Тень Уробороса (Лицедеи) - Сергей Гомонов

— Это я попросила Лизуна заслать тебя вниз, — соскочив со стойки, у которой несколько лет назад я впервые увидел Дика, Фаина пошла нам навстречу.

Так я и думал! Усмешка была маской, и сквозь нее отчетливо угадывалась тревога. Паллада взглянула на ассистента, сделала ему знак подождать и отвела меня в сторону:

— Крис, не юли, объясни, что там с Джо? Что-то не так, я точно знаю. И точно знаю, что ты в курсе.

Вот дилемма! Я честно смотрел в серо-голубые глаза Фанни через две прозрачные пластиковые заслонки ее и своего шлемов и выдумывал правдоподобный ответ, который мог бы ее устроить. Но ответ как-то не приходил в голову…

— Фанни, не перестарайся. Я знаю твою проницательность, но иногда и у прорицателей случаются затмения.

— Хватит заговаривать зубы! — разозлилась она. — Ты забыл, кем мы были? Я Луисом Чейфером, ты Кристианом Харрисом, мы всегда доверяли друг другу! Так в чем дело?

— Там не было Джоконды Бароччи, — я постарался улыбнуться ей как можно душевнее и направился к группе ожидающих осмотра.

Фанни с безнадежностью хлопнула себя по бедрам, а потом, резко развернувшись на пятках, умчалась прочь. Ассистент же, напротив, подошел ко мне и кивнул.

И тут меня словно молнией поразило. Я увидел перед собой глаза той девочки, которую три года назад «взял в заложницы» на самолете, летевшем в Сан-Франциско. Она сильно выросла, но мы узнали друг друга. Самое страшное, что по ее лицу было видно: она больна и уже очень сильно недомогает. Но девочка не боялась меня, как и тогда, а я сжался и готов был зажмуриться, только бы не вспоминать, только бы не видеть…

— Док! Вы в норме?

Голос ассистента вывел меня из ступора, но руки мои одеревенели, и двигался я как робот из фильмов прошлой эпохи.

— Вилли, сходи за подмогой. Здесь уже прямо сейчас надо изолировать и лечить двоих…

Родители девочки в ужасе вскинулись, мать вцепилась в ее плечи, и та охнула от боли: вскрикнуть не было сил. Ассистент умчался наверх за каталками.

— Ну что там? — озабоченно спросила Лиза Вертинская в передатчике.

— Двое заболевших, симптоматика однозначна, — тихо ответил я, а мои руки работали, автоматически делая свое дело: распаковывали инъекторы и капсулы, забирали кровь, бросали использованные инструменты в молекулярный распылитель, снова распаковывали. — Остальных осматриваю.

— Должна поставить тебя в известность: спекулян… спекулаты тоже находятся здесь. Среди нас. Возможно, ищут кого-то конкретно. Будь там начеку!

— Хоро…

Я осекся. Получилось так, что на последнем пациенте мое внимание отвлекло происходящее снаружи здания. Вдалеке, у постройки, напоминающей башню, был припаркован автомобиль «Черных эльфов». При этом я точно знал, что Чезаре Ломброни и Марчелло Спинотти сейчас находятся в павильоне, а это означает одно: там, возле башни, остались Джоконда и Витторио. И больше никого. Но не это главное.

Быстрым шагом к «башне» направлялось несколько человек, которые должны были сидеть в здании аэропорта в ожидании осмотра. Во всяком случае, не разгуливать где захочется. Но этого мало: от них исходила угроза, и я узнал этот ее колючий, перебивающий дыхание вкус.

— Кристиан, ты здесь? — в третий раз повторила Вертинская. — Кристи…

— Что в той башне?

— В какой?

— На аэродроме.

— Не знаю. Но сейчас прямо под нею находится временный изолятор — в самом нижнем ярусе павильона, в техчасти.

— Сколько там больных?

— Да все, кого выявили. И еще доставят сейчас. А в чем дело?

Люди, на вид — обычные пассажиры, ожидающие своего рейса — ускорили шаг. Джо и Витторио в машине не было, а это значит, что четверка неизвестных личностей застанет их врасплох. И даже если бы я бросился туда сразу, как заметил их, то не успел бы.

— Доктор!

Но окрик пациента был последним звуком, который я услышал перед наступлением темноты. Меня ударило током, а потом мир пропал на пару мгновений. Все внутри колотилось.

Я поднимался вслед за Джокондой к микроавтобусу. Мы о чем-то говорили, слова были мне непонятны и не нужны. Лестница оборвалась, помещение осветилось яркой вспышкой, и меня отбросило в сторону, а на своем месте я — не увидел, ощутил — Витторио, который палил из плазменника в ту четверку, напавшую на них в холле. Ощутил я и Джоконду. «Стреляй!» — это единственное, чего я хотел в те доли мгновения, зная, что этого не произойдет. Она держала оружие, как и положено, она скрутила ментальным приемом ближайшего врага, но сейчас ее должен убить тот, в которого она так и не смогла выстрелить. Тысячи электрических игл разодрали мое тело, и я что было сил заорал ему:

— ЯВИСЬ!

Не знаю, что это было. Вместо выстрела он вдруг выпрыгнул из себя, как из расстегнутого комбинезона, весь в молниях, взвыл с поднятыми руками и помчал на меня, а покинутое тело его рухнуло, роняя плазменник. Помню, глаза Джо стали огромными от ужаса, словно она все увидела и поняла, но я схватил наэлектризованного спекулата за горло и больше не смотрел на них с Витторио — кажется, они ринулись к выходу, и Малареда успел выстрелить в последнего из четверки.

Земля ушла куда-то вниз, нас с противником подбросило вверх, прямо сквозь потолок, еще выше, прямо к верхушке башни. Он был разъярен и еще не вник в случившееся с ним, да и я осознал, что сделал, гораздо позже. В тот момент я интуитивно знал, что мне надо разорвать серебристую нить, которая вилась за спиной врага и уходила вниз, под землю. Некая часть меня одновременно успела отметить, что Джоконда и Витторио заскочили в машину и на бешеной скорости помчались к главному входу в здание аэропорта.

Нельзя было, чтобы хоть один из этих людей попал в изолятор! Ни при каких обстоятельствах нельзя! Мысль-приказ бился во всем моем существе, и, наверное, я испускал теперь такие же молнии, как вцепившийся в меня спекулат. «Сдохни! Сдохни! Сдохни!» — беззвучно вопил он, не в силах еще сообразить, что сам он это проделал уже несколько секунд назад, когда Витторио Малареда недрогнувшей рукой спустил курок, нависнув над его повалившимся телом. Мне надо было теперь всего лишь разорвать нить и отпустить то, что осталось. Вернее, кто остался.

— Сдохни, проклятый монах! Сдохни!

Я не испытывал никакой злобы в отношении этого человека, я видел его впервые и по умолчанию счел его достойным правильного ухода из моего мира.

— Да будут справедливы к тебе законы вселенной!

И одновременно с этой не высказанной вслух, но услышанной им мыслью я собрал все пронизывающее меня электричество в пучок и швырнул его в серебристую нить. Громко хлопнув, она разорвалась. Человек закричал, облик его потух, а порыв ветра сдул меркнущие остатки так, словно это был последний дымок над сгоревшим фитилем лампады.