Закат Пятого Солнца (СИ) - Штаб Юрий

Корабль Сандоваля быстро настиг свою добычу. Индейцы, увидав нацеленные на них сверху копья и арбалеты, предпочли сдаться. Среди них оказалось несколько влиятельных военачальников и жрецов. Но Куаутемока, которого Гонсало знал в лицо, в числе пленников не было. Прочие бригантины в это же время преследовали другие большие пироги. Лишь два судна, на долю которых достойных противников не нашлось, сражались с маленькими лодками, в которых сидели ацтеки, решившие дать последний бой конкистадорам.

Очередной корабль, поймав парусами ветер, подлетел к длинному каноэ, которое, судя по богатому балдахину из перьев, принадлежало кому-то из знати. Сидевшие в нем ацтеки приготовились к бою. Капитан, Гарсия Ольгуин, вовсе не собирался рисковать своими людьми. Бригантина ударила в борт лодке и та сильно накренилась. Десяток индейцев тут же оказался в воде. Один из ацтеков сумел все же замахнуться дротиком, но тут же получил арбалетный болт в грудь и упал с громким всплеском. Остальные бросили оружие, кто испуганно и обреченно, а кто и в бессильной ярости глядя на стальные острия мечей и копий.

Молодой ацтек в богато вышитом и украшенном ракушками плаще вскочил на ноги и поднял руку вверх. Он изо всех сил старался обрести достойный и торжественный вид. Качающаяся пирога, не дающая даже просто стоять ровно, очень ему в этом мешала.

— Не вели стрелять! Я уэй-тлатоани Куаутемок!

Гарсия Ольгуин понимал, что это правда. Последнего императора ацтеков испанцы хорошо знали в лицо еще с тех давних времен, когда он был всего лишь племянником Монтесумы и часто навещал своего дядю.

Капитан приказал всем ацтекам из лодки подниматься на борт его корабля. Куаутемок взобрался на палубу первым. Свита последовала за своим повелителем. Прошло совсем немного времени и бригантина вернула уэй-тлатоани обратно в город, из которого тот пытался бежать. Пленники предстали перед Эрнаном Кортесом.

Куаутемок подошел к генерал-капитану с таким гордым видом, как будто он все еще оставался полноправным властелином огромной империи. Лицо молодого человека было строгим и исполненным собственного достоинства. Ни печали, ни страха нельзя было увидеть ни во взгляде, ни в одном движении. Куаутемок не хотел давать своим врагам ни малейшего повода для злорадства. Приветствуя Кортеса, он не стал касаться пальцами земли и подносить их к губам, а ограничился лишь уважительным поклоном. Куаутемок счел, что недостойно уэй-тлатоани исполнять ритуал особого почтения по отношению к захватчикам.

Эрнан Кортес, глядя на подошедшего к нему ацтека, чувствовал, как тает и развеивается невероятное напряжение, в котором он прожил последние два года. С той ночи, когда он приказал своим кораблям готовиться к отплытию из Сантьяго, Кортес не знал ни дня покоя. Он вербовал солдат и закупал провизию, выявлял очаги тлеющего мятежа, сражался, вел переговоры, искал союзников и постоянно ждал измены со стороны индейцев. Неужели всему этому пришел конец?

Эрнан Кортес даже не гневался на Куаутемока, хотя неистовое сопротивление уэй-тлатоани стоило жизни слишком многим людям с обеих сторон. Разумеется, сыну и племяннику императоров, привыкшему к тому, что власть ацтеков безгранична и неоспорима, трудно признать свое поражение. А может быть все дело в том, что Кортес уже слишком устал для гнева? Или же испытывал сейчас чересчур большую радость из-за того, что война завершилась? Генерал-капитан и сам не смог бы сказать.

Куаутемок поднял склоненную голову, насмешливо-горьким взглядом скользнул по Марине, которая замерла возле Кортеса. Девушка стала для испанцев весьма ценной помощницей. Кто знает, чем бы завершилась война, если бы не ее советы и знание языков? После чего плененный император посмотрел на своего противника. Лицо его сделалось непроницаемым, отстраненным и спокойным, как нефритовая маска.

