Очерки истории цивилизации - Герберт Уэллс

Монетарный крах произошел сначала в России. Там ему всячески содействовало правительство коммунистов. Рубли печатались без сдерживания, курс упал, а цены выросли настолько, что одно яйцо или яблоко стоило 10 000 рублей, и у крестьянина не было стимула копить деньги и работать для этого. Те коммунисты, которые придерживались более жесткой линии, предлагали запретить всякую свободную торговлю. Предполагалось, что деньги утратят свою ценность, а работа граждан будет вознаграждаться периодически выдаваемыми карточками, не имевшими свободы обращения, но с отрывными купонами на еду, одежду, книги, поездки и т. д.

Но уже в 1921 г. правительство большевиков убедилось в необходимости возврата к той экономической гибкости, которую могли обеспечить только деньги, и появилась новая рублевая валюта, в которой один новый рубль равнялся 10 000 старых. В 1923 г. ее заменил червонец, золотой рубль, равный по стоимости довоенному царскому рублю. Все это означало неспособность большевистской экономической системы отойти от комплекса методов, взаимообменов и долгов Западу. Денежная проблема мира — едина, и решить ее можно лишь как всемирную проблему.

На запад от России не делалось попыток вообще отказаться от использования денег, но каждая страна в той или иной степени пострадала от инфляции. Денежный опыт Германии был экстремальным, в нем общий процесс обрел свою законченную форму. Будучи не в состоянии собрать с помощью налогообложения достаточное количество денег для выполнения своих международных обязательств и удовлетворения внутренних потребностей, правительство прибегло к помощи печатного станка. По мере роста в обращении количества марок, возрастали расходы на управление денежной массой и цена иностранной валюты, необходимой для репарационных выплат, и это влекло за собой дальнейшее использование печатного станка. В январе 1923 г. доллар, который номинально стоил пять золотых марок, подскочил до 7260. Затем произошел быстрый обвал. В феврале он уже стоил 21 210 бумажных марок. В июле он миновал миллионную отметку. К концу года доллар стоил четыре миллиарда бумажных марок.

Социальный эффект этого фантастического превращения надежных денег в бесполезную бумагу был потрясающим. Целый класс людей, живших на капиталовложения с фиксированной процентной ставкой, пенсионеры, вдовы и сироты с годовым содержанием и т. д. были ввергнуты в нищету и вынуждены перебиваться с хлеба на воду; прекратилась всякая научная, литературная и образовательная деятельность, зависевшая от пожертвований. Чиновники, учителя, специалисты и другие люди, жившие на фиксированную зарплату или фиксированные гонорары, не смогли добиться увеличения оплаты своего труда пропорционально росту цен. Фактически произошло нечто вроде экономического убийства малоимущих образованных людей. Аренда исчезла, а цены на каждый предмет первой необходимости подскочили до фантастических высот.

С другой стороны, каждый должник по закладной и каждая частная компания получили возможность выплатить свои долги обесценившейся бумагой, а внутренний правительственный долг и муниципальные займы испарились. На некоторое время экспортный бизнес получил лихорадочный стимул. Для предотвращения вывоза всего ценного из страны понадобилось введение строгих проверок. Однако ввоз продовольствия и сырья упал до нуля, а занятость, после первоначального скачка, быстро снизилась. В городах продовольствие стало дефицитом, потому что крестьяне, убедившись в бесполезности денег, стали заниматься только товарообменом. Голод, подавленность и отчаяние стали уделом массы людей из средних классов и малоимущих, имевших некоторые сбережения. Резко возросло число самоубийств. Рождаемость упала на 15 процентов по сравнению с предыдущим годом. Детская смертность возросла на 21 процент.

Повсюду вспыхивали политические волнения, возникали реакционные и мятежные движения. Пожалуй, никакой другой народ, кроме организованных, образованных и дисциплинированных немцев, не смог бы пережить такую катастрофу. Правительство ввело новую валюту — рентенмарку, обеспеченную всеми активами в стране, и прекратило печатание старых марок. Одна рентенмарка стоила миллиард старых бумажных марок. За счет сурового ограничения на увеличение денежной массы рентенмарка постепенно укрепилась, и Германия смогла возвратиться к своей прежней привязке к золотому стандарту. В 1925 г. на смену рентенмарке пришла золотая рейхсмарка, имевшая такую же стоимость, и рентенмарки были постепенно изъяты из обращения.

