Прощаю себе. В 2 тт. Том 2 - Лууле Виилма

Смена дня и ночи учит человека целесообразно использовать свою душевную силу и восстанавливать жизненные силы по природным часам. Искусственное удлинение дня за счет ночи показывает, как стыд превращается человеком в бесстыдство. Люди, которые без конца удлиняют себе рабочий день, свысока относятся к тем, кто не в состоянии работать сутками. Они горды тем, что желают заполучить с неба солнце и луну, и во имя этого трудятся не щадя сил. Они считают себя вправе стыдить тех, кто довольствуется нормированным рабочим днем. Эгоист видит, что сам он находится в хорошей форме, тогда как ближний – в плохой, но не осознает того, что в плохой форме ближнего он видит собственную плохую сущность. Вследствие эгоистического подхода к работе люди стали со временем подразделяться на работающих в дневное время, работающих в ночное время и людей исключительно положительных, работающих и днем и ночью и в итоге умирающих от рака.

Пристыженные неумехи и ленивцы ищут способы доказать обратное, и в их стараниях немалую роль играет желание отомстить обидчикам. Они подыскивают себе исключительно работу в ночное время, не столько из-за самой работы, сколько из-за денег и возможности сиять звездой в ночном небе. Торгующий своим телом особенно привлекателен ночью. Человек не знает и не признает, что тем самым он старается избавиться от комплекса неполноценности, чтобы доказать свою пригодность к чему-то такому, для чего моралисты не годятся.

Кто проявляет бодрость и работоспособность лишь в ночное время, для того понятия стыда и бесстыдства поставлены с ног на голову. Если он доволен собой, то у него все хорошо. Если же он испытывает душевные муки из-за беспросветного прозябания и потому обращается к духовному свету, его дела идут наперекосяк. Почему? Потому что духовные врата для него закрыты. Он не верит свету, который выявляет его позор. Он верит темноте, ибо она помогает скрывать стыд. Ему следовало бы освободить свой стыд, но как это сделать, если он его не ощущает? Раз не ощущает, следовательно, его и нет. Отождествление ощущения со знанием, что я не тот, за кого меня принимают, что я ничем не хуже других, успокаивает чувства и придает человеку ночной профессии уверенность в отстаивании своих прав. ...

Бесстыдство низкого пошиба похваляется своими пороками, которые расцениваются как постыдные.

Бесстыдство высокого полета похваляется своими недостатками, которые не расцениваются как постыдные.

Бесстыдство всегда похваляется тем, чего окружающие стыдятся. Бесстыдство всегда похваляется тем, чего окружающие стыдятся.

А. Бесстыдство низкого уровня развития ведет к осознанной, а потому умышленной грубости, нецензурной брани, спеси, хулиганству, вандализму, всевозможным злодеяниям, торговле своим телом. Последнее приобрело в наши дни много разных наименований, помимо проституции, но смысл их остается тем же.

Бесстыдство низкого уровня развития понимает, что род его занятий оценивается хорошими людьми как предосудительный, низкий, непристойный, постыдный, однако не может не вести себя вызывающе демонстративно. Оно максимально затаивается, прячется под покровом темноты и проделывает там свои темные делишки, однако тут же взрывается, если его сущность кем-то пристыживается. Стараясь сохранить чувство собственного достоинства, человек проявляет повышенную чувствительность к малейшему порицанию, распознавая его даже в том случае, если оно не произносится вслух. Он сам обвиняет оппонента во всех смертных грехах, прежде чем тот успевает раскрыть рот. При этом он гордится своим героическим поступком.

Гордому человеку хочется порисоваться, поэтому у него есть свое общество, компания, свой мирок, где он и похваляется. Хулиган, который расквашивает нос ворчливой тетке, призывающей к порядку, ходит среди своих крутым парнем. У проститутки, плюнувшей в лицо моралисту, имеется прочный круг сторонников, воспринимающих ее героический поступок с восхищением и одобрением. Жизнь не считает таких людей лучше или хуже других. Жизнь знает, что все мы беспомощны перед собственными стрессами и что так называемые плохие люди желают жить. Кто-то в нынешней жизни запятнал свое имя поболее иных и тем самым навлекает на себя долг кармы, но это уже тема для особого разговора. Можно ли быть уверенным, что кто-то другой не совершал этого в предыдущей жизни и что третий не совершит этого в жизни следующей?