— Я уэй-тлатоани своего народа и я боролся за его свободу до самого конца, — перевела Марина его слова. — Но ты победил, Малинче. Ты не признаешь наших ритуалов и, конечно же, не позволишь мне окончить жизнь на жертвеннике. У тебя на поясе висит кинжал. Убей меня сразу, не трать время. Я ведь все равно не стану твоим послушным рабом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В этот момент толпа, собравшаяся посмотреть на пленников, стала расступаться, пропуская Педро де Альварадо. Знаменитому капитану охотно давали пройти. Взъерошенный и запыхавшийся, он остановился возле Кортеса и кинул на Куаутемока слегка насмешливый взгляд.

— Я в свое время добился большего успеха, когда пытался вырваться из этого города.

Куаутемок ничего не ответил. Альварадо жив и здоров, значит, он снова одержал победу в поединке. Куачик пожертвовал собой и пал в бою. Теперь его должна ожидать вечная слава и почетное место в свите грозного Уицилопочтли. Но вот получит ли он по заслугам? Если испанцы разрушат алтари и запретят религию ацтеков, то кто станет кормить богов? Без постоянных жертвоприношений небожители зачахнут и погибнут, а вместе с ними уйдут, растворятся, подобно дымке, и героические воины. Они лишатся своего посмертия и канут в небытие. А он, последний уэй-тлатоани Куаутемок, ничего не может уже изменить.

Кортес сделал шаг навстречу пленнику, обнял его и сказал:

— Своим мужеством и беспримерной отвагой ты завоевал куда больше, чем мог бы получить с помощью оружия. Я питаю к тебе лишь уважение, как к храброму противнику, и любовь, как к племяннику моего друга Монтесумы. Утешься и не думай о плохом. Ты остаешься повелителем ацтеков.

Куаутемок был несомненно храбрым человеком, но умирать он, похоже, не хотел. В глазах его мелькнуло облегчение и он коротко поклонился. Пленник с благодарностью принял приглашение разделить с испанцами трапезу. Так в августе 1521 года столица империи ацтеков грандиозный город Теночтитлан был покорен испанскими конкистадорами.

16. Финал

Теночтитлан был покорен. Испанцы и сами до конца не могли поверить в произошедшее. На воды озера Тескоко опустилась невероятная тишина. Конкистадоры начали борьбу за дамбы в мае и только сейчас, спустя три месяца, они смогли победить. В этот день люди были еще не в состоянии осознать всю грандиозность события. Ими владели сиюминутные настроения. Испанцев захлестнула эйфория. Их переполняло чувство гордости. Оно пьянило, кружило головы, заставляло почувствовать себя всесильными. Еще бы! Несколько сотен человек перевернули с ног на голову целую империю!

Тлашкаланцы тоже торжествовали. Эпоха доминирования Теночтитлана завершена! Долгие десятилетия Тлашкала боролась за свою независимость, все больше и больше слабея, теряя влияние и возможных союзников. Кольцо врагов вокруг горной республики смыкалось, торговые пути оказывались под контролем ацтеков, которые подбирались все ближе. А ведь буквально еще два года назад казалось, что выхода нет. И вот Теночтитлан покорен.

Остальные индейцы, присоединившиеся к конкистадорам, тоже радовались, хотя в их праздновании и проскакивали тревожные нотки. Перемены, особенно такие глобальные, неизменно пугают всех. Что ждет империю теперь, когда у нее новые хозяева? Как поведут себя испанцы в роли властителей?

Все уже давно знали политику ацтеков, их цели и требования. Для многих племен правление Монтесумы не казалось обременительным. Да, приходилось платить налоги, но так бывает всегда и везде. Да, приходилось отдавать какую-то часть людей в столицу, и кому-то из них предстояло лечь на алтарь. Но этого требовали боги…

Однако небожители ведь и сами хорошо благодарили смертных. Не уничтожали мир, не насылали особенно сильных потопов, землетрясений, засух. А чего ждать от нового бога, которому молятся чужеземцы? Он давал силу воинам, в этом все уже убедились. Но сумеет ли он обеспечить урожай?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И все же индейцы радовались. Во многом еще и тому, что сделали правильный выбор и примкнули к победителям. Добыча, слава, почести — на все это они теперь имеют полное право. Для того чтобы понять, какое это счастье — выбрать правильную сторону в войне, стоило бы посетить в эти дни Теночтитлан. Отряд конкистадоров сделал это, чтобы оценить обстановку.