Литконкурс Тенета-98 - Автор неизвестен

— Не знаю, Гоги, что-то сейчас у меня ничего не придумывается, сказал я, — хотя, конечно, может и удастся чего сымпровизировать. Интересно, что Аль-Халиди теперь замышляет.

— Знаешь, Ифан, у меня слошилось фпечатление, что он тоше импровизирует. Как тумаешь, он нас засек?

— Думаю, да. Он ведь улетучился через твою блокировку. Должен был ее почувствовать. Вот только что он с этим делать будет

— Вот об этом ты не беспокойся, — заметил Гоги, — как сделает — тут же узнаем.

— И будем опять плестись в хвосте событий?

— Хотя бы и так. Или ты предпочитаешь быть из них вовсе выключенным?

— Тоже верно. А раз такое дело, пойду ка я посмотрю, не натворил ли он еще что-нибудь?

— Валяй.

Во всем Питтсбурге бодрствовали, пожалуй, одни только телевизоры в витринах. Хотя нет, в центральной части работали какието увеселительные заведения. Мне, впрочем, не было до них никакого дела. Великая вещь — журналистика, не нужно самому находиться в тысяче мест одновременно. По CNN крутили какую-то рутину, диктор увещевал, что все спокойно. Да так оно и было, это я увидел по его глазам: случись что, снова были бы квадратные.

— Интересуетесь? — раздался голос у меня за спиной.

— Угу

— Не беспокойтесь, дня два интересоваться будет нечем. Между прочим, вы меня сегодня почти поймали.

Я резко развернулся. Ростом выше среднего, лицом похожий на Ясира Арафата, мой собеседник, одетый в восточного вида наряд, вполне подходил под описание, данное Джеффом Гаруну Аль-Рашиду.

— Аль-Халиди?

— Ахмед ибн-Хуссейн Аль-Халиди, с Вашего позволения. Только вам меня не взять, нипочем не взять.

— Вы же сами сказали, что мы вас почти поймали.

— Почти поймали, почти! Не знаю, кто вы и откуда, но я-то был лучшим по колдовской части во всей дружине самого Гаруна АльРашида, а это что-нибудь да значит!

— Однако, от скромности Вы не помрете. Сумели же Вас заточить!

— Дело прошлое, к тому же с тех пор у меня была уйма времени, чтобы усовершенствовать теорию.

— Ладно, посмотрим. Кстати, о том, кто мы и откуда, а также кто нас послал

Я полез в карман за Гарун-аль-Рашидовым колечком, но АльХалиди меня прервал:

— Ни слова больше! Все равно я смываюсь отсюда. Привет! — и джинн, как стоял, так и устремился вверх.

— Холодильник, где я сидел, я залепил жевательной резинкой, можно включать! — донеслось с высоты. Поравнявшись с верхними этажами небоскребов, Аль-Халиди обратился в язык пламени и исчез в ночном небе, оставив на тротуаре меня и негра преклонных годов сторожа автостоянки, которому мы накануне вечером едва не свалились на голову. Видать, он возвращался домой с дежурства. Сейчас он только качал головой и чего-то ворчал насчет распущенности современной молодежи: уж в его-то времена никто не позволял себе летать без самолета-IX-

В университетском Интернет-кафе (на поверку — обычный Макдональдс, только что с сетевыми терминалами) народу в этот утренний час было немного. Это нас вполне устраивало: хоть ни видеоконференциями, ни преобразованием изображения их участников к самому экстравагантному виду, этим давним потомком идеи псевдонимов, никого уже не удивишь, особенно после вчерашнего, но все-таки

Гарун аль-Рашид был немало удивлен:

— Ну вы даете! Прямо вот так, в открытую- А как же принцип невмешательства?

— Есть шанс, что приказал долго жить. Чтобы долго не рассказывать, почитайте, что тут творится!

Я послал султану подборку новостей, посвященную питтсбургским событиям последних дней, которую составил, пошарив по бесплатным страничкам ведущих информационных агентств, перед тем как связаться с Карфагеном.

— Так- Ого! Ну, дела- Эдак придется собирать Всемирный совет, расхлебывать всю эту кашу.

— Ну, это уже вне нашей компетенции. Но вот еще что, — я пересказал султану свой неожиданный разговор с джинном, — Как Вы думаете, на что он теперь способен?

— Так- Для начала — на двухдневную паузу. В этом любому джинну можно верить, как себе самому. А потом — на что угодно. И кстати, в любой точке земного шара.

— Милое дело! И где же нам его перехватывать?

— Нигде. Вы же не можете быть сразу повсюду. Вот выкинет очередную штуку, тогда и будете думать, что делать. Да, кстати, а как Вы оттуда вышли на мой сетевой адрес?

— Это как раз просто: ввел с клавиатуры — и готово дело. Да и потом, переводил же император Кассий оттуда сюда деньги.