В нескольких странах, например в Австрии и Польше, история с деньгами была почти такой же трагической, как и в Германии. Обе страны после кризиса постепенно пришли к своим нынешним новым модифицированным валютам.

Австрийцы приняли новую расчетную денежную единицу — шиллинг, поляки — злотый; обе денежные единицы имеют золотое обеспечение. Такие страны, как Чехословакия, Греция и Финляндия, тоже прошли через инфляцию, однако ока была умеренной, и эти страны сохранили свои прежние денежные единицы на более-менее стабильном уровне при одной пятой или одной шестой их прежнего золотого эквивалента.

В Италии, Франции и Бельгии уровень инфляции был еще более низким. Лира упала с 25 до 100 за фунт стерлингов ко времени прихода к власти Муссолини и, после периода сомнительной стабильности, продолжила медленное падение до 130 за фунт стерлингов, после чего она была подвергнута режиму суровых ограничений и «стабилизирована» на новом уровне, немногим более четверти своей первоначальной стоимости. Французский и бельгийский франк, а также испанская песета падали еще медленнее. Франк прошел отметку «сто за фунт» в 1925 г., а затем, после кризиса и паники, был стабилизирован примерно на одной пятой своей довоенной покупательной способности.

Британский соверен отошел от своего золотого эквивалента, но никогда не падал ниже, чем на треть своей стоимости, а в 1924–1925 гг., после напряженных усилий, ограничений на кредит, деловую активность и после серьезного кризиса в сфере занятости, он был возвращен к своему первоначальному равенству с золотым долларом. Скандинавские страны, Голландия и Швейцария испытали относительно небольшие колебания своих валют.

Британии с трудом удалось вернуться на время к золотому стандарту. Это не обеспечило идеальной валюты, однако, кажется, это — единственный возможный стандарт в мире, где деньги все еще находятся под контролем множества независимых государств. Пока не существует космополитического правительства, пока нет федерального всемирного правительства, способного взять под контроль эту сферу, было сочтено необходимым передать экономическое господство на земле металлу.

Металл — вещь неодушевленная; он не может реагировать на рост или уменьшение реального богатства; он заставляет каждый новый вид производственной деятельности платить дань прибылям прошлого; однако он, по крайней мере, не способен обманывать и лгать, не несет в себе патриотических предрассудков.

Однако его можно пленить и лишить свободы. Выплаты огромных военных долгов Америке и Франции привели к скоплению большого количества золота в этих двух странах. Его накопилось столько, что фактическая стоимость золотой долларовой монеты оказалась ниже стоимости обычной купюры достоинством в «один золотой доллар». Возврат к золотому стандарту во времена, когда производство товаров в общем опережало производство золота для выпуска металлических денег, пошел на пользу кредитору. Цены упали. Кредитор собрал больше, чем засеял, и деловая инициатива была подорвана.

Долги, навязанные Германии и Австрии версальскими победителями, были крайне тяжелы, и выплатить их было практически нереально. Но при каждом падении цен из-за накопления золота, падения его производства и увеличения выпуска продукции бремя этих долгов для европейского производителя становилось еще тяжелее. Он должен был увеличивать производство, выпускать и продавать все больше и больше товаров и получать то же самое количество золота для платежей. Несмотря на все свои усилия, он обнаруживал, что его продажи падали. Высокие таможенные тарифы ограничивали с каждой стороны его торговлю. План Дауэса (1924 г.) и план Юнга (1929 г.) представляли собой пересмотр европейских долгов и улучшение методов оплаты, вызванные постоянным смещением баланса в пользу кредитора. Облегчение, которое обеспечивал каждый из них, быстро исчезало в результате продолжавшейся дефляции.

К 1931 г. вся Европа в целом, и Германия с Австрией в особенности, были на грани полного экономического краха, а в июне того же года президент Гувер довольно своевременно предложил перерыв в выплате долгов на двенадцать месяцев. Говорили, что это предложение было связано в сознании президента с необходимостью политической и экономической стабилизации в Европе, однако отношение Франции к этому мораторию не позволило ему настаивать на более широком подходе к решению этих вопросов.