В поисках солнца (СИ) - Мария Дмитриевна Берестова

о том, что его подчинённый был бы любовником его жены — пусть и бывшим! — вызывала слишком глубокую досаду, чтобы предполагать возможность такого брака. Михар, впрочем, охотно отдал Магрэнь должное и достаточно подробно выписал те её достоинства, которые ему особенно импонировали. В них вошли, само собой, острый и пытливый ум, способность просчитывать многоуровневые интриги, гибкость поведенческих стратегий, умение оценивать уровень противника и находить к нему подход, навык быстро адаптироваться под изменяющиеся условия, а также ещё два-три десятка не менее важных пунктов. Поскольку у остальных дам своего примечательного списка Михар выделил два-три качества — и почти все эти качества, к тому же, имелись и у Магрэнь, — ему оставалось лишь досадливо вздыхать. Если бы эта роскошная женщина, ко всем своим несомненным достоинствам, обладала бы ещё и целомудрием — о лучшей жене не приходилось бы и мечтать. Увы, чего не было, того не было, поэтому Михар передал своим людям задачу найти такую же, как Магрэнь, только без толпы бывших любовников за спиной. Как ни странно, такие нашлись. Первую кандидатку Михар сразу же отбросил — ей было всего-то лет двадцать! Она, может, и была умна, и обещала стать ещё умнее с годами — особенно, если за неё правильно взяться, но… мысль об интимной связи с девчонкой, моложе его собственной дочери, вызывала у Михара брезгливое отвращение. Вторая кандидатка, напротив, была старше его самого — впрочем, всего на пару лет, и Михара такая разница вполне устраивала. Дама эта приходилась родственницей Рийарам, что воскрешало надежду оживить интригу со связями с Аньтье. Михар возобновил это знакомство — им случалось уже пересекаться где-то в светском обществе — и принялся осторожно прощупывать почву на предмет возможного союза. Дама приятно удивила его своим умом, умением видеть скрытые смыслы и подтексты, а также глобальным стратегическим мышлением — в самом деле, она даже подала ему несколько весьма толковых идей! Однако, хотя вроде бы всё сходилось, Михар постоянно откладывал следующий шаг — начать осторожные ухаживания. Хотя во всех отношениях достойная леди и могла бы стать превосходным партнёром, она не вызывала у него ни малейших страстных порывов. Она не была некрасива, и в её одежде или манере себя держать не было ничего отталкивающего или вызывающего отвращение; но Михар уже приближался к пятидесяти годам, и супружеские отношения могли представлять для него вполне ощутимую сложность в том случае, если женщина не казалась ему достаточно привлекательной. «До чего же всё неудачно складывается!» — с досадой думал Михар, пытаясь сформулировать некую модель, которая показалась бы ему приемлемой. Допустим, если взять в жёны женщину чисто ради политического союза, и свести близкие отношения с ней на нет… тогда придётся как-то устраивать и любовницу, а у Михара зубы сводило от сопряжённых с такими обстоятельствами сложностей. Если, правда, и жена, и любовница окажутся женщинами достаточно умными… Тут Михару в голову пришла светлая мысль выбрать на роль такой вот умной любовницы Магрэнь. Картина, нарисовавшаяся в его голове, выглядела идеально: блестящая и умная жена, которая смотрит сквозь пальцы на его стороннее увлечение и не требует от него эмоциональной вовлечённости в их отношения, и не менее блестящая и умная любовница, которая прекрасно знает своё место и не выходит за отведённые для неё рамки. Магрэнь в качестве такой вот любовницы устраивала его вполне: он находил её привлекательной, и её манера держать себя вызывала в нём приятное чувство. Он знал, какими именно средствами и приёмами она пользуется, чтобы создать иллюзию особой близости и иллюзию исключительности отношений с ней, но ему, тем не менее, нравился достигаемый ею эффект. Всякий раз, как он пересекался с нею, у него возникало чувство, будто он общается со своей бывшей любовницей, связь с которой давно разорвана, но оставила по себе приятное дружеское послевкусие. Он знал, что ощущение это ложно, и что Магрэнь нарочно вызывает в нём такое ощущение — как она делала вообще со всеми мужчинами — но ему нравилась эта игра, и он находил, что её углубление может быть интересным опытом. Оставалось решить, как устроить дело таким образом, чтобы обе дамы остались довольны. К чести Михара отметим, что, как только он из заоблачной дали своих мечтаний выбрался на поле практических планов, то в тот же момент осознал, что реализовать эту модель он не сможет, потому что обе выбранные им дамы посчитают её оскорбительной. «Досадно», — признал он, потому что в его воображении уже нарисовалась пара приятных сцен с Магрэнь в главных ролях. Он сам не заметил, как попался на её крючки — которые она всегда щедро разбрасывала вокруг себя при общении с любым мужчиной, даже если он не был ей интересен. Она машинально умела создать такую форму общения, что мужчине казалось, будто он для неё какой-то особенный, будто общение с ним для неё уникально и ценно, и будто она дорожит им несколько больше, чем любым другим. Часть её приёмов Михар видел, осознавал и отметал; но вот это ощущение особенности его зацепило — скорее всего, потому что он и впрямь считал себя особенным. Ему легко припомнился случай, который произошёл в этот сезон в Кармидере. Он, отдыхая в перерыве между разговорами, скучающе разглядывал танцующих — и взгляд его сразу зацепился за Магрэнь, потому что она, в глубоко сапфировом атласном платье, о чём-то беседуя со своим кавалером, хохотала совершенно неприлично, отчего к ней поворачивались другие пары. Её это отнюдь не смущало; она вела живую и яркую беседу. В какой-то момент она замолчала — что-то говорил её кавалер — и именно тогда она на несколько секунд встретилась глазами с Михаром. Лицо её мгновенно заиграло в короткой, но выразительной пантомиме. Лёгкий заговорщицкий прищур — выразительное движение бровями в сторону её кавалера — на мгновенье возведённые к потолку глаза, мол, вы посмотрите, с кем приходится иметь дело, — полный укоризны взгляд — независимое движение плечами. Фигура танца переменилась, она отвернулась, и скоро снова смеялась, но у Михара возникло чувство, будто она только что пожаловалась ему на то, что ей приходится иметь дело со всякими идиотами, потому что некоторые — не будем указывать пальцами — видите ли, не танцуют! Он даже тогда подумал было подойти к ней потом; но не подошёл, потому что у него не было к ней ровным счётом никакого дела. И таких случаев можно было набрать несколько десятков — он никогда не замечал этого раньше, потому что не рассматривал Магрэнь