Остановка на Медленном Году (сборник) - Фредерик Пол

— Что же тебе не нравится, Сэнди? — озадаченно переспросил он.

— Я же сказал — у них там моя мама.

— Ну, Сэнди, — с жалостью сказал Оби и в знак несогласия повертел большими пальцами. — Ведь ты понимаешь, на самом деле ее там нет.

Сэнди в самом деле понимал, что после смерти матери хакхлийцы взяли из ее тела только образцы ткани и еще каких–то микроорганизмов. И если культуры тканей до сих пор живы, то это только культуры тканей, не больше, просто научный эксперимент.

Но, принять такой взгляд на вещи Сэнди отказывался — и все. Для него культуры эти не были культурами, они были его мамой. Она не жива, но и не мертва.

— Брось, Сэнди. Эти образцы тканей — это вовсе не твоя мать. Просто культуры клеток. Все остальное, давным–давно скормили титчхикам.

Сэнди передернуло. Мысль о том, что тело его мамы съели, была еще более невыносимой. Погребальные обычаи хакхлийцев его не волновали, это правда. С момента рождения Сэнди успел свыкнуться с тем, что судьба всякого живого существа на корабле — оказаться в конце жизненного пути в баке с напоминающими земных морских звезд, только без отростков, созданиями, имя которым титчхики; титчхики быстро объедали с костей плоть; затем титчхиков в свою очередь скармливали хухикам, дававшим мясо, потому что хитчхики были ценным источником протеина, кости же, перемолотые, шли на удобрения растениям и на кальциевые добавки хухикам. Ничто не пропадало зря. Но если речь идет о вашей собственной маме — это уже совсем другое дело. Особенно, если знаешь, что где–то в недрах генетических лабораторий хранятся колбы с культурами, взятыми прямо из материнского тела, что их сохраняют на всякий случай — вдруг понадобятся для экспериментов с комбинациями генов.

На полпути вверх по спиральному трапу, ведущему на уровень, где находились генные лаборатории, Оби остановился.

— Так ты серьезно, да?

— Серьезно.

— Ведь глупо же! Знаешь, там и моих предков полно.

— Твоих предков там нет, иначе ты бы здесь не стоял, — угрюмо заметил Сэнди.

— Я имею в виду ту же самую партию яиц из холодильников. И наверняка там найдутся мои дети, не считая даже тех, от Четвертой Главной, — с небрежной ноткой гордости заключил Оби.

— Это не одно и то же.

— Нет, одно, — сказал Оби, теряя терпение. — Ты идешь или нет?

Сэнди пожал плечами и все еще нехотя, последовал за ним. Но оказалось, что в лаборатории им попасть не было суждено. В дверях их встретил один из Вышестоящих, с суровым видом немедленно объявивший, что над новыми организмами сейчас лаборатории не работают, разве юношам не известно, что все генетики подготавливаются к наплыву образцов с Земли, к изучению неизвестных созданий, чтобы обогатить запасы генных банков? О каких новых разновидностях растений, хухиков и титчхиков — более забавных на вид или более продуктивных — может идти речь? Кроме того, отметил Вышестоящий, в лабораториях им делать нечего, не правда ли?

Оби и Сэнди поспешили отступить.

— А, ладно, — вздохнул Оби. — Ты все равно идти не хотел. Ага, придумал!

Пошли посмотрим, какие вещи для нас изготовляют!

В лабораторных отсеках было жарко, и не только из–за того, что находились они в части корабля, сильнее других нагревшейся во время маневра вблизи местного солнца. Здесь изготовляли разные вещи, и потому были устроены печи, горны и тигли.

Сэнди смотрел как околдованный. В первом отсеке два пожилых хакхлийца хлопотали у смесителя пластических масс, из которого извлекались ткани разных расцветок и текстур.

— Это для тебя, — гордо проговорил руководитель. — Вот это — на носки, это — на белье, а вот из этого получится «галстук». Но если хотите что–нибудь поинтереснее увидеть, загляните в соседнюю дверь.

В соседнем отсеке, как и было сообщено, оказалось поинтереснее и даже жарче, чем в тканевом отсеке. Частично жар шел от печи. Пожилой Вышестоящий надзирал за двумя техниками, осторожно двигавшими плавильный тигель. Они накренили тигель, и в чан с высокими стенками упали сверкающие, раскаленно–оранжевые капли. Заглянуть в чан Сэнди не мог, но услышал резкое сердитое шипение.

Потом Вышестоящий сунул руку в чан (Сэнди заморгал, но вода в чане, очевидно, оставалась холодной, несмотря на расплавленные капли) и вытащил пару кусочков желтого металла неправильной формы. Зашипев, он несколько раз перебросил кусочки с ладони на ладонь, потом вручил один Сэнди.

— Золото, — гордо сказал он, используя английские слова. — Тебе. Чтобы покупать вещи.

— Да–да, для покупки вещей, — согласно закивал Сэнди.

Сколько занятий они провели, обучаясь «ходить в магазин», «покупать» и «платить»! Крошечный желтый слиток обжигал ладонь, но Сэнди держал его с благоговением, потому что штучка эта была в земном стиле.

— По–моему, покупать вещи глупо, — включился в разговор Оби, с любопытством поигрывавший другим маленьким слитком. Он поднял голову, и слезы удивления брызнули из глаз. — Тезей! — воскликнул он. — Не ожидал встретить здесь тебя!

Очевидно, второй юный хакхлиец тоже не предполагал увидеть Оби и Сэнди в мастерской. Тезей — как и еще три или четыре дюжины молодых хакхлийцев — вырос вместе с Оби и Сэнди, они вместе учились, а потом их внезапно разлучили, после того как была отобрана полудюжина для высадки на Землю.

Очевидно было и то, что золотых дел мастеру непредвиденная встреча друзей детства не понравилась. Оставив тигель, он склонился над экраном связи, а Тезей тем временем произнес подозрительным тоном:

— Вам двоим, сюда не разрешается заходить.

— Почему же?

— Потому что таков приказ, вот почему!

— Это не причина, — Оби упрямо держался их собственной версии.

— Нам приказали не покидать отсека, и все. Потом нам, было велели пойти в… другое место… и никто не запрещал немного погулять. А ты что делаешь здесь?

— Кое–что нужно забрать, — сказал отверженный. — Если вас поймают, сглотнете собственный плевок.

— Почему? Какие здесь великие секреты?

— Секреты разглашать не полагается, — отрезал Тезей, и оба медленно сошлись нос к носу, свирепо глядя друг на друга.

Лизавдр прекрасно понимая: если двое хакхлийцев намерены выяснить отношения, то ему лучше держаться подальше. Но эти двое были его друзьями, по крайней мере, Оби определенно был другом, а Тезей товарищем, пока группу не разделили. Он открыл было рот, чтобы попробовать урезонить забияк.

Его усилия не понадобились — пронзительно закудахтал коммуникатор.

— Джон Уильям Вашингтон! Хо—Сетхик–ти–Коли–как!

Это был голос Май Тары, и судя по тому, что она назвала их полными именами, они попали в серьезный переплет. Сэнди бросил свирепый взгляд на золотых дел мастера, который их выдал, но вступать в спор времени не оставалось.