Трилогия Айс и Ангел - Susanne Beck

– А это за каждый раз, когда ты смеялся надо мной, орал на меня, объяснял, что я – пустое место!…

Нога поднималась и опускалась снова и снова, удары градом сыпались на Ричарда, а Ниа все выкрикивала и выкрикивала горькие слова, словно вколачивая в него все его грехи.

Я едва успела пошевелиться, а Рио уже, сделав два огромных шага, оказалась рядом с разгневанной женщиной и, сжав ее в своих могучих объятиях, быстро оттащила подальше от корчащегося на земле тела. Ниа кричала, не переставая, выплескивая накопившуюся ненависть.

Подошли еще две Амазонки, подтащили Ричарда к первому грузовику, открыли дверцу со стороны пассажира и запихали бесчувственное тело внутрь. Через какую-то долю секунды взревели моторы, и машины исчезли в клубах пыли и песка.

Тут же раздались торжествующие возгласы. Женщины вскидывали винтовки, крутили их над головами, кричали, выражая свое одобрение.

– Ты знаешь, это еще не конец, – произнесла Пони, стоя рядом со мной. – Он вернется. Не завтра, возможно не послезавтра, но скоро. Мы выиграли сражение, но война еще впереди.

– Я понимаю это, – согласилась я. – Но, по крайней мере, Ниа теперь знает, что такое – постоять за себя. А это – очень важная победа!

Усмехнувшись, Амазонка похлопала меня по плечу: «Это так, мой друг. Это так».

ЧАСТЬ 5

Если бы я была настоящим писателем, то дала бы этой главе название «Расцвет Ниа». Но все же я – не писатель, поэтому замечу только, что после того, как она нашла в себе силы успешно противостоять мужу, молодая женщина сильно изменилась: из пепла прошлого возникала новая Ниа, подобно Фениксу, поднимающемуся из огня. Конечно, не все изменения были таковы, что можно было сказать: «Здорово!», но, полагаю, в этом нет ничего неожиданного. Дело в том, что Ниа очень рано вышла замуж, и ее лучшие годы – как раз то время, когда подросток постепенно становится взрослым человеком – были потеряны из-за того, что она постоянно находилась под репрессивным и опасным давлением той тяжести, что именовалась ее мужем.

И, когда, наконец, тяжесть была сброшена, вес взят, Ниа словно вернулась туда, откуда начинала путь.

Подросток. Именно это определение подходило ей больше всего. Молодая женщина, которая раньше выполнила бы любую просьбу с робкой улыбкой и особенно не переспрашивая, вдруг начала задавать множество вопросов. Ее любимым выражением очень быстро стала фраза «Я не ваша собственность, поэтому не указывайте мне, что делать!».

В некотором смысле все происходящее с Ниа было легко объяснимо, учитывая то, через что ей пришлось пройти в прошлом. Еще раз повторю: изменения в ее характере были понятны, но, если честно, очень трудно переносимы. Пожалуй, только Монтана могла смотреть на нее так, как она смотрела на каждого из нас: с безграничным состраданием и терпением.

Кроме того, Ниа вдруг увлеклась Рио, к большому смущению последней. Молодая женщина повсюду ходила за Рио словно щенок-переросток, время от времени либо просила научить ее драться так, как дерется амазонка, либо предлагала свои услуги в выполнении различной хозяйственной работы. Она даже постаралась загореть как можно сильнее, только чтобы хоть немного походить на своего кумира.

«Пожалуйста, кто-нибудь, скажите мне, что я не была такой прилипчивой!» – невольно воскликнула я однажды утром, наблюдая, как Рио уже в третий раз пытается избавиться от непрошенной помощницы. «Никогда!» – пробурчала Криттер, сидя рядом со мной на кушетке. «И слава Богу!» – вмешалась Пони. – «Иначе нас вряд ли хватило бы надолго». «Хм, а ведь из них выходит такая славная парочка!» – явно ухмыляясь, добавила Корина. Расслышав последнее замечание, Рио посмотрела на нас. Выражение ее лица представляло собой редкостную смесь непритворного желания убить и мольбы об избавлении от преследующего ее «мучителя». Сжалившись над этой неуравновешенной, угрюмой, а иногда очень жестокой женщиной, но к которой, несмотря ни на что, я все же испытывала дружеские чувства, я встала с кушетки и, подойдя к Ниа, дотронулась до ее руки: «Пойдем. Помнишь, я обещала научить тебя ездить верхом?». Ниа повернулась, глядя на меня так, словно только что заметила, что я в комнате. «О… Да-да.» – Ее голосу явно недоставало энтузиазма. – «А… может в другой раз? Тут вот Рио собирается…»

– Единственное, что собирается сейчас сделать Рио, так это помочь мне разобраться с графиком охраны…» – скептически заметила Пони, встав рядом со мной. Увидев неподдельную заинтересованность в лице Ниа, амазонка нахмурилась и продолжила: «Такая скукотища… На самом деле… хм…». Тут на помощь Пони пришла Криттер: «Просто тоска… Каждый раз, когда я занимаюсь этим, я начинаю зевать!»

Со стороны кушетки раздался приторно-ехидный голос: «Вот как? А мне почему-то всегда казалось…». Четыре разъяренных взгляда быстренько убедили Корину прекратить свои размышления вслух, и, к нашему великому облегчению, беседа продолжилась уже без ее участия.

– Что скажешь, Ниа? Сегодня отличный денёк. Мы немного покатаемся, а когда вернемся, Рио уже закончит свою работу.

Молодая женщина посмотрела на Рио, которая закивала, на мой взгляд, даже слишком энергично.

– Неплохо. Думаю, это – хорошая мысль.

Моя задача – хоть как-то отвлечь Ниа от ее новой навязчивой идеи – была выполнена. Триумфально улыбаясь, я взяла её за руку и потащила наружу, оставляя позади трех благодарных и временно свободных амазонок.

Примерно так же прошли и следующие несколько дней. Рио пришлось весьма преуспеть в игре в прятки. Если бы она не была такой огромной, то, боюсь, я ни капли не удивилась бы, застав ее в одной из ванных комнат, забившейся куда-нибудь в уголок под сливную трубу, потому что, пожалуй, это было одним из тех немногих мест, где она могла бы получить хоть каплю уединения. И то, только потому, что Ниа просто еще не догадалась проявлять к ней внимание еще и там.

Быстро приближалось Рождество, и перспектива провести его без Айс постепенно сделала меня угрюмой и неприветливой. Чтобы не срывать ни на ком свое, прямо скажем, не самое лучшее в мире настроение, и не кусать те руки, которые кормят и защищают меня, я решила, что лучшим лекарством для меня могло бы стать уединение. По крайней мере до тех пор, пока я не найду ничего получше, чтобы избавиться от своей депрессии.

Я и Клео стали неразлучными друзьями. Каждый день, иногда с самого рассвета до заката, я уезжала на ней подальше в Аризонскую пустыню, с благодарностью впитывая в себя все те сокровища, которые только могла предложить эта земля. Там, в диких местах, где на много миль вокруг не ощущалось ничьего присутствия, я чувствовала какое-то странное умиротворение. Именно там я обретала свободу: пустыня помогала мне хоть на время снять с себя маску сердечности, перестать быть милой и веселой, убеждающей и утешающей и позволяла обратиться совсем к другой части моей души.