Зеркала и галактики (СИ) - Ворон Елена

А листья стремительно увядали, скукоживались, чернели и опадали хлопьями мертвого пепла. Ветки становились ломкими, обваливались сучок за сучком, и вскоре все, чего коснулся при посадке глайдер, лежало вокруг, точно сожженное огнем. Рядом стояли нетронутые, сочно зеленеющие джунгли.

– Ой-ёй-ёй, – вздохнул Том. – Не любят нас здесь.

– Наглых чужаков нигде не любят, – заметил Рейнборо. – Мэй, что за бортом?

– Угрозы для жизни нет, но я бы рекомендовал легкие средства защиты.

– Не вижу ни одной Птицы, – пробормотал сквайр.

Я тоже не видел живности. Ни пичуги, ни даже мелкой мушины. Похоже, Мэй нарочно обещал Птиц, чтобы сквайр не возражал против посадки.

– Кто со мной? – Мэй направился в конец салона, где хранилось наше снаряжение.

– Я, – хором ответили мы с Томом.

– Ты, юнга лисовин, уже вчера ходил куда не след, поэтому сегодня пропускаешь. – Мэй раскрыл одну из упаковок.

Со своего места поднялся доктор Ливси.

– Я пойду вместо Джима.

Мэй развернул сложенный защитный костюм. У нас на Энглеланде в похожих прозрачных дождевиках увидишь летом молоденьких девчонок.

– Видите ли, Дэвид, – Мэй повертел костюм, словно отыскивая обозначение размера: подбирал нужные слова, – во-первых, Джим – куда лучший ходок, чем вы. Во-вторых, если кого-то придется нести, вы не утащите, а Джим унесет.

– У нас есть охрана, – упорствовал доктор. – Сколько им охранять свое безделье?

Охранники подобрались, готовые идти. Однако Мэй улыбнулся:

– Дэвид, лично у вас охраны нет, – и они расслабились.

Сквайр и не подумал послать хоть одного.

– Я пойду с вами третьим, – твердо сказал доктор Ливси.

Мэй не стал спорить.

Мы натянули прозрачные костюмы – они тут же начали темнеть, сливаясь с серой обивкой салона, – подсоединили маски с воздушными фильтрами. Мэй сказал, что в джунгли без фильтров нельзя:

– С непривычки зачихаетесь до смерти. Дэвид, понесете аптечку, – он вручил доктору Ливси объемистую сумку, которую пришлось крепить за спиной.

Сам навигатор взял «стивенсон», а на пояс повесил нож.

– Рей, выпускай нас. – Голос из-под маски звучал на удивление ясно.

Дверца глайдера уехала вбок, в проеме осталась полупрозрачная мембрана. Сквозь нее аккуратно, давая возможность затянуться и не впустить в салон слишком много испарений, прошел Мэй. Следом пролез я, затем Мэй помог выползти доктору Ливси.

Под ногами лежал слой черного пепла, а наверху, в выжженном проеме, голубело небо, где кружились розовые и золотые искры.

– Дэвид – за мной, – велел навигатор, – Джим – замыкающим.

Двинулись. Мэй скользил уверенным шагом космодесантника, запинающийся доктор едва за ним поспевал. Ветки цепляли за ноги, суетливые листья прижимались к костюмам, будто стремились ощупать нас, познакомиться, разгадать. Я оглянулся. Там, где мы прошли, листья затихали и никли.

– Мэй, я вас не вижу, – растерянно сказал доктор.

Я тоже потерял из виду обоих: защитные костюмы цветом слились с листвой. Доктора я в конце концов заметил, потому что он брел вперед, а поджидающего Мэя опознал по маске на лице и «стивенсону».

– Хороши «хамелеончики»? – спросил навигатор, когда доктор Ливси на него наткнулся.

– А? Что? Хороши, – согласился доктор. – Мэй, позвольте, я буду за вас держаться.

Вскоре мы выбрались из джунглей и зашагали по ровной, пружинящей под ногами пустыне. Блестящий «ледок», который мы видели сверху, оказался пленкой на поверхности. Под ногами она то ли лопалась, то ли растворялась, и мы оставляли цепочки четких следов.

Мэй ощупал попавшийся на пути камень, затем сдавил его пальцами. На камне остались вмятины.

– Как есть навоз. – Навигатор прибавил ходу.

На открытом месте доктор Ливси неплохо справлялся и не отставал. Впрочем, коварная пустыня его порядком тревожила.

– Мэй, – окликнул он, – зачем мы так бежим? Вы не боитесь напороться на топь или зыбун?

