Его дерзкая девочка - Алекс Коваль

— А тебе какая разница? — в какой-то степени я уже начинаю жалеть о том, что сболтнула о беременности потенциальному папаше. Молча бы сама решила все, избежала бы лишних волнений.

— Это общая проблема, — говорит Тим.

— Не волнуйся. Эта «проблема» тебя не касается, Абашев.

Он включает поворотник и перестраивается в правый ряд. Съезжает на обочину, останавливается и включает аварийку. Оборачивается.

— Я не то имел в виду… в смысле… это не проблема.

Мне становится смешно от того как он пытается подбирать слова.

Осторожный такой, где не надо.

— Да, ты прав, — фыркаю я. — Не проблема. Для тебя. Да и для меня. Тем более, что я нашла выход из сложившейся ситуации, — говорю и наблюдаю за его реакцией и эмоциями, которые, как картинки в детском калейдоскопе, четко и ярко отражаются на его лице.

Шестеренки в голове парня крутятся, и он выдает фантастическое:

— И что это за решение? Жениться? Сыграем свадьбу?

Глава 15. Злата и Тимур

Тимур

— Это предложение? — высокомерно заламывает бровь Золотарева. А я и сам не понимаю, как это вырвалось из моего рта, но, как говорится, слово не воробей. Ловить поздно.

Да и почему нет? По идее, это логично, если во главу брать беременность.

На ее ехидный вопрос я ничего не отвечаю. Мне вот не до шуток. Зато Злата в ударе:

— Ты что, прикалываешься? — усмехается эта стервозина. — Я и ты?

— У ребенка должен быть отец. Ты же не собираешься растить его одна! — не спрашиваю, а констатирую факт.

Чего бы я не хотел точно, так это повторения своей судьбы у своего же ребенка! Когда отец живет своей жизнью, а мать и вовсе меняет ухажеров, как перчатки. Стоит привыкнуть к одному, как тут же появляется еще более денежная его замена.

У меня было такое детство. У моего ребенка оно будет счастливым.

— По-моему, это логично, нет? Мать и отец…

— И кто отец? Ты? Серьезно? — перебивает она и закатывается таким истеричным смехом, что даже слезы проступают на глазах.

— Я не шучу, Злата.

— Да какой из тебя отец, Тимур? Ты себя-то содержишь с трудом, а тут собрался стать главой семьи? Мужем? Отцом? Меня в качестве жены ты не потянешь, Абашев, забудь. Поверь мне на слово, это была неудачная попытка пошутить. Не смешно, — тяжело выдыхает она, отворачиваясь. И не глядя на меня, выдает убийственную фразу:

— Я избавлюсь от беременности, она мне не нужна.

Повисает тишина в салоне.

Злата недовольно сопит. Я, кажется, перестал дышать.

Рука на руле сжимается до хруста, пока пытаюсь переварить сказанные ею слова. Меня словно по голове шарахнули из-под тишка.

— Не позволю! — рыкнул я в ее сторону.

— А ты серьезно думаешь, что я тебя спрашивать буду? Ты же не спросил, нужен ли мне этот… это…

— Злата, я не знал, что так получится!

— Тебя что, мама с папой не научили предохраняться?! Или подожди, — она с ненавистью смотрит на меня, — если не знал бы, что такое резинка, тут весь город уже давно кишел бы твоими генами в каждом ребенке, ты же привык трахать все, что движется! — уже не рычит, а шипит на меня змеей. Ее глаза пылают, словно лесной пожар.

— У нас был защищенный секс.

— Значит, надо было лучше защищаться!

— Толку уже спорить, раз случилось, Золотарева?! — поймав удивленный карий взгляд, продолжаю, — я тоже не в восторге, но я не позволю убить моего ребенка. МОЕГО, слышишь?! — чувствую, как в венах закипает кровь от злости и страха. Мышцы напрягаются, а челюсть сжимается до хруста.

Она ведь может. Золотарева никогда о детях не грезила.

— Да какой это ребенок? — в тон отвечает девушка. — Так, сгусток клеток. Его нет, этого ребенка! Да и спрашивал ты меня, хочу ли я эту беременность? Боже, да в твоей постели оказаться — это чистая случайность, но какая? С такой фатальной просто ошибкой! — дальше продолжает говорить она словно самой себе, закрыв лицо ладонями. Ее плечи чуть подрагивают, и я начинаю понимать, что девушка на грани истерики.

— Один раз — это случайность, второй — совпадение, но вот третий — закономерность. Так что делай из этого выводы.

— Да никогда! — визг с заднего сидения. — Слышишь?! Никогда! Даже если ты окажешься последним мужиком! Я даже в твою сторону не посмотрю больше, меня тошнит от тебя, понимаешь?!

— Тебя тошнит не от меня, — усмехаюсь, ведь хотел поговорить по-человечески. Но, похоже, это точно не про нас.

— Я тебя ненавижу, боже, как я тебя ненавижу… — всхлипывает она.

— Нам надо решить, как действовать дальше, — продолжаю гнуть свое.

— Я тебе, кажется, уже сказала свое мнение. А твое меня вообще не интересует.

— Золотарева, в следующий раз будешь знать, как злоупотреблять алкоголем, представляя, какие последствия из этого могут вытекать! — зло отвечаю я, потому что терпение с этой несносной на грани исчезновения.

— Лучше тебе сразу перевязать твои причиндалы, чтобы такое, как ты, не могло размножаться! — брызжет ядом эта стервочка и выскакивает из машины.

Я завис от ее заявления.

Это до какой степени же я ей противен! А главное, что я собственно такого сделал? Как этой упрямой козе объяснить, что нет в этом гребаном, сука, мире надежных методов контрацепции, кроме как вообще сексом не заниматься! Да и я же не отказываюсь от ребенка, блин! От нашего возможного совместного будущего тоже не отказываюсь!

Твою мать!

Бросаю взгляд в зеркало, картина маслом.

— Злата, — выхожу из тачки, оббегаю и вижу, как девушка сгибается пополам.

Ее снова тошнит.

Я тут же подбегаю, подхватывая ее длинные волосы, чтобы она их не запачкала. В кармане одной рукой ищу платок, чтобы ей его дать.

Злата

Нет, я не надумала избавляться от беременности.

Я по-прежнему боюсь делать аборт.

А сказанное? Это всего лишь был повод позлить Тимура, и у меня получилось. Да так, что мы оба не на шутку завелись. Я так точно готова была его убить!

А вот он и его забота… злили еще больше! Злили и заставляли теряться.

С каких щей он вообще превратился в нормального? Мне рядом с ним проще, когда он язвит, кусается и ведет себя, как последняя сволочь. Меня тогда чувство совести не мучает.

А то этот его взгляд, мой ребенок, женюсь, не позволю, чего спорить и бла-бла-бла. П-ф-ф!

Бесит.

Мы в полной тишине доехали до офиса.

Я не сказала больше ни слова этому индюку, а то возомнил о себе непонятно что, теперь права качает.

Боже, да