Адмирал: Сашка. Братишка. Адмирал - Владимир Геннадьевич Поселягин

– Тогда что делать будем? – в который раз спросил Лазарев.

– Вот сейчас и обсудим план, что мне пришёл в голову. Я успел его обдумать и прикинуть в разных вариациях… Знаете, чего от нас не ждут?

– Чего?

– Наглости.

– Ха, – хмыкнул мичман. – По-моему за последние дни, мы только одной наглостью и действовали, они уже должны привыкнуть.

– Да, верно, но я не о том. Пролив действующий, несмотря на то, что находится не так далеко от боевых действий и наши самолёты туда залетают. Недавно самоходную баржу с углём на дно пустили, я сам слышал доклад летунов. «Илы» работали. Но я не об этом, само судоходство, что действует через пролив, идёт в основном ночью. Как немцы определят, что мы свои?

– Световые сигналы?

– Прожектора они не используют, только сигнальные фонари. В каждую ночь свой сигнал. Однако главное, что они ЗНАЮТ, что в такое-то время пройдёт определённое судно. Их заранее предупреждают. Вот я и предлагаю, узнать, какая баржа идёт примерно в это время через пролив, взять её на абордаж, выяснить время прохода, какие сигналы, и всё. Мы идём вместо них ночью, а опознавшись, проходим пролив. Там дальше уже разберёмся.

– А если слухач на подлодке знает шум работы машин этого судна? – предположил Лазарев, хотя и сам увлёкся этой идеей, было видно, что она ему нравится.

– Ну, во всех планах есть огрехи. Я свой предложил, давайте будем думать, как это всё так хитро провернуть, чтобы получилось?

– Прямо диверсионная операция, – хмыкнул мичман. – Только морская. Только где мы тут будем в ней?

– Твой катер на буксир берём с заглушёнными дизелями. Чтобы не выдал себя. Так в темноте и проведём, укрыв за баржей. Вот с лейтенантом другой план. Он остаётся на входе в пролив и, когда мы его пройдём, там по времени определимся, сигнал по рации дадим, то стартует и торпедирует эсминец, если повезет, конечно, и на полном ходу за нами. А дальше уходим в Поти и передаём всё, что уцелело, нашим.

– С эсминцем обязательно?

– Я хочу, чтобы на счету нашей группы был потопленный боевой корабль. Эсминец, конечно, не «Тирпиц», но подойдёт. А так с помощью эсминца мы счёт увеличиваем. Ты и сам не хочешь разве проверить себя в боевой обстановке?

– Почему нет, хочу, просто странно…

– Ну и ещё ты у нас как прикрытие, если на эсминце что заподозрят. Атакуешь, а мы уйдём.

– Ладно. План, несмотря на его авантюрность, мне, как ни странно, нравится.

– Согласен, мне тоже, – кивнул мичман.

– Значит, берём его за основу, – решил я.

– План неплохой. Только вот как мы узнаем, когда судно, подходящее по описанию с баржей и буксиром, будет проходить через пролив, в нужное нам время? Я ведь так понимаю, мы уже этой ночью будем его проходить?

– Насчёт нужной информации не волнуйтесь, это моё дело. По плану операции, да, она сегодня ночью. Если не получится, следующая ночь и так далее. Поэтому, товарищи командиры, готовьте катера к ночной операции, особенно насчёт минно-торпедного вооружения. Что хотите с немцем делайте, но чтобы всё узнали. Ночью у вас будет экзамен по этому вооружению, и я надеюсь, вы его сдадите. Сейчас расходимся, как появится информация по судну и маскировке, снова соберёмся. Это всё.

Конечно, я не вёл такие совещания, как это обычно происходит в штабах, просто общался с командирами, свои идеи выдавал, их предложения выслушивал, вот и сейчас так было, атмосфера больше простая. Командиры направились к выходу, а я ещё задержался у себя в каюте, мы в ней проводили совещание, кают-компания была занята, вторая смена обедала. Сама каюта была пуста, Рома увёл лаек гулять по острову, проветриться. А так проблемы с нужным судном имелись, выяснить с помощью радиостанций вряд ли что удастся, это тыловики у них иногда внаглую не шифруясь общаются, а моряки стараются шифровать сообщения даже по невоенным грузам. Поэтому тут может помочь только непосредственная разведка. Вызвав вахтенного, я отдал ему приказ спустить большую шлюпку на воду. В неё мой мотоцикл-одиночку, и пусть Юру позовут, он идет со мной. Пусть берёт то же вооружение, что у него было. С нами один матрос, в лодке подождёт.

Дальше сам собрался, оставил за старшего Лазарева, у него много работы было, немец-минёр уже показывал матросу, что раньше состоял в торпедном расчёте на эсминце, особенности местных торпед и мин. Дело спорилось, похоже, парням удалось уговорить его на сотрудничество. А я, отдав деду несколько распоряжений, придерживая винтовку и каску, спустился в шлюпку, её вахтенный багром прижимал к борту, и велел грести к косе. Она в миле от нас находилась. По этой косе можно доехать до берега, а там и Бердянск недалеко, у него приличный порт, вот именно там я и планировал выяснить план маршрутов судов, идущих через пролив. Надеюсь, в эту ночь там будет проходить что-то подходящее, иначе придётся ждать следующей ночи, и так пока не попадется что стоящее. По моему мнению, командиры были со мной согласны, что мы можем пройти пролив только в случае, если замаскируемся под немцев. Я также согласен с Фадеевым, что силуэты буксира и десантной самоходной баржи морякам с эсминца могут быть хорошо знакомы, вот и принял некоторые меры. Сейчас дед с командой и помощниками из зенитчиков маскировали свои суда, меняли им силуэты. У нас два снятых брезента с грузовиков с дугами. Вот они собирали в стороне каркасы, делая ложные надстройки. В темноте прокатит, ну и ещё что-нибудь сделают, например, щиты. Дед обещал закончить до темноты. Авральная работа. Всё это съёмное, если я буду знать силуэт судна, что возможно, ночью пойдёт через пролив, можно будет переделать ложными настройками под них, хотя бы немного приблизить силуэт к настоящему судну.

Ладно, парни работают, поэтому, чтобы не подвести их, нужно и нам расстараться. Мы с Юрой сняли обувь и закатали штанины до колен. Когда шлюпка заскребла о песок и ракушняк, из которого и состояла коса, мы втроём перенесли мотоцикл на берег, небольшой, а тяжёлый, зараза. Я завёл его, бак снова полный, благо теперь бензин был, мы привели себя в порядок, и пока Антон, моряк с баржи, маскировал шлюпку, используя кустарник и подсохшие водоросли, лежавшие на берегу, покатили в сторону самого берега. Далече ехать-то, несколько километров коса тянется. Двигаться было неудобно, только у самого берега, где накатывались волны, можно было развить приличную скорость, попробовали подняться выше, там постоянные промоины да ямы. Одни