Вся Урсула Ле Гуин в одном томе - Урсула К. Ле Гуин

— Пусть столкнет ее, — сказал ОН, — а потом и сам пусть летит, если сможет, ястреб этот.

ОН отстегнул поводок.

— Иди и встань на краю, — велел ОН.

Она пошла к той черте. Внизу было море, и больше ничего. Над морем — только небо, только воздух.

— Ну а теперь Ястребок ее подтолкнет, — проговорил ОН. — Но сперва спросим: может, она захочет что-нибудь сказать? У нее ведь так много важных мыслей. У всех женщин их много. Разве вы ничего не хотите нам сказать, леди Тенар?

Говорить она не могла, но указала в небо над морем.

— Подумаешь, альбатрос, — сказал ОН.

Она громко рассмеялась.

И тут в потоках света из небесных врат вылетел огромный дракон — кольца дыма, языки пламени, броня чешуи! Тенар наконец заговорила.

— Калессин! — крикнула она и, схватив Геда за руку, быстро оттолкнула его назад, к скале, за скалу, потому что ревущее пламя пронеслось прямо у них над головой, раздался металлический шелест чешуи, зашипел ветер в распростертых крыльях, чудовищные когти клацнули по камням, словно лезвия кос…

С моря дул ветер. Крохотный пушистый кустик чертополоха, росший в расщелине между камнями возле руки Тенар, все кивал и кивал ей под порывами ветра.

Гед был с ней рядом. Они распластались на камнях, прижавшись друг к другу, за их спинами внизу плескалось море, а перед ними был дракон.

Дракон смотрел на них чуть искоса одним своим длинным желтым глазом.

Гед вдруг заговорил хриплым дрожащим голосом на том языке, на каком говорят все драконы, и Тенар понимала его: «Мы благодарны тебе, о Старейший».

Глядя на Тенар, Калессин заговорил — загудел, словно по огромной металлической тарелке ударили молотом:

— Аро Техану?

— Девочка моя, — сказала Тенар, — Терру! — и вскочила, чтобы бежать, чтобы искать свою бедную малышку. И увидела, как та спешит по самому краешку обрыва прямо к дракону.

— Не беги, Терру! Осторожней! — крикнула она, но девочка уже увидела ее и, конечно же, бросилась бежать — и угодила в объятия Тенар. Они крепко прижались друг к другу.

Дракон повернул свою немыслимо огромную, словно покрытую темной ржавчиной голову, чтобы видеть их обеих как следует. Ямы его ноздрей, огромные, точно котлы, были полны яркого жаркого пламени; время от времени оттуда вырывались клубы дыма. Жар, исходивший от тела дракона, делал почти неощутимым даже ледяной ветер, дувший с моря.

— Техану, — сказал дракон.

Девочка повернулась и посмотрела на него.

— Калессин, — сказала она.

Тогда Гед, до сих пор стоявший пред драконом на коленях, поднялся в полный рост, дрожа и пошатываясь. Чтобы удержаться на ногах, он ухватился за руку Тенар и засмеялся.

— Теперь я знаю, кто позвал тебя, о Старейший! — сказал он.

— Я позвала, — сказала девочка. — Я же не знала, как еще вам помочь, Сегой.

Она не сводила с дракона глаз и говорила на Языке Созидания, легко произнося каждое слово.

— Ты хорошо поступила, дитя мое, — сказал ей дракон. — Я долго искал тебя.

— А сейчас мы полетим туда? — спросила девочка. — Туда, где все остальные? Туда, где дуют другие ветры?

— А тебе хочется все это покинуть?

— Нет, — сказала девочка. — А разве они не могут полететь с нами?

— Нет, не могут. Их жизнь — здесь.

— Я останусь с ними, — сказала она, чуть вздохнув.

Калессин отвернулся, чтобы выдохнуть из своей чудовищной топки то ли огненный вздох удовлетворения, то ли смех, то ли гнев — «Ха!» Потом, снова посмотрев на девочку, сказал:

— Это хорошо. У тебя здесь много работы.

— Я знаю, — ответила она.

— Я прилечу за тобой, — сказал ей Калессин. — Со временем. — И обернулся к Геду и Тенар: — Я отдаю вам свое дитя, как вы отдадите мне свое.

— Со временем, — сказала Тенар.

Огромная голова Калессина едва заметно склонилась — это он кивнул — и огромная пасть раздвинулась в улыбке, обнажив немыслимые зубы величиной с меч; уголки губ чуть приподнялись.

Гед и Тенар вместе с Терру отошли как можно дальше, пока дракон разворачивался на краю утеса, волоча свои чешуйчатые доспехи по скалам и аккуратно умащивая когтистые лапы; потом он напружинил черные ляжки, словно кошка перед прыжком, и как бы сорвался с обрыва. Перепончатые крылья сверкнули алым в свете юной зари, шипастый хвост со свистом стегнул по камням, дракон взлетел и исчез — словно чайка над морем, словно ласточка в небе, словно мысль.

Там, где он только что был, лежали лишь обгорелые лохмотья, куски кожи, что-то еще…

— Пошли отсюда, — сказал Гед.

Но женщина и девочка все никак не могли оторвать глаз от страшного пятна на камнях.

— Это все каменные люди, — сказала Терру. Отвернулась первая и двинулась прочь. Она шла по узкой тропе впереди мужчины и женщины.

— Это ее родной язык, — сказал Гед. — Язык ее матери.

— Техану, — сказала Тенар. — Ее имя Техану.

— Оно было дано ей великим Ономатетом.

— Она всегда была Техану, с самого начала! Всегда, всегда она была Техану!

— Пошли скорей, — сказала им девочка, оглядываясь. — Тетушка Мох больна.

Они успели вытащить тетушку Мох на воздух, на солнышко, промыть ее болячки и пролежни, сжечь прогнившие простыни, пока Терру бегала за чистыми простынями в дом Огиона. Заодно она привела с собой и пастушку Вереск. С помощью пастушки они удобно устроили старуху в постели, в окружении любимых цыплят и кур; Вереск тут же ушла, пообещав принести им что-нибудь поесть.

— Кому-то нужно сходить вниз, в Порт Гонт, — сказал Гед, — за тамошним волшебником. Чтобы он позаботился о тетушке Мох; ее не так уж трудно исцелить. И еще нужно сходить в поместье Лорда. Теперь старый Лорд умрет. А его внук, напротив, будет жить, и жить нормально. Если в доме хоть немного прибрать… — Он сидел на пороге домика тетушки Мох, прислонившись виском к дверному косяку, и грелся на солнце, закрыв глаза. — Почему, ну почему мы совершаем все наши поступки? — спросил он.

Тенар долго мыла руки, лицо, плечи в тазу с чистой водой, которую только что набрала в колодце. Вымывшись, она огляделась. Совершенно выбившись из сил, Гед так и заснул на крылечке, повернув лицо навстречу солнечным лучам. Она села с ним рядом и положила голову ему на плечо. «Неужели нас помиловали? — подумала она. — Как это так получилось, что нас оставили в живых?»

Она посмотрела вниз: рука Геда, расслабленная и повернутая ладонью вверх, лежала на земляной ступеньке. Она вспомнила о крохотном пушистом кустике чертополоха, что трепетал на ветру, и о когтистой лапе золотисто-красного дракона. Она почти задремала, когда рядом с ней присела девочка.

— Техану, —