Выброшенный в другой мир (СИ) - Геннадий Ищенко

— Мне нужно срочно увидеть папашу Граха, — сказал невзрачный мужчина приказчику в лавке, торгующей товарами Империи. — Дело касается Дюже.

— Подожди, я сейчас передам, — кивнул ему приказчик. — И, пока меня нет, проследи за товаром.

Вернулся он через пару минут и, откинув прилавок, пригласил посетителя следовать за собой. В небольшой комнате, которая отделялась от лавки перегородкой, их встретил невысокий, крепкий мужчина с лицом, помеченным двумя шрамами, показавший посетителю рукой на стол.

— Выкладывай все сюда, потом заберешь. И нечего морду кривить, Барни, ты порядки знаешь не хуже меня.

Тот, кого назвали Барни, вытащил и положил на стол два стилета.

— Больше ничего нет, — насмешливо сказал он. — Можешь сам проверить, Меченный.

Мужчина со шрамами ничего не ответил, кивнув Барни на дверь. За ней была большая комната, похожая на кабинет. За столом в конце комнаты сидел сам Грах, а ближе к двери стояли стулья. На один из них Барни сел, не дожидаясь приглашения.

— Ты сюда пришел отдохнуть? — спросил глава гильдии убийц Ордага. — Или ждешь разрешения говорить?

— У меня есть что сказать о Дюже, — ответил Барни. — Но я хочу, чтобы один приговор был оставлен за мной.

— Если скажешь важное, так и будет, — кивнул Грах. — Начинай.

— Совсем недавно я видел Гадюку–Эмму, — сказал Барни. — К счастью, она меня не заметила и я смог проследить, где она остановилась.

— И где же?

— На постоялом дворе «Караван». Там обычно останавливаются купцы средней руки.

— Хорошо. Ты свое дело сделал. Если там Эмма, один приговор твой.

Уже через час к хозяину постоялого двора «Караван» толстяку Рокли подошли двое.

— Любезный хозяин, нам надо переброситься с вами парой слов, — обратился к нему один из них, и при взгляде на него Рокли прошиб холодный пот.

Почти все хозяева трактиров и постоялых дворов из тех, кто вели свое дело достаточно долго, знали в лицо всю верхушку городского дна.

— Я постараюсь вам угодить, господин! — справившись с испугом, ответил он. — Какая во мне нужда у гильдии?

— У вас остановилась красивая молодая женщина ростом чуть ниже меня. Я не знаю, как она вам себя назвала и есть ли с ней спутники, но мне ее нужно увидеть.

— Есть такая, — кивнул хозяин. — Назвалась Галой Мерхольм. Молодая и красивая, как вы и говорили. Приехала по торговым делам из Барни. Спутников с ней не было, а сама сейчас в своем номере. Ее позвать?

— Нет, благодарю, мы сами. Какой номер? Пятый? Надеюсь, что, пока мы беседуем, вы посидите на этом стуле. Всего хорошего.

Они поднялись по лестнице и свернули к пятому номеру.

— Дверь закрыта изнутри, — шепнул тот, который был ниже ростом. — Используем служанку?

— Нет, поступим по–другому, — ответил высокий. — Приготовь ножи.

Он постучал в дверь и сказал:

— Открой, Эмма, это Альбер. Есть важный разговор.

— Заходите, — раздался женский голос из‑за двери. — Но постарайтесь держать руки на виду и не делать резких движений.

Первым зашел низкий и сразу же отступил в сторону, давая проход высокому. Женщина стояла у окна и держала в руках взведенный арбалет.

— Привет, Эмма, — спокойно сказал высокий, словно не замечая направленного на него оружия. — Болт, конечно, отравлен?

— Что вам от меня нужно? — спросила женщина. — Говорите и проваливайте.

— Тебя послали за головой герцога, или заказали кого‑то из его женщин?

— Вам‑то какое дело?

— Это наш город, а за денежные заказы положено платить гильдии.

— Я заплачу, — согласилась женщина. — Только сделаю это тогда, когда выполню работу. Это все?

— Теперь все! — сказал высокий и бросился на пол.

Женщина успела выстрелить, после чего со слабым вскриком упала на спину.

— Быстрая! — сказал он, поднявшись с пола и выдернув из спинки стула застрявший в ней болт. — Гадюка и все замашки гадючьи. Не удивлюсь, если окажется, что она и между ногами спрятала отравленный шип.

— От одного ножа она смогла уйти! — удивленно сказал низкий, извлекая свои ножи из тела лежавшей женщины. — Заматываем ее в ковер.

— Погоди! — сказал высокий и, порывшись в дорожной сумке женщины, вытащил из нее два кошеля с золотом. — Ни к чему здесь такое оставлять.

— Завтра мы войдем в столицу, — сказал Мехал собранным в его шатре генералам. — Сколько солдат удалось вооружить?

— Неплохо вооружили пять тысяч, — ответил генерал Торес. — Еще тысячу не разоружил Аликсан, и две тысячи забрали из Борска. Так что всего имеем восемь тысяч готовых к бою солдат. Доспехи, правда, есть не у всех. Остальные шесть тысяч имеют разве что ножи.

— Вадель! — обратился Мехал к генералу. — Как только зайдем в столицу, берите любой отряд и занимайте городской арсенал. Постарайтесь вооружить как можно больше тех, кто не имеет нормального вооружения. Барнем, направите пару тысяч уже вооруженных к моему дворцу, остальных разместите в казармах городского гарнизона.

— Туда все не войдут, — попробовал протестовать генерал.

— Ничего, потеснятся! Мы их туда ненадолго поместим. Мне нужно определиться с обстановкой, поговорить с герцогами и расплатиться с армией. К вечеру отправим всех в лагеря.

К столице подошли к обеду следующего дня. Охрана была предупреждена, поэтому при виде приближающегося войска не закрыла ворота. Их никто не встречал, кроме десятка всадников, одним из которых был сын короля, а вторым — новый начальник службы Преданных.

— Подожди, сын, — остановил подъехавшего юношу король. — Говорите, барон.

— Самого худшего не случилось, ваше величество, — сказал начальник службы Преданных барон Сэм Долин, — но герцоги очень недовольны, да и многие другие тоже. Признаков заговора мы не обнаружили, но в ближайшее время поддержки дворянства и купечества у вас не будет. Открыто, конечно, мало кто рискнет выступить, но скрытно…

— Я готовился к худшему, — сказал Мехал. — А недовольство, тем более скрытное, как‑нибудь переживу. Как дела в семье, сын?

— Мама и сестра в порядке, отец, — ответил принц. — С нетерпением вас ждут. Приезжал гонец от герцога Ларенса. Он просил передать, что до вечера приедет к вам для разговора.

— Просил передать, что приедет, или просил об аудиенции?

— Первое, отец.

— Почувствовали мою слабость и обнаглели, — сделал вывод Мехал. — Ладно, пока потерпим, тем более я все равно хотел с ним хотел поговорить. Господа, мы задерживаем армию. Поедем в голове колонны, заодно и поговорим.

Несмотря на то что армия шла по самым широким улицам столицы, и солдаты не выходили на тротуары, людей навстречу попадалось мало, хотя почти за каждым окном виднелись лица. При виде короля прохожие отвешивали низкий поклон и, отводя глаза, спешили убраться. При проводах армии год назад картина была совершенно иная. Восторги столичных жителей даже мешали вывести из города гарнизон. В его дворце тоже не было слышно громких голосов и смеха, все говорили тихо и избегали собираться вместе.