Знание, которое считается в народе преступлением, вынуждает человека творить свои дела под покровом темноты.

Знание, которое считается героическим поступком, вынуждает человека творить свои дела при свете дня.

В. Бесстыдство высокого полета похваляется своими пороками, которые за порок не считаются. Иными словами, человек похваляется страданиями. Чем больше потребность похваляться, тем сильнее страдания. Болезнь должна бы заставить хорошего человека задуматься о причинах своего нездоровья. Вместо этого добрые люди и их жалельщики принимаются обвинять жизнь, дескать, жизнь к ним несправедлива.

• Хорошие люди не понимают того, что как обвинение, так и посрамление есть бесстыдство.

• Обвиняет и срамит тот, кто считает себя лучше других.

• Гордость срамит всех вокруг, не сознавая убийственности последствий.

Наивысшее похваление своими страданиями являет собой желание доказать, что я страдаю больше всех. Кто ставит перед собой цель доказать, что он страдает больше всех, тот со стопроцентной вероятностью заболевает раком.

Больше всех – по сравнению с кем? С теми, кто составляет личный мир человека. У каждого есть свой личный мир, который может быть самым различным по масштабу. Например, семья, родня, коллектив, круг друзей, общество. Человек с комплексом неполноценности, желающий, чтобы его, наконец, сочли лучше, чем считали до сих пор, и чтобы его зауважали также за его геройство, ничуть не сомневается в том, что он страдает больше всех.

Было время, когда я в плане эксперимента спрашивала у всех, звонивших мне во внерабочее время или чуть ли не ночью: «Какая у Вас болезнь – самая страшная?» – «Да», – слышался моментальный преисполненный трагизма ответ. Этим все было сказано. Это значит, человек запрограммировал себе рак, и каждый ясновидящий видит это. Если у него нет чувства такта, то он говорит про это человеку прямо в глаза, и даже самого отважного пациента охватывает страх. «Откуда Вам известно?» – «Так сказал экстрасенс». – «А что говорят врачи?» – «Врачи говорят, что рака нет». – «Почему же Вы звоните мне?» – «Хочу знать правду». Если образованный человек располагает двумя противоречащими друг другу диагнозами, один из которых отражает авторитетное, научно обоснованное мнение, и тем не менее уверен, что болен самой страшной болезнью, значит, он прислушивается к голосу сердца. Поскольку жизнь его посвящена одной цели – стремлению доказать, что он страдает больше всех, то его сердце знает про это и заставляет тревожиться. Ведь к раку он не стремился.

От меня ждут правды. Она же заключается в том, что экстрасенсорно рак наличествует, тогда как с медицинской точки зрения его пока еще нет. Что бы стал человек делать с этой правдой, скажи я ему про это? Экстрасенсы гордились бы мной за такой ответ, врачи же говорят: «Позор! За это нужно наказывать!» Поэтому, чтобы выжить, я таких ответов и не даю. Вместо этого пишу книги, чтобы люди поняли, что есть правда.

И тем не менее медицина обвиняет меня даже в убийстве. Почему? Давайте порассуждаем. Шлаки, негативность, все плохое, что человек копит в себе, – это тот стыд, который он не смеет выразить в мыслях, словах, поступках, то есть не смеет выплеснуть из себя наружу. От этого же стыда он заболевает. Возможно, столь тяжело, что медицина бессильна ему помочь. Человек приходит ко мне с надеждой, что я сотворю чудо и избавлю его от недуга. Я же вместо этого призываю человека вникнуть в суть его болезни и учу ее освобождать.

С какой бы деликатностью я ни говорила про стрессы, дожидающиеся освобождения, человек воспринимает это как изобличение в чем-то постыдном, как желание его пристыдить. Для него это убийственно, и, оскорбленный в лучших чувствах, он спешит объявить всему свету про целителя-убийцу. Поскольку каждый человек умирает от собственного стыда, то если это происходит после того, как человек побывал у меня либо прочел мои книги, то вина ложится на меня, и это несмотря на то, что человек был безнадежно болен и про это знали как врачи, так и близкие. Виновных всегда ищут те, у кого самого грех на душе. Во время расправы над выявленным виновником люди ощущают себя чище, и потому им дышится легче, поскольку одновременно невозможно ощущать собственную вину.