Логово - Виктор Точинов

Микроавтобус не пассажирский, окон нет. Куда везут — не понять. Сквозь лобовое стекло тоже ничего не разглядеть, водительская кабина отделена от кузова непрозрачной перегородкой с крохотным окошечком. И сквозь него с Наташиного места видно лишь, что водитель там не один, кто-то сидит и справа…

Диспозиция ясна. Неясно, что можно предпринять при таком раскладе. Точнее, ясно — ничего тут не сделаешь.

Не повезло, так уж не повезло.

Остается одно — ждать, что сделают похитители. Насчет этого подозрения у Наташи были самые мрачные. Глаза ей не завязали — раз. Своих лиц не прячут — два. Если верить криминальной хронике, с людьми, похищенными для выкупа, так не обходятся. Опять же главный намекнул открытым текстом…

Она полулежала, полусидела — неподвижная, спеленатая, беспомощная — и, как ни странно, именно это в конце концов напрочь убило испуг и отчаяние. Страх, наверное, нуждается в каких-то внешних проявлениях. В криках ли, в неконтролируемых ли движениях… Наташа могла только думать — и больше ничего. И страх ушел. Исчез. Осталась уверенность — все так плохо, что хуже не станет, что ни делай.

И она стала делать — теперь уже без паники, с обычной своей обстоятельной настойчивостью.

Эскулап по натуре был скептиком.

И не питал особых надежд, что Руслану или Мастеру удастся схватить сбежавшего объекта. Если уж не взяли сразу, по горячему следу, то теперь и не возьмут. Оба будут искать — но не исчезнувшего, а возможность вцепиться в глотку коллеге-конкуренту, обвинив того виновником провала…

Вполне возможно, что труп существа, первым перешагнувшего обратно барьер между человеком и зверем, валяется сейчас где-нибудь в болоте. И разлагается без всякой пользы для науки.

(Нет, конечно, Ростовцев не был первым, мысленно поправил себя Эскулап. В его коллекции хранилось свыше семисот упоминаний о случаях ликантропии. И некоторые подробности старых историй заставляли думать, что ремиссии случались не только в сказках… Но Ростовцев был первым искусственно созданным ликантропом, вернувшимся в человеческое обличье…)

Не менее вероятен и другой исход, рассуждал Эскулап, — в какой-нибудь медчасти без вывески, принадлежащей родственному Конторе ведомству, специалисты сейчас яростно скребут затылки, глядя на результаты анализов найденного в лесу человека.

И даже самая благоприятная возможность — ликантропа доставляют к нему на операционный стол — Эскулапа не радовала.

Во-первых, очень многие будут сверлить глазами спину и толкать под руку — отношения Эскулапа и его команды со специалистами «ФТ» были чуть получше, чем у Руслана с Мастером, но не намного.

Во-вторых, устройство некоторых хитрых игрушек можно понять, лишь сломав их. А можно — даже сломав — не понять. Много лет назад Эскулап читал один фантастический рассказ — не то о гусыне, не то об индюшке, начавшей вдруг нести золотые яйца. В полном смысле золотые — скорлупа была из чистого аурума. Ученые мужи не смогли понять механику процесса щадящими методами исследования… А убить и вскрыть птичку так и не решились — единственный и неповторимый экземпляр…

Мысли его прервал зажурчавший в динамиках женский голос. Самолет подлетал к Красноярску. «Сибирские авиалинии» прощались с пассажирами, и выражали на что-то там надежду… единственной значимой информацией была температура воздуха в аэропорту назначения: + 22. Голос стал повторять то же самое, по-английски, и Эскулап перестал прислушиваться.

Нет, избранный путь единственно правильный, думал он. Нащупанная слабая нить, связывающая уникума-Ростовцева с происхождением штамма-57. Об этой нити Эскулап не сказал никому.

Даже Генералу.

Вариантов было немного. Всего два.

Попробовать все-таки ослабить путы и дождаться момента, когда они приедут в конечную точку маршрута. И попытаться использовать этот момент. Внимание похитителей наверняка разделится, кто-то будет вытаскивать из машины бесчувственное тело Андрея, и вот тогда-то она…

Либо — дождаться, когда они решат, по выражению главного, «поиграться». Тут уж бдительность волей-неволей ослабевает, а уязвимые места, весьма трепетно охраняемые мужчинами во всех прочих ситуациях, становятся куда как доступны… А если вдруг решат по очереди да наедине… Второй вариант нравился гораздо меньше, но думала Наташа про него без страха, с каким-то холодным ожесточением. Хорошо бы первым бы оказался этот, что сидит слева…

…Для начала она попыталась понять, на чем лежит. Что-то жесткое, ребристое. Ящик? Вполне может быть, пальцы связанных рук ощущали волокнистую структуру дерева и тоненькие щели между досками. Она медленно, миллиметр за миллиметром, перемещала руки — должен же быть у этого ящика край? Об угол можно попробовать перетереть веревку. Даже не веревку, судя по ощущениям — ремень, такой же, как на запястьях у Андрея… И тут ей повезло. Удивительно, но факт, — впервые за этот день ей повезло. Ящик был окантован жестяной полоской и она слегка выступала над краем. Наташа так же медленно пристроила к полоске ремень и начала аккуратно и незаметно водить им по импровизированному лезвию.

Машина остановилась. Мелькнула надежда: гаишники?! Замычать носом как можно громче? Рвануться, забиться изо всех сил, забарабанить связанными ногами по днищу машины?

Но острая жестяная полоска, похоже, исчерпала микроскопический запас ее везения. Это были не гаишники. Окошко в перегородке распахнулось. Голос из водительской кабины

«Шеф на связи. Приказано доставить объект на тридцать седьмой километр Киевского шоссе к двадцати двум ноль-ноль и ждать распоряжений».

«Они говорят при мне всё!» — мелькнуло у Наташи. — «Всё! Значит, значит…»

Тот, которого она мысленно называла «главным», недовольно хмыкнул: «Тут полчаса езды. И что, целый час там светиться, торчать на трассе?» Вопрос был риторическим, и он приказал, не дожидаясь ответа: «Ладно. Езжайте. Километра за два-три до места выберите проселок поглуше, свернем, выждем в сторонке, чтобы глаза не мозолить».

Еще какое-то время машина ехала, поворачивала, останавливалась на перекрестках… Наташа продолжала свою незаметную работу. Ей казалось, что путы потихоньку поддаются. Она с трудом подавляла неуместное желание напрячь мышцы и проверить результаты трудов. Успеется… Час, они целый час будут где-то стоять, ожидая распоряжений…

Похоже; подъезжали. Водитель что-то сказал в окошечко, «главный» встал со своего места (Наташа тут же увеличила амплитуду и скорость движений), с лязгом открыл потолочный люк, завертел головой, осматриваясь. И дал указание шоферу: «Вон туда, в кусты, к трансформаторной будке».