Ликвидатор. Исповедь легендарного киллера. Книги 1, 2, 3. Самая полная версия - Алексей Львович Шерстобитов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сначала Волошин пробрался в правительственные круги ЮАР. Нужно отдать должное неуемным изобретательности и энергии этого человека. Его склад ума вряд ли подходит для государственного деятеля – ему там не интересно – слишком спокойно, прямолинейно, предсказуемо, другое дело подводные, постоянно меняющиеся течения, где ты всегда можешь стать первопроходцем!
Марк кипел планами и проектами, многое было не лишено рациональности, но как часто бывает, от мысли до ее исполнения может пройти несколько жизней и не факт, что ваша будет в этом ряду финальной.
Рассмотрев издалека, из глубин самой Южной Африки перспективность раскрывшейся, не подготовленной к знакомству с прожженным иностранным бизнесом наивной России, и зная потребности Южно-Африканской Республики, он в уме уже свел не только нужды одних и возможности других, но и прекрасно рассмотрел цифры, мелькающие в этих проектах длинной цепочкой нулей. Характерная особенность его авантюрного склада ума не в «соединении не соединяемого», а в таланте видеть в этих точках пересечений возможность вести только свой бизнес, причем умудряясь проводить его таким образом, чтобы он становился выгодным не столько странам и государствам, сколько, в первую очередь, ему самому, а потом и тем людям, обычно чиновникам, которые попадались на пути этого самого устроенного и управляемого им «подводного течения».
Марк Волошин – в море слов и луже правды…
Самый пик удовольствия для такого блестящего махинатора наступает в тот момент, когда потоки финансовых средств, направленные им в свой карман, лишь слегка касаясь жадных чужих своим соблазняющим запахом, проплывают мимо них и оседают в им заранее запланированных закромах с инициалами МВ…
Итак, Марк Волошин уговаривает Фредерика де Клерка[95], разумеется, не без участия и ссылки на интересы людей, всегда остающихся вне истории, обратить внимание на Россию, «раскрывшую от удивления рот» от неожиданно хлынувшей на нее мнимой свободы, и, воспользовавшись моментом, залезть в ее внутренние карманы, возможности, тайны. Тот соглашается и поручает, конечно же, ему организовать бросок первого пробного камня, который аккуратно ляжет в начало построении отношений между двумя странами. Да уж, надежды юношей питают…
Так южно-африканская делегация с первым официальным визитом появляется в тогда еще СССР. Основные темы, обсуждаемые представителями обеих сторон, касаются политики, чем Марк не очень доволен, но вскоре происходит ответная делегация, которую Волошин встречает среди множества других чиновников в роли одного из атташе, то есть человека вполне официального, а значит, облаченного доверием.
Примерно в это же время Надежда и Тимур отправляются в Грецию. Эта поездка, предполагаемая оставаться просто отдыхом от работы и вселенской суеты, постепенно осознавалась чем-то большим, и все благодаря этому мужчине с громогласным голосом, пронзительным взглядом, которого женщина буквально боготворила, преклоняясь безусловно, хотя никогда даже не могла представить, что такое для нее станет возможным. То, что произошло с Тимуром, не имело аналогов не только в ее жизни, но и в ее памяти. Причем она до сих пор так и не может понять, чем он так повлиял на нее. Свобода стала тяготить настолько, что единственным приемлемым показалось отказаться от этого бесценного сокровища, ставшего неподъемной тяжестью. Понять это сможет только женщина. Зависимость полная, подконтрольная, приведшая к признанию себя его вещью, его рабой, вот что стало идеалом для нее сегодняшней, и это несмотря на то, что со многим в его мировоззрении она была не согласна, принимая и подчиняясь не идеальному, но имеющемуся.
Тимур не принял это подношение, он схватил его, сжал, как свое и больше ничье, даже с точки зрения визуальной. Она вся его!.. «Поставив штамп» «МОЕ ЛУЧШЕЕ», а значит, в принципе, не единственное, владел безраздельно. Обычно человек, вслушивающийся в смысл фразы, придающий значение каждому звуку, в «лучшем» улавливает «не единственное», что несет в себе окрас не совсем счастья, скорее скрытые опасения, сомнения, со временем перерастающие в ревность.
Женщина же всегда поначалу старается стать лучшей, продолжает этот порыв до ремарки «единственная», но всегда ли этого хочет мужчина?! И так ли вы уверены, что написанное выше касается только характеров мужчин?..
Парфенон принял их радушно, это воплощение древнего тщеславия эллинов даже не предполагало, что желтизна давно постаревшего мрамора, гордость творческой мысли архаических скульпторов и архитекторов, эта жемчужина человеческого искусства и величия станет только рамочкой для задуманного Хлебниковым.
Он долго обходил вокруг храма Афины Паллады, присматривался к другим постройкам и статуям, заглядывал под огромные обломки обработанной породы, всматривался в даль с этого величественного пьедестала истории, но все не находил достойное своему замыслу. На следующее утро он ненадолго исчез, а появившись, с заговорщическим лицом направлял возлюбленную, держа своей здоровенной ручищей сзади за шею, в сторону того же национального музея под открытым небом. Слова его, наполненные загадочным смыслом, несли интонации помпезного события, обязательные для занесения особыми чернилами на «скрижалях» ее сердца. Все произносимое сводилось к принадлежности женщины ему безотчетно, полностью и навсегда, чему обязался соответствовать и отвечать тем же и столько же:
– В противном случае, Наичка, я сожму свои пальцы, и сломаю твою самую красивую шейку. Я не долго проживу после этого… – По ее щекам пробежала незаметная слеза счастья, полностью исчезнувшая сохраненной в недосягаемых для разума недрах разрывающегося от умиления сердца. На всю жизнь она осталась в памяти воспоминанием, возвращающимся каждое утро, пробегая той же дорожкой, но, после его смерти, растопленным свинцом боли, напоминая о первой и никогда невосполнимой потере.
Говоря это, Тимур, словно отвлекая о главного, дабы оно стало неожиданным, подвел Надю к храму языческой богини и там надел на палец обручальное кольцо с единственной надписью «Тимур», словно поставив свое клеймо на своей самой драгоценной вещи, с которой никогда не пожелает расстаться. «МОЕ»! – совершенно отчетливо гласила эта надпись.
Весь обряд происходил молча, отточенными движениями, будто он делал подобное каждый день или очень долго тренировался… Перед водружением украшения на свое место, он показательно долго целовал драгоценный метал, пронзительно глядя на возлюбленную совершенно счастливым человеком.
Ей всегда казалось, сними она его кольцо, и останется совершенно обнаженной, стоящей посреди огромной площади, на которой все люди сразу обратят внимание на нее.
Расписались они позже, в 1992 году. 27 июня станет самым непростым днем в ее жизни, особенно после 17 января 1995 года…
Тогда, в 1992 году они ненароком решили заехать в ЗАГС. По дороге
