В поисках солнца (СИ) - Мария Дмитриевна Берестова

она, чуть наклоняя голову набок и рассматривая его с улыбкой. Она собиралась с мужем на бал, и заехала по дороге к отцу. — Не сегодня, Руби, — ответил он, потушил сигару о подоконник и подошёл к ней, привычным движением проводя по прядям её красиво убранных волос. — У меня много дел, — пояснил он, хотя это и было самоочевидно. — Ты так мхом покроешься! — рассмеялась Руби, шутливо отмахиваясь от него веером. Он улыбнулся, потому что её смех — и особенно ярко сияющие счастьем глаза — напомнили ему её мать. — Езжай, езжай! — со смешком ответил он. Она с лукавой улыбкой вдруг подалась к нему, порывисто поцеловала в щёку, обдав ароматом тяжёлых вечерних духов, и, смеясь, ответила: — А вот и поеду, а ты сиди тут сычом! — и быстрым шагом устремилась наружу. Он проводил её взглядом; улыбка медленно угасала на его губах и уходила из его глаз. В том вечернем сочетании запахов ему, однозначно, не хватило тонкой древесной ноты изысканных либерийских духов — тех единственных духов, которыми пользовалась когда-то его жена, и к которым он успел так привыкнуть за то недолгое время, которое длился их брак, что теперь они отчаянно раздражали его всякий раз, когда он встречал их на другой женщине. Именно такие Магрэнь любила носить в те дни, когда у неё был деловой и рабочий настрой — то есть, практически всегда, когда Михар сталкивался с ней по торговым делам. «Ну, это уж чересчур!» — чрезвычайно раздражился он, поймав себя самого на столь идиотской и вопиющей сентиментальности. Он мог бы составить список на сто пунктов, перечисляя, почему Магрэнь совсем не похожа на мать Руби, — между ними, и в самом деле, было чрезвычайно мало общего. Помимо этих несчастных духов, пожалуй, только одно и сходилось: та лёгкость, с которой они строили с ним общение. С годами вокруг Михара не осталось уже ни одного человека, с которым он бы чувствовал себя легко — даже от дочери его отделяла весьма толстенная стена под названием «понятие должного поведения». Магрэнь небрежно и походя разбивала любые такие стены всякий раз, как их общение длилось долее пяти минут. Михар вернулся к окну и долго, запихнув руки в карманы, смотрел, как гаснет закат. «Форменное безумие!» — резюмировал свои мысли он. Всю свою жизнь он поступал правильно, и, как это часто бывает с людьми, прожившими уже почти полвека, ему теперь отчаянно хотелось поступить безумно. В конце концов, он мог себе это позволить.

2. Чего хочет Магрэнь?

— Госпожа Ринар!

Любезный возглас у неё за спиной сообщал, что её подстерегли неприятности. Потому что никаких разумных причин для разговора с ней у Михара не было — срок их старого торгового соглашения закончился, а нового Магрэнь, конечно, заключать не стала. Кроме того, сезон уже давно подошёл к концу, и было вообще непонятно, что Михар забыл в это время в Кармидере — на этом тихом камерном балу, где собралась только местная публика.

— Господин Михар! — мило улыбаясь, повернулась она к нему, старательно изображая приветливое выражение на своём лице, но даже не пытаясь изгнать из взгляда несколько грубоватое недоумение.

— Чёрный вам изумительно идёт! — весьма дружелюбно отметил Михар, заставив сердце Магрэнь подскочить в тревоге. Неожиданные комплименты от этого сурового господина могли предвещать только совсем уж грандиозные беды!

— Это мой любимый цвет, — тем не менее, ответила она вполне вежливо, пытаясь остановить в голове поток панических предположений касательно того, что ему могло от неё понадобиться.

Демонстративно полюбовавшись собеседницей — Магрэнь была и впрямь обворожительна в чёрном атласном платье, облегающем сверху и расходящемся мягкими пышными юбками ниже, — Михар, к её полной неожиданности, протянул ей руку со словами:

— Позволите вас пригласить?..

Взгляд Магрэнь растерянно метнулся к кавалеру, которому она обещала следующий танец. Тот, впрочем, увидев, кто её приглашает, решительно отвернулся и направился на выход. Магрэнь его винить не могла: кажется, именно после открытого конфликта с Михаром его брат лишился весьма высокой должности и внезапно попал в опалу.

Обмерев от ожидания неизвестных ужасов, она молча вложила свою ладонь в протянутую к ней руку и позволила себя вести.

«Мне точно конец!» — билась в её голове паническая мысль. Михар никогда не танцевал на балах, поэтому приглашение на танец с его стороны было совершенно исключительным явлением, которое могло быть только частью некой исключительно серьёзной интриги. Магрэнь не понимала, что это за интрига, против кого она направлена, и какая роль в этом деле отведена ей, но была уверена, что ничего хорошего ей это не сулит.

Михар, ко всему, танцевал весьма скверно — более чем очевидно становилось, что он, в самом деле, никогда этого не делает. Он путал фигуры, не попадал в ритм и всячески раздражал Магрэнь самим фактом своей близости к ней.

Она сама танцевала прекрасно, и умела исправлять недостатки любого, даже самого неискушённого, партнёра. Шутя и легко она могла провести мужчину по фигурам танца, которого он и вообще не знал; но Михар, совершенно точно, не был намерен передавать инициативу более опытной в этом деле партнёрше. Все попытки Магрэнь исправить их танец разбивались в прах: он с железной силой вёл её так, как полагал нужным, заставляя вслед за ним совершать все те ошибки, которые совершал сам.

К концу танца Магрэнь уже кипела от раздражения; светскую беседу они не вели, поскольку он был слишком занят тем, чтобы хоть что-то припомнить о движениях танца, а она слишком глубоко негодовала на его ошибки, чтобы суметь выговорить что-то хоть отдалённо любезное.

Когда последние такты, наконец, смолкли, она деловым голосом потребовала отвести её к столикам.

— Мы пройдём на балкон, — уведомил её Михар, проигнорировав вспыхнувшее в ответ возмущение.

«Чего ему от меня надо!» — с досадой недоумевала Магрэнь, позволяя вести себя в указанном направлении. Оставаться с ним вдвоём на балконе ей, совершенно точно, не хотелось, не говоря уж о том, что у неё были расписаны все танцы этого вечера.

«С другой стороны, — подумалось ей, — лучше так, чем совсем наедине». В конце концов, тут вокруг была уйма людей, а это давало ей хоть какой-то простор для манёвра!

На балконе обнаружилась тихо беседующая пара; Михар смерил их таким взглядом, что они тут же поспешили ретироваться обратно в зал. Краем глаза Магрэнь заметила, что после этого вход на балкон перегородил весьма рослый кавалер, чей тяжёлый взгляд намекал, что на бал он пришёл отнюдь не развлекаться.

Мысленно