего хорошего, — осторожно ответил Гвидо.

— Значит, нас таких двое, сэр, — кивнул арканец. — Но мне не нужно, чтобы оно тебе нравилось. Я просто хочу, чтобы ты доставил меня туда.

Не сводя глаз с проводника, капитан Темплтон рассек саблей очередное переплетение ползучих лиан и безнадежно отмахнулся от роя мошкары. Гнус атаковал арканцев яростной кусачей лавиной, стоило им войти в джунгли, и после этого беспрерывно изводил бойцов, словно стая мелких крылатых демонов. Казалось, что от паразитов никак не избавиться, и кое-кто перестал отбивать их атаки. У Эмброуза, однако, от коварных укусов бегали по телу мурашки, и капитан упрямо продолжал прихлопывать кровососов. У ветеранов на базе, скорее всего, имелось какое-то средство от насекомых, но, если и так, новичкам его не предложили. Им вообще почти ничего не предложили, разве что поскорее свалить в Преисподние.

Конфедератам почти не дали передохнуть на этой разваливающейся базе под названием Пролом Долорозы. Там роту Темплтона встретил патруль ленивых часовых, которые указали капитану на границу джунглей и ждущего там офицера с грубой физиономией. Оказалось, что этот уродливый великан с уставной стрижкой распоряжается всеми вновь прибывшими. Не сообщив ни своего имени, ни звания, он какое-то время насмехался над неуклюжей высадкой арканцев и их «миленькими мундирчиками», но вскоре заскучал, как будто новички не заслуживали его остроумия. Затем здоровяк обрисовал конфедератам боевое задание, причем настолько размыто, словно неделю вымачивал текст под дождем.

Вкратце — а ничего длинного там и не оказалось, — 19-му полку было приказано поддержать наступление на древний храмовый комплекс, расположенный примерно в трех километрах от берега. Этот некрополь, обозначенный как «Раковина», считался основной базой повстанцев в регионе. Операция началась три дня назад, и в неё были вовлечены, как минимум, два других имперских подразделения, но их состав, координаты и текущий статус остались неизвестными. Разведданные о противнике показались Эмброузу настолько же скудными: арканцам предстояло столкнуться с небольшим контингентом тау, возможно, небольшим количеством ксеносов-наемников, а также целой кучей «рыбок».

— Рыбок? — переспросил тогда Темплтон, пытаясь не обращать внимания на яростный зуд в левой руке, покусанной шкрабами.

— Ага, рыбок. Местных ублюдков, — офицер указал на ватагу нескладных типов в серых комбинезонах, которые, ссутулившись, стояли у оборонительного периметра. Сперва капитан предположил, что перед ним обычные опустившиеся гвардейцы, но, присмотревшись внимательнее, понял свою ошибку. Федрийцы — или саатлаа, как назвал их Катлер во время инструктажа, — явно принадлежали к роду человеческому, но их вырождение бросалось в глаза. В туземцах не было ничего очевидно неправильного, но и ничего совершенно правильного тоже. Все они оказались, как минимум, на голову ниже среднего роста, но выглядели ещё меньше из-за хилых, искривленной буквой «О» ног и постоянной сутулости. Лица всех саатлаа были одинаково широкими, плоскими и грубыми, с далеко отстоящими друг от друга выпученными глазами и толстыми, будто резиновыми губами.

— Рыбки. Видал, да? — здоровяк ухмыльнулся, и Эмброуз нехотя согласился, что да, действительно видал. Честно говоря, степень вырождения туземцев глубоко обеспокоила его.

«Неужели человеческий род и в самом деле так беззащитен перед разложением? — спросил себя капитан. — И, если так, не вернется ли вся наша раса в первобытную слизь по прошествии безразличных эпох?»

— Ещё пальцы у них перепончатые, — продолжил хамоватый офицер. — Лично я бы всех дикарей зачистил нахрен, но их, видать, посчитали людьми по нижней границе. Уродливые скоты, конечно, но кое в чем пользу приносят. Те, что не восстали, прямо до ужаса верные, знают, должно быть, что остальные их заживо обдерут, если мы проиграем войну.

Он снова указал на туземцев возле деревьев.

— Эти ребятки называют себя «аскари». Я так понимаю, что по-рыбьи это значит «разведчик».

Сейчас, после трехчасового перехода по Трясине, Темплтон вполне разделял веру офицера в то, что аскари отлично знают джунгли. Абориген, которого придали взводу Эмброуза, вел их через чащобу быстрыми, уверенными шагами, огибая непроходимые участки зарослей и поросшие лианами расселины. Конфедераты шли по изломанной, запекшейся земле, которая представлялась в воображении чем-то вроде огромной, опутанной сорняками доски для регицида, где светлые клетки символизировали жизненную силу, а темные — разложение. Понимая, что в этой переплетенной дисгармонии жизни и смерти один неверный шаг может оказаться последним, капитан становился все более благодарным провожатому по мере того, как отряд продвигался все дальше. При всей своей вырожденности, туземец был путеводной нитью арканцев в этом лабиринте.

Время от времени аскари останавливал взвод, подняв руку или присев на корточки, затем подозрительно принюхивался к земле, словно дикий зверь, удовлетворенно кивал и поспешно семенил дальше. Часто абориген замирал, глядя на блестящее грибковое дерево или плотную завесу ползучих лиан, держась поодаль и выискивая какую-то малозаметную, но характерную примету. Потом он либо быстро проскальзывал мимо объекта, либо резкими жестами приказывал подопечным поворачивать назад. Однажды туземец бросился бежать от чего-то, поджидавшего их на дороге, отчаянными жестами требуя от конфедератов следовать за ним. В этот момент Эмброуз мельком заметил гигантский фиолетовый цветок, оскалившийся на него с полянки впереди. При виде тихо колыхавшейся мантии щупалец капитан вздрогнул, испытав одновременно восхищение и омерзение.

Он надеялся, что другим отрядам достались настолько же одаренные проводники.

Арканцы рассредоточили силы, продвигаясь по джунглям разреженным клином из двенадцати взводов, примерно по пятьдесят человек в каждом. По центру шли бойцы 2-й роты, отряды 3-й и 4-й развернулись по флангам. В джунгли они входили намного более плотным строем, но план продвижения не выдержал испытания дебрями, и вскоре группы потеряли друг друга из виду. Хотя конфедераты поддерживали вокс-контакт, никто уже не понимал, где они находятся, и Темплтону оставалось только молиться, чтобы все двигались в правильном направлении.

Поджарый аскари поднял руку, и серобокие из «Пылевых змей» и «Ястребиного клюва» стопились позади провожатого, вглядываясь в полумрак. В нескольких шагах впереди земля резко уходила под уклон, а джунгли обрывались на берегу окутанного дымкой болота. Здесь и там над водой виднелись сплетения чего-то, схожего с мангровыми деревьями, но в топи обнаружилось и нечто иное. Повсюду медленно плавали трупы, раскинув конечности наподобие сломанных кукол. Некоторые тела были настолько густо утыканы стрелами, что напоминали подушечки для игл размером с человека, а остальные оказались страшно обожженными и разорванными на части. Очевидно, последние стали жертвами мощного энергетического оружия.