Афоризмы - Олег Ермишин

…Люди никогда не довольны настоящим и, по опыту имея мало надежды на будущее, украшают невозвратимое минувшее всеми цветами своего воображения.

Молодость – великий чародей.

Мы все учились понемногуЧему-нибудь и как-нибудь.

Мы почитаем всех нулями,А единицами – себя.

Мысль! Великое слово! Что же и составляет величие человека, как не мысль?

…Наука сокращаетНам опыты быстротекущей жизни.

Не тот поэт, кто рифмы плесть умеет.

Не ужинать – святой закон, кому всего дороже сон.

Неуважение к предкам есть первый признак безнравственности.

Ни музы, ни труды, ни радости досуга,Ничто не заменит единственного друга.

Но я, любя, был глуп и нем.

Обычай – деспот меж людей.

Одна из причин жадности, с которой читаем записки великих людей, – наше самолюбие: мы рады, ежели сходствуем с замечательным человеком чем бы то ни было, мнениями, чувствами, привычками – даже слабостями и пороками. Вероятно, больше сходства нашли бы мы с мнениями, привычками и слабостями людей вовсе ничтожных, если б они оставляли нам свои произведения.

Односторонность в писателе доказывает односторонность ума, хотя, может быть, и глубокомысленного.

Переводчики – почтовые лошади просвещения.

Презирать суд людей нетрудно, презирать суд собственный – невозможно.

Привычка свыше нам дана:Замена счастию она.

Сердцами сходствуем; он – точная другой:я горе с ним делю, он – радости со мной.

Следовать за мыслями великого человека есть наука самая занимательная.

Служенье муз не терпит суеты;Прекрасное должно быть величаво.

Со смехом ужас несовместен.

Совесть – когтистый зверь, скребущий сердце.

Точность и краткость – вот первые достоинства прозы. Она требует мыслей и мыслей – без них блестящие выражения ни к чему не служат.

Тьмы низких истин мне дорожеНас возвышающий обман.

Ученый без дарования подобен тому бедному мулле, который изрезал и съел коран, думая исполниться духа Магометова.

Хвалу и клевету приемли равнодушно,И не оспаривай глупили.

Кс. находит какое-то сочинение глупым. – Чем вы это докажете? – Помилуйте, – простодушно уверяет он, – да я мог бы так написать.

Чем более мы холодны, расчетливы, осмотрительны, тем менее подвергаемся нападениям насмешки. Эгоизм может быть отвратительным, но он не смешон, ибо отменно благоразумен. Однако есть люди, которые любят себя с такой нежностью, удивляются своему гению с таким восторгом, думают о своем благосостоянии с таким умилением, о своих неудовольствиях с таким состраданием, что в них и эгоизм имеет смешную сторону энтузиазма и чувствительности.

Чтение – вот лучшее учение!

Чувство выздоровления – одно из самых сладостных.

Зачем кусать нам груди кормилицы нашей; потому что зубки прорезались?

Брак холостит душу.

Желудок просвещенного человека имеет лучшие качества доброго сердца: чувствительность и благодарность.

Не откладывай до ужина того, что можешь съесть за обедом.

Разберись, кто прав, кто виноват, да обоих и накажи.

Я, конечно, презираю отечество мое с головы до ног – но мне досадно, если иностранец разделяет со мной это чувство.

Говорят, что несчастие хорошая школа; может быть. Но счастие есть лучший университет.

Антон Григорьевич Рубинштейн

(1829—1894 гг.)

композитор, пианист,

дирижер, педагог

Клевета – столь же опасное оружие, как и огнестрельное.

Не забывай делать невозможное, чтобы достигнуть возможного.

Развод при несчастном браке, кажется мне, нравственнее, чем неразрывность брачных уз, потому что разводом устраняется обман.

Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин

(1826—1889 гг.)

писатель, публицист,

просветитель

В болтливости скрывается ложь, а ложь, как известно, есть мать всех пороков.

Везде литература ценится не на основании гнуснейших ее образцов, а на основании тех ее деятелей, которые воистину ведут общество вперед.

