Бегущий по лезвию бритвы - Филип Дик

Тагоми назначил встречу на два часа. Вешая трубку, Чилдэн с досадой подумал, что магазин придется закрыть. Но выбора не было — такими клиентами, как Тагоми, не разбрасываются.

Пока Чилдэн пытался совладать с нервами, в магазин вошли юноша и девушка. Красивые, хорошо одетые — идеальные покупатели. Он улыбнулся и направился к ним профессионально бодрой походкой. Посетители рассматривали сквозь стекло прилавка изящную пепельницу. «Молодожены, — решил он, — наверное, живут в Городе Клубящихся Туманов, в одной из очень дорогих квартир Скайлайна с видом на Белмонт».

— Доброе утро, — поклонился он. В улыбках этих людей не было превосходства — только приветливость. Его товары — а лучшего выбора не найдешь ни у кого на всем побережье — привели посетителей в восхищение. Чилдэн был благодарен, и это не укрылось от них.

— У вас отличные вещи, сэр, — сказал молодой человек.

Чилдэн вновь поклонился.

Во взглядах молодых людей он заметил не только нежность друг к другу, но и благоговение перед выставленными в «Художественных промыслах» произведениями искусства. Это благодаря его трудам они могли взять с прилавка то или иное изделие и повертеть в руках, даже если не собирались ничего покупать.

«Да, они понимают, где находятся, — подумал Чилдэн, — Здесь им не попытаются всучить какой-нибудь мусор, наподобие дощечки с надписью „Вереск, округ Марин, ТША“, дурацкого значка, девичьего колечка или открытки с видом на мост Золотые Ворота. Какие необыкновенные глаза у девушки — огромные, темные… Черные волосы, уложенные в модную прическу, маникюр, в ушах — продолговатые медные сережки ручной работы… С какой легкостью я бы влюбился в такую красавицу! И какой тяжелой стала бы моя жизнь, и без того не сладкая».

— Скажите, вы не здесь покупали серьги? — спросил он.

— Нет, — ответила она. — Дома.

Чилдэн кивнул. Да, в его магазине никогда не выставлялись современные изделия, только предметы старины.

— Надолго к нам в Сан-Франциско? — поинтересовался он.

— Пока не знаю, — ответил мужчина, — Как решит Плановая комиссия по повышению жизненного уровня пострадавших территорий.

«Гордится своей работой. Он не военный — ничего общего с жадными мужланами в форме, которые шляются по Маркет-стрит, жуют жвачку, перебираются из тира на порнофильм, из кино в дешевый ночной клуб, таращатся на фотоснимки увядших блондинок, которые морщинистыми пальцами приподнимают груди за соски и кривляются… Сколько таких притонов среди трущоб окраинных кварталов Фриско, в бараках, сколоченных из гнилых досок и ржавой жести еще до того, как упала последняя бомба… Нет, этот парень из элиты, воспитанный, образованный. Рядом с ним даже Тагоми покажется простолюдином, а ведь он — высокопоставленный чиновник Торгового представительства на Тихоокеанском побережье. Но Тагоми стар, его взгляды сформировались еще в голы правления Военного Кабинета».

— Если хотите выбрать что-нибудь в подарок, могу предложить несколько раритетов, изготовленных представителями этнических меньшинств, — сказал Чилдэн. — А может быть, вы подбираете обстановку для квартиры? — От этой мысли в нем проснулся азарт.

— Вы угадали. — подтвердила девушка, — Мы хотим украсить нашу новую квартиру, но не совсем представляем как. Не могли бы вы нам помочь?

— К вашим услугам, — поклонился Чилдэн. — Если желаете, я подберу вам кое-что, и мы вместе посмотрим, подойдет ли это к интерьеру квартиры, — Он опустил глаза, чтобы не выдать волнения — тут пахло тысячами. — Со дня на день к нам должен поступить стол из Новой Англии — кленовый, на шипах, без единого гвоздя, — красивейшая, скажу вам, вещь! А еще французское зеркало поры наполеоновских войн. Кроме того, образцы искусства аборигенов — коврики из козьей шерсти, выкрашенные натуральными красителями…

— Лично мне ближе городское искусство, — перебил мужчина.

— Да? — оживился Чилдэн. — В таком случае, сэр, могу предложить стенное украшение эпохи Нового курса — деревянное панно из четырех секций с портретом Горация Грили. Это подлинник — бесценная находка для любого коллекционера…

— О! — Темные глаза молодого человека заблестели.

— Горка фирмы «Виктрола», двадцатый год. Переделана в бар.

— О!

— И еще, сэр: фотография Джин Харлоу в рамке, с автографом.

Молодой человек смотрел на продавца с нескрываемым восхищением.

— Думаю, мы договоримся. — Чилдэн почувствовал, что достаточно заинтересовал посетителей. Он достал из внутреннего кармана пиджака ручку и записную книжку. — Если позволите, я запишу ваши имена и адрес.

Проводив молодоженов до дверей, Чилдэн еще некоторое время, размышляя, глядел на улицу. Вот уж повезло так повезло! Если бы все дни были похожи на этот! Магазин для него не просто бизнес, а отдушина. Где еще можно вот так, запросто, познакомиться с молодой японской парой, причем чувствовать себя рядом с ними не убогим янки или, в лучшем случае, торговцем поделками, а полноценным человеком? Да, только на них и может надеяться мир, на юное поколение, которое не помнит войны.

«Всему когда-нибудь приходит конец, — рассуждал он. — Исчезнут национальности, исчезнут завоеватели и покоренные, останутся только люди».

И все же Чилдэн не мог без волнения представить, как постучит к ним в дверь. Он заглянул в записную книжку. Семья Казоура. Его наверняка пригласят к столу, предложат чаю. Только бы не дать маху, только бы не показаться бестактным! «Девушку зовут Бетти. Какое выразительное лицо! — мечтательно думал он, — А глаза — такие умные, милые!» Мечты… У него закружилась голова. Они безумны, если не сказать пагубны! Известны случаи связи японцев и янки. Японца и женщины-янки. А здесь…

Даже подумать об этом страшно. Кроме того, она замужем. Он постарался выбросить Бетти из головы и занялся разборкой почты. Прошло полчаса, а руки все еще дрожали. Но едва Чилдэн вспомнил о предстоящей встрече с Тагоми, дрожь унялась, а волнение сменилось решимостью: «Надо подобрать что-нибудь подходящее. Но что?»

Телефон. Поставщики. Связи. Взять полностью отреставрированный черный «форд» с матерчатой крышей «большой шлем» двадцать девятого года выпуска — за это поставщик будет твой навеки. Или трехмоторный почтовый самолет, разобранный и в смазке, прекрасно сохранившийся в сарае алабамского фермера. Показать мумифицированную голову мистера Буффало Билла с волнистыми светлыми волосами — «американскую сенсацию». «Сэр, у меня лучшая репутация на всем Тихом океане, даже на Родных островах. Не верите — спросите любого ценителя искусства».