Логово зверя. Исход зверя. Укрощение зверя - Василий Головачев

В лесной чащобе стало темнее, деревья выросли вокруг непроходимой стеной.

Девушка остановилась, осматриваясь, прислушиваясь больше к своим ощущениям, а не к лесным звукам, и увидела тропинку. Точнее, не тропинку, а ее след: здесь когда-то ходили люди.

Она устремилась к тропинке, невесомая, как ветер. Ни одна веточка не треснула под ногами, не зашуршал ни один опавший лист. Тропинка повела ее в глубь леса, огибая заросли кустарника и мшистые болотные окна. Вот она достигла круглой поляны, окруженной со всех сторон гигантскими елями и поясом упавших вершинами к центру поляны засохших деревьев. Посреди поляны виднелось озерцо, тоже круглое, небольшое, как колодец.

Девушка добралась до берега озерца, наклонилась к черному зеркалу воды. Внезапно облака разошлись, открывая сияющий лик луны, и в зеркале воды отразились звезды и лицо девушки, печальное и строгое. Она сняла с себя джинсовую курточку, потом джинсы и кроссовки, выпрямилась, оставаясь в одной прозрачно-белой рубашке.

В лесу ухнул филин. Со всех сторон донеслось каркающее эхо, заставив девушку вздрогнуть.

– Илюша… – прошептала она, прижав кулачки к груди. – Я не могу жить без тебя…

Луна спряталась за тучи, но поляна оставалась видимой, словно засохшие деревья засветились изнутри, как гнилушки.

Девушка подняла джинсовую курточку, бросила в озерцо. За ней последовали джинсы и кроссовки, булькнули, скрываясь в воде. Девушка сняла косынку, стянула резинку, волосы рассыпались по плечам нежным серебристым водопадом.

Показалась луна. Подул неизвестно откуда взявшийся косой ветер.

Девушка протянула к ней руку, застыла, не отрывая глаз от сияющего золотистого диска. Неизвестно, сколько длилось бы ее оцепенение, если бы не крик филина:

– И-ди!.. И-ди!..

Она вздрогнула, шагнула в озеро. Ноги обожгло холодом, но девушка, вскрикнув, заставила себя шагнуть глубже.

– Илюша… милый… прощай…

Луна над головой превратилась в лицо старухи с безумными глазами, черные старушечьи губы искривились в злобной торжествующей усмешке. Ветер принес с небес ее бормотание:

– Ягья вечный, сынок богов беспечный, прими ее в объятья, нашли проклятья, утонет добрыня, пропадет берегиня…

Девушка закрыла глаза, сделала еще шаг, погружаясь в воду по грудь.

Какой-то длинный воющий звук коснулся ее ушей.

Она вздрогнула, широко раскрывая глаза, оглянулась.

Звук повторился – тоскливый волчий вой.

И вот из черных зарослей на поляну вылетел волк со светящимися, как янтарь, умными глазами. Девушка протянула к нему руки.

– Светлый!

Волк метнулся к ней, прыгнул на грудь, лизнул в губы… и лежащая на кровати Владислава с криком подхватилась, таращась в темноту ночи.

Поляна, озеро и волк исчезли.

Она была дома. В окно спальни светила сумасшедшая луна. Тихо шагали по времени старые ходики на стене.

– Илюша… – проговорила Владислава срывающимся голосом и вдруг заплакала, прижав к лицу ладони.

Он понял, что попал в волшебную страну, увидев на изумрудно-зеленой травяной равнине замок необычайной красоты.

Издали замок, освещенный светом миллионов звезд, казался стройным, изящным, гармоничным, стремящимся к небу, и сам светился изнутри нежным опалом. Однако было в нем и нечто тревожащее душу, не поддающееся рациональному объяснению, отчего хотелось подойти к нему поближе и убедиться, что он совершенен не только как геометрическое сооружение.

Илья сошел с холма, двинулся к замку. И чем ближе подходил к нему, тем большее беспокойство охватывало его. Наконец, когда замок вырос перед ним сверкающей горой, стало понятно, что его пропорции отличаются от тех, к каким привык человеческий глаз. Замок строился в стиле готического шатра, но создавали его явно не люди и не для людей.

Илья протер заслезившиеся от напряжения глаза… и оказался внутри замка. Впрочем, он не удивился, странным образом помня, что видит сон.

Перед ним распахнулся коридор, узкий и длинный, очень высокий, напоминающий ущелье в горах. Стены коридора, белые как кость, были покрыты насечкой и бороздами, будто их драли когтями саблезубые тигры. Пол казался стеклянным, а с потолка кто-то смотрел на человека слепыми мертвыми глазами.

Илья передернул плечами, двинулся вперед, прислушиваясь к глухой ватной тишине замка.

Коридор разветвился. Перекресток. Гигантский зал распахнулся внезапно, похожий больше на кратер вулкана с центральной дырой, из которой струился столб подсвеченного снизу багрового дыма.

Кто-то пробежал по коридору, стуча коготками, коснулся плеча Ильи. Он стремительно обернулся. Никого… Только в стенах тает некий след – словно хвост звездочек, удаляющийся в глубины замка.

Гулкий шепоток родился в кратере…

Илья вздрогнул, вглядываясь в туманную струю, начавшую приобретать форму жуткого монстра.

Ягья! Демон Ночи! Сын Морока и Мары…

Бежать отсюда, пока не поздно!

Илья бросился прочь от зала-кратера, лишь позже заметив, что пол коридора стал бугристым, усеянным камнями.

Снова топот невидимых ног, стук коготков, шуршанье крыльев невидимой твари за спиной. Он отмахнулся наугад, чувствуя нарастающий страх, стрелой пронесся через коридор и выбежал из замка, но – не на покрытую изумрудной травой равнину, а на угрюмую бугристую поверхность плато! Остановился с неистово колотившимся сердцем, с недоверием озираясь, не понимая, куда попал.

Шрамы, кратеры, ложбины, кучи камней, скалы, горы вдали, стеклянное на вид небо над головой, мутно-желтое, с прожилками света, дымы до горизонта…

Илья оглянулся.

Замок был на месте, но теперь он и вовсе казался собранным из пористых серых и белых костей, готовым рухнуть грудой обломков от любого сотрясения. Из его центрального входа, похожего на разинутый рот, вылетела струя светящегося дыма, очертаниями напоминавшая хищного зверя. Раскрылась алая пасть, высунулся раздвоенный язык, потянулся к человеку.

– Илюша… – послышался ломкий, хрустящий, шелестящий, как сухая трава под ветром, шепот.

Илья дернулся назад, споткнулся, ударился затылком о каменный бугор… и проснулся в холодном поту. Подхватился на кровати, глядя на освещенную луной стену комнаты. Потом лег. Но снова поднялся на локтях, вдруг вспомнив шепот: Илюша… Так звала его Владислава.

Сон да мне в очи да во сей ночиСтани до утра оберег челаТут сну достаток нову дню початокА боле всего оберег добро!

Кажется, так учил Евстигней произносить оберег сна. Не быть худу!