– Все проверено. Идем точь-в-точь, как летели на глайдере. И можете снять маску; не забудьте пристегнуть к плечу.

Охотно сняли – без маски оно куда вольготней. Наши костюмы теперь сливались цветом с желтовато-коричнево-серой пустыней; нас выдавала лишь незащищенная нижняя половина лица. На кого мы похожи? На оборотней? Диверсантов? В голову лезла всякая чушь, пытаясь вытеснить тревожные мысли.

– Мэй, – снова начал доктор Ливси, – отчего RF-планета такая… м-м… обыкновенная? Вроде Энглеланда?

– Просто терраподобная планета. Их немало.

– А как же RF-свойства?

– Они ей не мешают.

Доктор с сомнением оглядел поблескивающую «ледком» пустыню.

– Мэй, но послушайте. Джунгли, которые умирают от нашего прикосновения, – что в них терраподобного?

– Это не здешняя исконная растительность – их привезли сюда и насадили. В привозном же грунте, – объяснил навигатор.

– С чего вы взяли? – не поверил доктор. – Тысячи миль сплошных джунглей…

– Дэвид, анализаторы показывают: по всей их площади – однородный, всюду одинаковый грунт толщиной два с половиной метра.

– Изрядно кто-то потрудился, – заметил я. – И ради чего?

– Кислород производить, – ответил Мэй – не то всерьез, не то съязвил.

Доктор Ливси не успокоился.

– Но почему же туземцы в обитаемом городе так похожи на нас с вами? Остров Сокровищ не идентичен нашей прародине, согласитесь. Люди не могут не отличаться; а что нам показали зонды? Туземцы…

– Это не туземцы, а потомки переселенцев с Земли. Малорослые заморыши, которые деградировали за время жизни здесь.

– Но как они сюда попали? В этакую даль, куда залетает только RF?

Мэй покривился; ему надоело объяснять.

– Джунгли кто-то завез; почему людей не привезти? Дэвид, я знаю не больше вашего, – добавил он с ноткой раздражения, подкрепленной «стивенсоном» на плече, и доктор умолк.

Наконец я разглядел впереди глайдер – поблескивающий, будто обледенелый. Я ускорил шаги.

– Не высовываться, – осадил меня Мэй, – и на рожон не лезть.

– Джим, успокойся. – Доктор Ливси поймал меня за локоть.

До того хотелось послать всех к черту. Бегом бы пустился к лежащему на боку, с задранной кормой, глайдеру. Настороженный, обратившийся в зрение и слух Мэй, наоборот, шагал все медленней. Взял «стивенсон» наизготовку, приказал нам:

– Стоять.

И быстрым, неловимо-текучим движением скользнул к мертвой машине. Прижался к гладкому брюху, послушал. Затем гибко метнулся наверх, приставил «стивенсон» к стеклу кабины, целясь внутрь. Отвел ствол. Заглянул в салон, пожал плечами.

Стрелять не в кого, понял я. Ушли? Что-то в лице Мэя, в жесткой складке сжавшихся губ, не позволяло думать, что они просто ушли.

Навигатор постоял, словно в задумчивости, на наклонном боку глайдера. Затем спрыгнул вниз, махнул рукой: мол, подходите. Мы подошли.

Сквозь лобовое стекло было видно, что кабина пуста.

– И мы ради этого сюда бежали? – повернулся к навигатору доктор.

Мэй сторожко оглядывался, точно ожидая нападения врага.

– Посмотрите на кресла.

Я приблизил лицо к стеклу. Оно было покрыто слоем блестящей пленки, и я уловил знакомый душок сухого тростника. Кресла в кабине были раскурочены, словно кто-то со страшной силой выдирался из объятий включенной системы безопасности: ремни порваны, боковые захваты отогнуты, у кресла первого пилота отломан подголовник.

Кто-то достал их из кресел. Живых? Мертвых?

– Это не наш глайдер, – сказал Мэй.

– Вы уверены? – неожиданно зло спросил доктор.

– Абсолютно. На нем написано: «Эльдорадо».

Я судорожно глотнул воздух. В ушах звенело, точно не дышал целую вечность. Не наши. Не Юна. Слава богу.

– Мэй, вы… вы чудовище! – воскликнул доктор Ливси. – Не могли сразу сказать? Зачем было мальчика мучить?

– Извините, – пробормотал пристыженный Мэй и снова вспрыгнул наверх, протянул мне руку: – Залазь.

Я ухватился, и он поднял меня легко, как ребенка. Под ногами оказалась закрытая дверь салона. Блестящая пленка, затянувшая корпус машины, была истоптана Мэем, и в следах его ботинок виднелись RF-иероглифы.