Прикосновение полуночи - Лорел Гамильтон

По коридору пронесся ветерок, и взметнулись белые сияющие волосы, ореолом окружив тело Мистраля. Ветер крепчал, пока не стал дуть по коридору в обе стороны, – и я поняла, что это его магия.

Недавние страхи забылись, и я подалась к нему в интимнейшем из поцелуев. Он не противился, когда я его отпустила. Только уставился на меня бешеными глазами, и в них блеснуло пламя. Целая секунда понадобилась мне, пока я поняла, что это была молния. Из глаз Мистраля ударила молния, и потянуло озоном, как перед грозой, когда буря еще не разразилась, но ветер уже несет ее запах, предвещая великое и страшное.

Он глухо зарычал, и в ответ по коридору громыхнул гром.

Кожа у меня сияла, словно в меня забралась луна и пыталась теперь выйти наружу. По стенам побежали цветные тени. Мистраль вздернул меня на ноги за волосы, вспыхнувшие рубиновым светом, и я знала, что мои глаза сияют золотом и зеленью, как рождественские фонарики.

Он рывком развернул меня к стене, и только выставленные вперед руки не дали мне приложиться об нее лицом.

Он так и держал меня за волосы, но другой рукой скользнул под юбку и нащупал край трусиков. Он зажал шелк в горсти, и я едва успела задержать дыхание перед тем, как он сорвал их с меня. От яростной силы движения я чуть не упала, и только его хватка удержала меня на ногах. А до меня вдруг дошло, что я опираюсь на раненую руку, и она нисколько не болит. Мистраль отдернул меня от стены за волосы так резко, что я не удержалась на ногах, но он поддержал меня за локоть другой рукой, как будто не хотел быть так груб и все вышло случайно. Он поставил меня на колени и разжал руку. Я тут же упала на четвереньки.

– На спину, – скомандовал он, и хриплый голос громовым эхом отразился от каменных стен. – Ложись на спину.

Я повернулась, но недостаточно быстро, и он схватил меня под коленки и перевернул на спину. В его глазах сверкнула молния, такая яркая, что вокруг заплясали зайчики. Глаза застлало, а когда я снова смогла что-то видеть, его кожа, его волосы – все белело, пронизанное светом и силой. Единственным цветовым пятном остались его глаза – цвета грозового неба в промежутке между двумя ударами молний.

Его пальцы сжали меня до боли. Он лишил меня возможности двигаться.

– Не помогай мне, – прорычал он, и его голос почти потерялся в раскате грома. – Будешь помогать – меня надолго не хватит, а я хочу, чтобы долго. Хочу, чтобы... – и он вонзил в меня пальцы так сильно, что я вскрикнула, – ...долго!

Я кивнула: не думаю, что у меня получилось бы сказать что-то вслух. С воплем, с выгнувшейся спиной, меня настиг оргазм.

Я думала, моя разрядка спровоцирует его, но когда мое наслаждение утихло, он был далеко не удовлетворен. Я смотрела, как в такт его ритму разгорается наше двойное сияние. Мое сияние всегда казалось мне лунным светом, но наше совместное надо было сравнивать уже с солнечным. От моих глаз и волос сыпались блики: будто алую кровь, и изумруды, и яркое золото превратили в свет.

Он двигался так, словно всю ночь мог. Пахло озоном. Все волоски у меня на теле стояли дыбом, и воздух вокруг нас будто загустел. Напряжение нарастало – и вдруг прорвалось. Я всадила ногти Мистралю в предплечья, частью от удовольствия, частью – от боли.

В обе стороны по коридору шарахнула молния. Она вылетела не совсем из тела Мистраля, но из его сияющего ореола, а тело его дернулось внутри меня, и еще одна молния пронеслась по коридору. Гром бился о стены с такой силой, что казалось, они вот-вот рухнут. А мне было все равно.

Я лежала недвижимо под силой и мощью его тела, ослепшая и оглохшая от выброса магии. Мое тело стало светом, стало волшебством, стало наслаждением. Я забыла, что у меня есть кожа, и мышцы, и кости. Я превратилась в наслаждение.

Когда я снова ощутила свое тело, Мистраль лежал на мне всем своим весом, но сдвинулся плечами в сторону, давая мне дышать. Я слышала, как колотится его сердце, пока он пытается снова обрести дыхание. Волосы у него опять стали серыми, а кожа вернула обычный бледный цвет, не такой чисто-белый, как у меня. Кожаный доспех на той руке, которая мне была видна, зиял дырой, и под ним виднелась кровь. Я попыталась поднять руку и дотронуться до раны, но я пока еще не была способна на такие движения.

Уловив какое-то движение позади, я повернула голову в ту сторону, где оставались Дойл и прочие. Дойл стоял на коленях у дальней стены, потрясенный. Почти все остальные лежали на полу, некоторые, кажется, в обмороке. Я видела, как поднимается на четвереньки Холод, тряся головой, чтобы прийти в себя.

Из-за угла вышел Рис, за ним следом – Китто. В руках Рис держал пистолет – очевидно, он решил, что на нас напали. Не могла бы его упрекнуть за такое предположение.

– Секс, – прохрипел Дойл. – Секс и магия. – Он прокашлялся и попробовал снова: – Богиня и Консорт благословили нас всех.

– Черт, – воскликнул Рис, – а мы все пропустили!

Гален заговорил низким голосом, еще густым от пережитых ощущений. Он лежал навзничь, и на штанах у него темнело пятно.

– Это было больновато. Я предпочитаю секс помягче.

Я услышала стоны с другой стороны коридора и сумела повернуть голову. Люди Мистраля все лежали плашмя, кое-кто пытался сесть. Адайр попробовал подняться на ноги, опираясь на стену, и рухнул с металлическим лязгом. На нагруднике его брони чернела жженая отметина.

– Благослови нас Богиня! – выговорил кто-то задыхающимся от наслаждения голосом.

– Она только что это сделала. – Мистраль медленно приподнялся и поглядел на меня. Он улыбался, и глаза его были голубыми, как весеннее небо в легких пушистых облачках. Я и не знала, что в его глазах могло помещаться такое мирное небо...

Готорн в зеленой броне приподнялся, опираясь на стену плечами. На груди у него тоже чернел ожог.

– Когда в следующий раз соберешься швыряться молниями, предупреди тех из нас, кто носит металл. Мать Богов, как же больно...

– И как хорошо, – добавил другой голос.

Готорн стащил шлем, открыв бледное лицо и заплетенные в косу темно-зеленые волосы. Он кивнул:

– И как хорошо. – Он посмотрел на меня, и на секунду в его трехцветных глазах – розовый, зеленый и красный круги – я увидела дерево. Дерево на холме, и дерево было все в цвету. Он моргнул, и глаза снова стали обычными.

Я вспомнила наше видение, вспомнила, как молнии сорвали мертвую кору. Неужели мы и здесь избавились от омертвелого? Не подарили ли мы им всем больше, чем только удовольствие и боль? Время покажет. А сейчас у нас на руках было двойное убийство. Полиция уже ехала сюда, а мы и не приступали к опросу свидетелей.

Я коротко помолилась: "О Богиня, не можем ли мы притормозить с волшебными откровениями, пока не покончим с расследованием или хотя бы пока не примем полицию как положено?" Ответа не последовало, даже коротенького теплого толчка, который давал мне понять, что я услышана. Значит, ответ отрицательный. Не то что я не понимала, что вернуть магию в волшебные земли важно, может, даже важнее, чем расследовать убийства. Но я не хотела бы, чтобы полицейские застали нас здесь вповалку, как после безумной, пошедшей вразнос оргии.