— Так ведь это отсюда, сам будучи здесь

— Никакой разницы нет. Сеть слишком велика, чтобы на такие соединения кто-либо обратил внимание. На поисковых машинах ссылок на сказочный мир нет, а без них кто не знает — не доберется, Вы же знаете.

— Да, действительно. Так- Ну, вот что. Придется вам посидеть в Питтсбурге, а уж когда он объявится — не мешкайте.

— Быть посему, Ваше величество.

Эти два дня и в самом деле прошли более чем спокойно. На новостных каналах место репортеров заняли комментаторы, которые вместе с научными обозревателями принялись вполне успешно забалтывать недавние события, плавно подводя общественность к мысли, что все, что было в Питтсбурге — происки неизвестных информационных террористов, подпольным образом подключившихся к телестудии ледовой арены, благо при современном уровне развития вычислительной техники не составляет труда сфальсифицировать любую видеосъемку, да так, что ни один эксперт не отличит от сделанной по-честному, а что до предшествовавших событий вероятно, эти же невыявленные террористы устроили сеанс массового гипноза, может быть распылив предварительно в воздухе какуюнибудь химию, вызывающую галлюцинации.

Слушал я весь этот бред и поневоле вспоминал роман "Мастер и Маргарита" Булгакова, где именно в таких ввыражениях описывалось официальное объяснение соответствующих органов, данное всему тому, что натворил дьявол в Москве. Все-таки официальные органы есть официальные органы, независимо от времени и пространства. Всегда-то все у них "под контролем", даже если на самом деле совсем наоборот, ибо на такой случай всегда приготовлено объяснение, основанное на предположении о чьих-то происках

Как бы то ни было, в среду линии связи мировых агентств опять раскалились, сообщая о странном землетрясении в Италии. Первая странность его была в том, что единственным местом, где оно проявилось, был расположенный в относительно сейсмически благополучном районе город Пиза, главной достопримечательностью которого, как известно любому мало-мальски эрудированному человеку, была знаменитая падающая башня. И вторая странность вместо того, чтобы окончательно разрушить это примечательное сооружение, как того можно было ожидать, подземный толчок ее выпрямил, оборвав попутно все провода, связывавшие город с внешним миром. Вот только спутниковую связь этот каприз стихии нарушить не смог, поэтому глаза ведущего новостей ABC, вновь имевшие форму и размер телевизора, сменились прямой трансляцией из Пизы.

Башня действительно стояла прямо. На ее фоне репортер ABC нес какую-то околесицу насчет того, что наконец-то благодаря капризам природы мы видим эту башню такой, какой замышлял ее архитектор. Какая глупость! Ведь как известно, эту башню отстроили примерно на треть и остановились, потому что она начала заваливаться. Впрочем, в горячке можно позабыть и не такие факты, относятся они к делу или нет. К тому же все равно парень сам себя прервал на полуслове, ибо опять что-то произошло:

— Погодите, что-то появилось на верхушке башни- Джон, снимай же!

Оператор по имени Джон уже и так направил объектив на верхушку, дав максимальное увеличение. Там чернела фигурка человека небольшого роста, в темно-сером развевающемся на ветру пальто, лысого, с короткими усами и бородкой. В одной руке человечек держал свернутую в трубку кепку, а другую простер вперед, как- Вот именно. Помните проект Дворца Советов, ради которого в Москве взорвали храм Христа Спасителя? Во-во. Итак, человечек простер руку вперед и заговорил по-русски, совершенно пародийно картавя:

— Товагищи! Выпгямление падающей башни в Пизе, о необходимости котогого так долго говогили большевики, свегшилось! Уга, товагищи! А тепегь, пголетая над Пизой, посылаю вас всехпосылаю вам всем пламенный пгивет! Кар-р! — он раскинул руки, прыгнул в воздух, обернулся вороной и скрылся из виду. Лица телевизионщиков после этого я не буду описывать, ибо русский язык при всем своем величии недостаточно для этого могуч.

Чеховские три сестры, помнится, все время причитали: "В Москву! В Москву!" Нам теперь впору было точно так же причитать: "В Пизу! В Пизу!" Еще бы в этих причитаниях был хоть малейший смысл- Мы стояли у информационного табло питтсбургского аэропорта, глядя на мелькающие строчки о взлетающих один за другим разноцветных лайнерах. Легальный путь на них — через стойку регистрации — был нам заказан. Как сказал бы почтальон Печкин: "Потому, что у вас документов нету." Хорошо джиннам, эти настоящие воздушные асы способны на полет в любую точку земного шара, затратив на него от силы часа четыре, а с карфагенской катапульты — и того быстрее. Нам же придется таиться, проникать на борт зайцем, в виде дыма. К тому же прямого сообщения с Италией из Питтсбурга не было. Таким образом, налицо все прелести: мало того, что полдня болтаться в газообразном состоянии, так еще и пересадку делать! Я чесал в затылке, не решаясь настаивать на таком малоприятном маршруте.