Все арестованы! - Андрей Белянин

— Да, очень приятно.

— Это я попросила Элви связаться с вами. Я зашла протереть пыль, увидела тело и сообщила господину Бобёрскому. А потом мы сразу решили, что будет лучше, если это дело не получит громкой огласки, ведь мы её не убивали, она здесь по ошибке. И я, с позволения господина Бобёрского, позвонила Эльвире, зная о её влиянии на вас… Хм, извините, о вашем благородстве и тактичности.

— Спасибо, я действительно сделаю всё, что в моих силах, о чём бы меня ни попросила мадемуазель Фурье, — густо покраснел я. — Но когда дело касается закона… Я его преданный слуга, мадемуазель Гонкур, и…

— Амалия, — напомнила она, зачем-то поправляя и без того чрезмерно открытое декольте.

— Да, Амалия, надеюсь, вы ничего здесь не трогали? — построжел я, чтобы вернуть разговор в рабочее русло. Что-то оно ушло куда-то не туда, по-моему…

— Конечно нет, я ведь тоже читаю детективы, знаю, что улики трогать нельзя. Когда я вошла, ещё смеркалось. Только-только взялась за тряпку, и вдруг вижу — лежит! Вся из себя такая…

— А вы всегда вытираете пыль вечером? Кажется, это обычно делают с утра или днём, когда освещение хорошее.

— Обычно да, но с утра было слишком много дел.

— Это только отговорки, — зачем-то влез покрасневший круче меня месье Жофрей. — Она всё делает, только когда ей хочется, как будто она тут хозяйка, а это не так. Совсем не так, спешу напомнить!

Горничная всего лишь глянула на него искоса, хмуря бровь, и, судя по мгновенно сморщившемуся домовому, уничтожила его этим взглядом на месте, после чего с милой улыбкой повернулась ко мне.

— Так вот, я, конечно, сразу увидела эту девицу и, уж разумеется, должна была посмотреть, жива ли она, сердце-то у меня есть. Поэтому я к ней прикасалась, но, поняв, что бедняжка уже отдала дьяволу душу, поспешила сообщить о случившемся хозяину.

— А где вы были в это время? — обратился я к подозрительно мявшемуся Бобёрскому.

Лицо хозяина по-прежнему оставалось раздражённым и нервно подёргивающимся. Казалось, он только и ждёт, когда мы наконец заберём труп и свалим отсюда, оставив его светлость в покое. Что, с одной стороны, было вполне естественно, но с другой… Не у меня же в доме нашли задушенную незнакомку? Значит, сделай лицо попроще и терпи, сам виноват. Да если и не виноват, всё равно терпи, пока активно трезвеющие профессионалы выполняют свою работу. Ох, он что-то сказал?

— Повторите, пожалуйста, я не расслышал.

— Вы спросили, где я был в это время? В шкафу.

— Где?!! — не поверили ни я, ни Флевретти.

— В шкафу, — сопя, повторил хозяин замка. — Шкаф большой, я выбирал там галстук для вечернего выхода в свет.

— Да, но ведь мадемуазель Амалия обнаружила тело не раньше чем в девять. Куда же вы собирались так поздно? У нас все рестораны и клубы в десять закрываются.

— Это не ваше дело. Я что, подозреваемый? Но я уже говорил, что в первый раз её вижу!

— Вас ещё никто не подозревает, месье, но я должен задавать интересующие следствие вопросы. Как долго вы и ваша служанка не заходили в эту комнату? Мне нужно установить, в какие сроки примерно произошло убийство.

— Не знаю, видимо, с обеда? — сказала мадемуазель Гонкур и бросила вопросительный взгляд на Бобёрского. Тот пожал плечами:

— Я тоже примерно с обеда. Заходил за книгой, если я должен докладывать, что делал в собственном доме…

— Спасибо. — Я записал всё в блокнот. Пока что информации было маловато.

Я попросил ключ, мы вышли, а капрал под моим руководством запер дверь и запечатал бумагой для заклеивания окон, которую по его просьбе принесла служанка. После чего собственноручно поставил на ней дату, время и подпись.

— Значит, тело увезут только утром? — спросил Флевретти.

— Да, но мы тоже не можем покинуть место преступления. Комнату до этого времени кто-то должен охранять. Что-то подсказывает мне не особо доверять этому Жофрею Бобёрскому, — честно признался я Флевретти, постаравшись говорить потише, чтобы не услышал хозяин, нетерпеливо поджидающий нас у следующего зала на пути к выходу.

— Ага, это тот ещё хмырь! О нём у нас много разговоров ходит. Говорят, между прочим, что он здесь оргии устраивает, — громко прошептал в ответ Флевретти, правда, в его тоне слышалась скорее зависть, чем осуждение.

— Эй, скоро вы там? Могу я наконец остаться в своём доме один? Не считая вас конечно же, Амалия. От вас я, кажется, никогда не избавлюсь, — пробурчал он себе под нос.

Но горничная и ухом не повела, только пояснила нам с невозмутимой улыбкой:

— Когда-то этот замок принадлежал моим предкам. А предок месье Бобёрского служил у нас поломойщиком.

— Это чушь! — вспыхнул домовой. — Старая глупая легенда, не подтверждённая никакими архивными документами!

— Конечно, месье, я как раз хотела добавить, что это всего лишь семейная легенда. Одна из многих, многих легенд этого замка. — Она подмигнула мне и, выпрямив спину и выставив грудь как напоказ, пошла вперёд походкой королевы, выделывая бёдрами идеальные восьмёрки.

— Вот это самочка-а-а, — присвистнул Флевретти, похотливо уставившись на её филейную часть, хотя уже окончательно протрезвел к этому моменту.

Известие о том, что мы остаёмся, ни капли не обрадовало хозяина, но выгнать нас он тоже не посмел. Нам разрешили расположиться в маленькой курительной комнате по соседству с библиотекой. Флевретти прилёг на диване, а я заступил на дежурство, попросив у Амалии большую кружку кофе с дёгтем покрепче. Усевшись в кресло напротив старинного камина, я увидел вырезанный в камне герб — держащего щит воинственного бобра в рыцарском шлеме, грозно взмахивающего коротким мечом. Учитывая относительную новизну резьбы, герб явно был добавлен года два-три назад. Через пять минут подруга Эльвиры принесла мне целый кофейник и заботливо поставила у горящего камина.

— Так он дольше будет горячим, — с улыбкой поклонилась она. — Ещё что-нибудь, месье Брадзинский, пока я не ушла?

И, приопустив ресницы, многозначительно провела рукой по вырезу декольте. Я невольно покраснел и закашлялся:

— Нет, ничего, спасибо. Думаю, раньше утра вы нам не понадобитесь. Покойной ночи, мадемуазель Гонкур.

— Покойной ночи, — невозмутимо глядя мне в глаза, сказала она и с лёгкой усмешкой на губах удалилась, качая бёдрами. Я не смотрел, конечно, ей вслед, но всё хорошо представил.

— Горячая штучка, а? — подал голос капрал, кутаясь в тёплый плед. — И она на тебя запала, точняк! Я б на твоём месте не упускал момента, дружище.

— Ты ещё не спишь?

— Позови её, а я сделаю вид, что сплю!

— Лучше честно спи, твоё дежурство через четыре часа.