Солнце в зените - Шэрон Кей Пенман

Эдвард оглядел жену с застывшим на лице очень странным выражением, которое ей не могло просто пригрезиться. 'Да', - ответил он, в конце концов. 'Да, я думаю, это право у тебя есть'.

Король дернул головой по направлению к столу. 'Плесни мне из графина. Себе тоже плесни. Тебе необходимо выпить', - объяснил он сухо.

Под слоем знакомой насмешливости Елизавета чувствовала что-то еще, чуждое и неожиданное. Ему сложно признаться мне в этом, внезапно пришло ей в голову, и мысль еще сильнее напугала женщину. Поднявшись, она быстро вернулась к Эдварду с наполненным вином бокалом, напряженно наблюдая потом, как он пьет.

'Не смотри так предвкушающе, любовь моя. Уверяю, эта тайна относится к разряду тех, которые ты не хотела бы знать'.

'Просто расскажи мне', - натянуто попросила Елизавета, и Эдвард кивнул.

'Смею ли напомнить мою неохоту жениться на тебе?'

Елизавета застыла в изумлении. 'Еще как', - ответила она ледяным тоном. 'Никто и никогда не позволит мне позабыть, что мое происхождение намного скромнее твоего. Это правда, благодарю тебя за напоминание, - мой отец всего лишь простой рыцарь, но тобой ни разу не замечалось, что матушка вышла из среды бургундской знати! Не понимаю, почему ты заговорил об этом сейчас...'

Эдвард прервал жену нетерпеливым жестом. 'Мое нежелание не имело никакого отношения к твоей семье. Оно объяснялось тем...' Елизавета видела, как муж набрал воздух в легкие. 'Тем, что я не был свободен, дабы вступать в брак'.

'Что?'

'Я не был свободен, дабы вступать в брак', - очень ровно повторил он. 'За два года до того, как мы обменялись матримониальными обетами в усадьбе Графтон, я попросил о верности другую женщину'.

Елизавета остановила на Эдварде взгляд. 'Ты с ума сошел, если говоришь такое', - задохнулась она. 'Ты не должен произносить подобного, даже в шутку. Если бы это оказалось правдой...то означало бы, что Церкви нельзя было признавать наш брак. Что все прошедшие тринадцать лет мы провели во грехе. Что наши дети... что наши дети станут незаконнорожденными'. Елизавета резко остановилась, у нее возникли проблемы с дыханием.

'Я не шучу, Лизбет', ответил Эдвард, внезапно уставшим голосом.

'Нет'. Она покачала головой, отходя, пока не почувствовала упирающийся в спину край стоящего позади нее стола. 'Нет, я не верю тебе'.

Он ничего не сказал, и Елизавета повторила уже тверже: 'Я не верю в это. Не верю!'

Эдвард начал пить, пока бокал не опустел, после тихо объяснив: 'Я говорю тебе правду. Ты прекрасно понимаешь'.

Под столом стояла скамеечка для ног. Елизавета придвинула ее к себе и присела. 'Кто?' Она облизала губы и снова спросила: 'Кем она была?'

'Элеонора Батлер. Дочь Шрусбери'.

'Господи!' Елизавета закрыла глаза. Дочь графа Шрусбери. Благословенный Боже.

Эдвард что-то говорил об Элеоноре Батлер, называя ее Нелл. Елизавета разобрала слова 'вдова' и 'женский монастырь', пытаясь сосредоточиться на его рассказе, найти в нем хоть какое-то здравое зерно.

'Батлер не является фамилией Шрусбери', - тупо заметила женщина. 'Значит, она вышла замуж?' Елизавета тут же удивилась, зачем спросила, и имело ли это малейшее значение?

Эдвард кивнул. 'В тринадцать лет она вышла замуж за сына лорда Стенли. Когда мы впервые встретились, Нелл уже на протяжении почти двух лет являлась вдовой'.

Елизавета втянула воздух. Не жена торговца, как Джейн Шор. Не светлая первая любовь, соблазненная и забытая. Дочь Шрусбери и невестка лорда Стенли. Милостивый, милостивый Боже.

На расстоянии вытянутой руки стоял кубок из венецианского стекла. Казалось, - язык распух и заполнил собой рот. Это жуткое ощущение напугало Елизавету. Она попыталась сглотнуть, потерпела неудачу и задумчиво взглянула на бокал. Поднять его не хватило смелости, ведь Елизавета понимала, что не сможет поднести кубок к губам, не расплескав. Она еще крепче вцепилась в стол и снова закрыла глаза. Сейчас ей станет дурно. Елизавета хорошо это чувствовала.

'Лизбет?' Эдвард стоял рядом, наклонившись над ней с встревоженным выражением лица. Стоило ему положить руку ей на плечо, как голова Елизаветы поднялась, тело судорожно дернулось и застыло.

'Не прикасайся ко мне', - предупредила она.

Никакого вопроса не прозвучало, но Елизавета его подразумевала. Эдвард отступил на шаг, смотря во внезапно сузившиеся глаза, горящие от ненависти лихорадочным блеском. Но также он видел, и как она побелела, как на ее висках и верхней губе выступили капли пота.

'Возьми это', - резко сказал Эдвард. 'Выглядишь так, будто сейчас потеряешь сознание'.

Эдвард взял кубок и протянул Елизавете. Но она выбила его из ладони мужа, отправив бокал вертеться волчком на полу между ними. От удара стекло треснуло, пропитав ковер янтарной пеной. Один из псов Эдварда выбежал вперед, - разобраться в случившемся. Он обнюхал растекающуюся жидкость и осторожно лизнул ее языком, затем снова повторил совершенный опыт. Елизавета подняла взгляд на Эдварда, потом - опустила его на разбитые осколки стекла. Как бы ей хотелось, подумала женщина, бросить их ему в лицо. Но от невозможности подобного поступка оставалось только резко пнуть собаку. Пес испуганно завыл, отпрянув в изумленной поспешности, а Елизавету наполнила дикая неконтролируемая и необъяснимая ярость от лицезрения, как он подошел к ее мужу за утешением.

'Почему?' - с горечью спросила она. 'Бога ради, почему? В конце концов, ты мог поделиться этим со мной. Ты сейчас у меня в таком долгу!'

'Почему, как ты думаешь?' Эдвард отвернулся и оборонительно пожал плечами. 'Я захотел ее, но девушка оказалась добродетельной. Иным путем получить желаемое не получилось'. Потянувшись за графином, он налил себе вторую порцию, произнося: 'Проклятие, Лизбет, мне было всего двадцать лет, я привык