Американский доктор из России, или История успеха - Владимир Голяховский

К тому времени отношения между президентами Рейганом и Горбачевым стали почти дружескими, и нововыбранный президент Буш-старший продолжал эту дружбу. Естественно, Америка одной из первых стала помогать Армении. По всей стране собирали средства и медикаменты.

Виктор Френкель одним из первых собрался лететь в Москву, откуда надеялся как можно быстрее добраться до Армении.

— Владимир, летим вместе! Будем оперировать пострадавших.

— Виктор, я не могу еще два месяца, из-за уха. Извини.

— Я понимаю. Тогда мы сделаем так: я полечу на разведку, узнаю, какая им нужна помощь. Тебя там помнят; позвони директору своего московского института и другим докторам, чтобы я мог с ними связаться. А вы с Мошелом пока собирайте инструменты и медикаменты. Когда тебе будет можно лететь, повезем их вместе.

Телефонная связь с Москвой была тогда еще через оператора, я часами висел на телефоне, стараясь дозвониться до старых друзей и бронируя номера в отеле. Друзья, услышав мой голос впервые за одиннадцать лет, радостно вскрикивали:

— Ты приезжаешь?

— Я приеду немного погодя, а пока помогите моему шефу профессору Френкелю.

Виктор с двумя нашими врачами вернулись через неделю. Мои друзья помогли им встретиться с московскими начальниками, но в Армению их не пустили. Френкель жаловался:

— Владимир, там полная неразбериха и страшный бюрократизм. Землетрясение в Армении, а командует всем Москва. Но тебя там помнят и ждут… Вы поедете с Нилом Кахановицем, специалистом по хирургии позвоночника.

Доктор Кахановиц меня огорошил:

— Владимир, у меня в Москве есть родственники, но мы никогда не встречались.

— Как их фамилия?

— По-русски она звучит Каганович. Говорят, что мой дядя был там большой человек.

— Каганович? Лазарь? — я переспросил, зная, что в Америке многие меняли звучание и написание фамилий.

— Да, кажется, Лазарь. И я знаю, что у него есть дочь, моя кузина.

— Каганович был правой рукой Сталина. Ты об этом знаешь?

— В самом деле? Нет, не знаю. Это интересно.

— Не могу тебе сказать, жив ли он, но Хрущев отстранил его от власти. Хочешь, расскажу тебе про твоего дядюшку?..

Нил слушал мой рассказ о «правой руке» с изумлением, я удивлялся ничуть не меньше тому, что у Кагановича, оказывается, в Америке родственники. Наверняка он не упоминал о них в анкетах. Значит, были у всесильного Лазаря Моисеевича свои «еврейские тайны».

Наш разговор происходил в кабинете Нила, где на стене висела вырезка из газеты: он в костюме клоуна на арене цирка с тремя слонами.

Оказалось, что Нил до поступления в медицинский институт был профессиональным клоуном, и у него было три собственных слона.

Чего я только не видел в жизни, но не приходилось мне встречать человека, который имел трех слонов, — мы ведь живем не в Индии, а в Западном мире. В придачу, этот человек — клоун, ставший хирургом… и внучатый племянник Кагановича! Поистине Америка — страна чудес.

Деловые способности у Нила проявились рано. Он сбежал из дома и поступил клоуном в цирк, быстро разбогател и купил трех слонов. Выступал с ними, потом их продал и на эти деньги учился в медицинском институте. Нил и теперь вел очень необычную жизнь. Он покупал старые, разрушенные пожаром или временем дома, восстанавливал и перепродавал за большие деньги. Кроме того, Нил скупал под Нью-Йорком особняки-развалюхи с хорошими земельными участками, и превращал их в настоящие дворцы. Он много работал на стройках, засветло вставал, приезжал на поезде в Нью-Йорк, делал операции и постоянно был на телефонной связи со своими архитекторами, строителями, снабженцами: нанимал, распоряжался, указывал. Какое-то время они с женой жили в отреставрированном доме, затем его продавали — и все начиналось сначала. Наши доктора поговаривали, что он зарабатывал миллионы.

В последнем по счету обновленном доме в богатом пригороде Гринвич Нил с женой организовали сбор пожертвований для пострадавших от армянского землетрясения. Ожидалось, что их соседи-богачи дадут много денег и вещей. В субботу утром я приехал туда, чтобы вместе с ними принимать соседей-жертвователей. Я, иммигрант из СССР, для них был как бы и представитель несчастной Армении.

По пути к дому Нила были вывешены плакаты-указатели: «Семья Кахановиц, сбор пожертвований для Армении».

Двухэтажный особняк стоял в парке на берегу озера и блистал свежестью. От его стен веяло запахом новой краски, паркетные полы сверкали, как в императорских дворцах, громадные окна поражали зеркальной чистотой. Было в доме двенадцать или пятнадцать комнат, но хозяева жили только в двух. Остальные стояли пустые, без мебели: все равно скоро продавать. Жена Нила была первый раз беременна, через месяц ей предстояло рожать. Нил показал фотографию дома, когда он его купил: совершенная развалюха после пожара. Если бы мне предложили его за один доллар, я и то не взял бы. Да, надо сильно любить такой бизнес… и надо иметь такую жену.

— Сколько у тебя ушло времени на ремонт?

— Почти два года.

— А теперь что?

— Опять куплю что-нибудь и займусь восстановлением.

— Но ведь у вас скоро будет ребенок.

— Ничего, мы умеем приспосабливаться, — типично американский ответ.

У меня вертелось на языке спросить, сколько он заработает на продаже одного дома. Но американцы охотно говорят о том, сколько зарабатывают другие, а про самих себя — никогда.

Гостей принимали в зале на первом этаже. Там стоял небольшой столик с орехами, фруктами, печеньем и кока-колой, в общем, это не был настоящий прием. В Гринвиче обитают богатые люди, от них ждали короткого визита с привозом каких-нибудь вещей и денег. Многие осматривали дом. Нил был в этом заинтересован и водил соседей по комнатам. Обо мне говорили гостям как о представителе пострадавшей страны. Ко мне подходили, выражали сочувствие. Я объяснял, что поеду туда вместе с Кахановицами и обязательно расскажу, как американцы дружественно отнеслись к пострадавшим.

Гости принесли много хороших вещей, в основном новую одежду, и более двух тысяч долларов. Жена Нила все собирала — она будет раздавать это в Армении.

Москва, Москва…

Приближалось время отлета. Моя задача была везти более тонны груза — инструменты, лекарства и собранные вещи, общей стоимостью больше миллиона долларов. По специальному решению советского правительства грузы для Армении не облагались пошлиной. Так что не приходилось ожидать задержек с их получением. Часть пожертвований пойдет в московские больницы, где лежали привезенные из мест землетрясения раненые, основную часть надо везти дальше, в Армению. Мы с Мошелом упаковали все в большие картонные ящики, на каждом я написал свое имя крупными буквами, по-русски и по-английски, чтобы не было ошибок при их получении.