Есть легионы сорванцов, у которых на языке «государство», а в мыслях – пирог с казенной начинкою.

Есть множество средств сделать человеческое существование постылым, но едва ли не самое верное из всех – это заставить человека посвятить себя культу самосохранения, победить в себе всякое буйство духа и признать свою жизнь низведенною на степень бесцельного мелькания на все то время, покуда будет длиться искус животолюбия.

Литература изъята из законов тления. Она одна не признает смерти.

Многие склонны путать два понятия: «Отечество» и «Ваше превосходительство».

Нет опаснее человека, которому чуждо человеческое, который равнодушен к судьбам родной страны, к судьбам ближнего.

Ничем не ограниченное воображение создает мнимую действительность.

Ничто в такой степени не возбуждает умственную деятельность, не заставляет открывать новые стороны предметов и явлений, как сознательные симпатии или антипатии.

Ничто так не обескураживает порока, как сознание, что он угадан и что по поводу его уже раздался смех.

Старинная мудрость завещала такое множество афоризмов, что из них камень по камню сложилась целая несокрушимая стена.

Стыд есть драгоценнейшая способность человека ставить свои поступки в соответствие с требованиями той высшей совести, которая завещана историей человечества.

Талант сам по себе бесцветен и приобретает окраску только в применении.

У нас нет середины: либо в рыло, либо ручку пожалуйте!

Чего-то хотелось: не то конституции, не то севрюжины с хреном, не то кого-нибудь ободрать.

Во всех странах железные дороги для передвижения служат, а у нас сверх того и для воровства.

То не беда, если за рубль дают полрубля; а то будет беда, когда за рубль станут давать в морду.

Нет задачи более достойной истинного либерала, как с доверием ожидать дальнейших разъяснений.

Что лучше – снисходительность без послабления, или же строгость, сопряженная с невзиранием?

Не к тому будь готов, чтобы исполнить то или другое, а к тому, чтобы претерпеть.

Система очень проста: никогда ничего прямо не дозволять и никогда ничего прямо не запрещать.

Нет, видно, есть в божьем мире уголки, где все времена – переходные.

Николай Александрович Серно-Соловьёвич

(1834—1866 гг.)

социолог, экономист,

литературный критик

…Знать истины для себя недостаточно. Недостаточно и просто высказать их. Надо их доказать. Надо высказать их с такой массой доказательств, чтоб нельзя было отвергнуть их.

[…] Истинная двигающая сила, устремленная к обновлению человеческой жизни, заключается не в одном знании, а в той совокупности деятельности всех прогрессивных элементов, которые составляют современную цивилизацию. Знание, в самом лучшем смысле этого слова, указывает только на более верные и ближайшие средства для достижения известных реформ, подвигающих человечество вперед. Знанием можно пользоваться различно, и, смотря по тому, кто им пользуется, оно может быть действительным благодеянием или действительным злом. […]

…Историческою жизнью народов и всего человечества управляют постоянные, неизменные законы,…неправильность и произвольность, которые люди привыкли видеть в исторических событиях, только кажущиеся. Мы считаем события случайными только потому, что не знаем законов, в силу которых они совершаются. В действительности же всякое событие зависит от целого ряда предшествовавших причин и само непременно вызовет целый ряд последствий. И эти причины и следствия не случайны и не произвольны, а необходимы вследствие тех или других условий… Счастие или несчастие народов, успех или неуспех предприятий, процветание или упадок государств зависят от неизменных законов. Есть круг причин, содействующих правильному развитию, и круг других причин, препятствующих ему. Взаимное действие их управляет ходом и исходом событий. Трудно, почти невозможно, заметить и понять правильность общего движения истории, судя по тому или другому отдельному событию. Сознать ее можно, только изучая жизнь человечества в тысячелетия и века. Если принять в соображение всю громадность этой жизни, отдельные события окажутся в ней микроскопическими точками, изучить которые можно только при значительном усовершенствовании знаний. Но раз дойдя до знания законов, уже нетрудно проверять их при отдельных явлениях.