Лабиринт чародея. Вымыслы, грезы и химеры - Кларк Эштон Смит

– Какой френии? – проревел Бифронс. – Ты меня что – за полоумного держишь?

– Позволь объяснить. Я использую термин «шизофрения» вовсе не в общеупотребительном значении, имея в виду разнообразные виды психических расстройств, но буквально – подразумевая под ним раздвоение личности. И полагаю, что ты божество, пораженное серьезным психическим недугом, который проявляется в том, что на некоторое время ты превращаешься в Сатану. Классический случай расщепления личности и альтернативных эго. В настоящий момент доминирует личность Сатаны, иначе я не смог бы тебя призвать. Но мы это скоро исправим.

Демон решил не показывать своего испуга. Нужно поскорее вернуться и обо всем доложить. Наверняка Сатана заинтересуется доктором Морено.

– Давай уже лечи, – потребовал он. – Что ты собрался делать?

– Использовать электричество.

На обоих лицах Бифронса отобразилось смятение.

– Но это же грозная и губительная сила. Хочешь меня распылить?

– В твоем случае результат будет совсем иной, – уверил доктор безупречно успокаивающим тоном. – Готов?

Двуликая голова кивнула. Морено осторожно вышел из защитного круга и приблизился к стене лаборатории, в которую была вмонтирована панель со множеством переключателей. Не отрывая взгляда от демона, доктор медленно потянул за рычаг.

Многочисленные зажимы, на которых с таким удобством расположился Бифронс, сомкнулись на разных частях его тела, притискивая к коже электроды. Еще два внезапно выскочили из устройства и надежно обхватили виски.

Морено взялся за рубильник и врубил машину на полную мощность. Потом так же осторожно вернулся в защитный круг.

Электрошокер в стеклянном шаре исторг вихрь искр и несколько синих разрядов. Бифронс, удерживаемый многочисленными зажимами, корчился и метался, словно загарпуненный осьминог. Потом прямо из его головы и прочих органов повалил дым, полностью скрывший устройство. Темно-коричневое бурлящее облако ширилось; вот оно уже заволокло весь шар. Бифронс, подобно каракатице, мог выпускать такие облака, когда пожелает.

Поскольку сам демон по природе своей был созданием электрическим, он просто-напросто впитал в себя ужасающей силы разряд, ощутив лишь легкий дискомфорт. Темное облако было частью его хитроумного плана.

Морено, видимо, решил, что пациент уже в достаточной степени подвергся электрошоку. При необходимости лечение можно было повторить. Доктор вышел из защитного круга, обесточил машину, переключил рычажок, убирая зажимы. И снова вернулся в круг.

Наступила тишина, а затем из затянутого дымом стеклянного шара донесся голос, громогласный и благостный, совершенно не похожий на голос Бифронса. Неискушенному Морено подумалось, что именно этот глас услышал на вершине горы Моисей.

– Я исцелен. Ты вернул Мне Мою Божественную сущность, о мудрый и благодетельный врачеватель. Произнеси же наконец слова, которые Меня освободят. Ад будет упразднен, а с ним и все зло на свете, все грехи и недуги. Дьявол мертв. Отныне существует один лишь Господь. И Господь всеблаг.

Морено охватил восторг: он поверил, что действительно сумел столь быстро воплотить в жизнь самую главную свою профессиональную мечту. Едва осознавая, что делает, он выговорил ту часть заклинания, которая отпускала на свободу плененного духа, и спросил:

– Теперь Ты явишь себя мне? Чтобы я смог увидеть Тебя во всем Твоем могуществе.

– Не могу, – прогремел голос. – Узрев Мое могущество, твои глаза навсегда ослепнут. Именно поэтому Я и скрываюсь в облаке.

Стеклянный шар разлетелся на осколки, словно гигантская бутыль с молодым шампанским. Облако вылетело наружу и в мгновение ока заполнило собой всю лабораторию. Скрытый им кипящий от гнева Бифронс набросился на оборудование Морено с яростью, которая сделала бы честь дюжине разбушевавшихся павианов. Он опрокинул и изломал столики с кюветками, столкнул на пол шкафы, расколотив бесчисленные колбочки и бутылочки, перекрутил и растерзал свернутые в бухты кабели, изорвав их металлическую сердцевину, словно тонкую бечеву. Древние магические фолианты, сложенные стопкой в углу, вспыхнули, и через миг от них осталась лишь зола. Поднявшийся непонятно откуда сильнейший ветер развеял эту золу по комнате.

Единственным в лаборатории, кому удалось избежать демонического гнева, был Морено: его защитил очерченный на полу круг. Доктор скорчился в его центре, весь съежился и что-то невнятно бормотал себе под нос; меж тем облако вылетело через окна, в которых не осталось ни единого целого стекла.

В тот вечер к психиатру на консультацию пришли коллеги. Так они и застали Морено – скорчившимся на заваленном обломками полу. Доктор их не узнал; он явно пребывал не в своем уме. Судя по тому, что он бормотал, его охватила некая загадочная теологическая мания.

Коллеги устроили импровизированный консилиум. По его итогам Морено аккуратно, но решительно извлекли из лаборатории и отправили в одно из тех заведений, куда он сдавал многих своих пациентов. Его ученых собратьев весьма опечалило, что столь блестящая карьера так внезапно и, возможно, даже насовсем прервалась.

Кто разгромил лабораторию, так и осталось тайной. Может, из-за какого-нибудь эксперимента Морено произошел взрыв? А может, доктор сам уничтожил оборудование в приступе жестокого помешательства? Или же происшествие следовало отнести на счет Божьего промысла?

Бифронс лопался от злости из-за загубленного свидания, но все же, вернувшись в геенну, счел своей обязанностью сразу же сообщить обо всем непосредственно Сатане.

Враг рода человеческого был занят: посреди весьма живописного адского пейзажа он предавался утехам с наполовину освежеванной девицей. Кожу ей содрали, чтобы ласки получались более томными и изысканно мучительными.

Мрачно выслушал Сатана рассказ демона. Замерли вытянутые артистичные пальцы с длинными и острыми агатовыми когтями, меж мерцающих мраморных бровей черным треугольником залегла глубокая морщина.

– Очень занимательно… и весьма неприятно, – сказал он. – Однако же ты проявил похвальное присутствие духа и смекалку. Пока доктор остается в сумасшедшем доме, куда попал благодаря тебе и своим коллегам, все в порядке.

Он замолк и машинально вернулся к прерванному занятию: его пальцы снова принялись легонько скрести по чреслам жертвы.

– Ты, разумеется, понимаешь, что Морено изначально был безумен. Но безумцы, склонные к умозрительным заключениям, иногда слишком близко подбираются к важным вселенским тайнам, а на свете существуют такие заклинания, которым не смогу противиться даже я… Не говоря уже о непроизносимом имени, Шемхамфораш, с помощью которого можно принудить самого Яхве. Когда Морено оправится от потрясения, его могут признать вменяемым… и даже выпустить на свободу, и тогда он снова возьмется за исследования и эксперименты. Это нужно пресечь раз и навсегда. Славный мой Бифронс, немедля возвращайся на Землю и приглядывай за ним. Я ничуточки не сомневаюсь в твоих способностях и наделяю тебя неограниченными полномочиями. Прошу лишь об одном: терзай этого врачевателя и дальше, пусть его официально считают сумасшедшим до самой его смерти.

Когда Бифронс удалился, Сатана собрал в адских залах своих самых